Ольга нахмурила лоб:
– То есть, как пропала? Я имею в виду, когда успела? Я ведь с её матерью только днём разговаривала…
– А вечером у них на тему вашего разговора состоялась серьёзная семейная разборка. В детали меня не посвятили, но кончилось всё тем, что Юлия в слезах выбежала из гостиной, где проходила беседа, а Руфь – видимо, её мамаша? – почувствовала себя плохо. – В этом месте Ольга скептически усмехнулась. – Или прикинулась, не знаю, – продолжил Глеб. – Так или иначе, пока Моисей – отец Юлии – возился с женой, дочка из квартиры исчезла.
– Ушла из квартиры ещё не значит – пропала, – резонно заметила Ольга.
– А то я этого не понимаю? – ответил Глеб. – Вот только Моисей Абрамович в совершеннейшей панике. Сказал, что за Юлией такого отродясь не водилось. Он уже обзвонил всех своих близких, и Юлиных подруг, у кого есть телефон, теперь собирается обежать тех, у кого телефона нет. Я предложил свою помощь. На машине это будет и быстрее и безопаснее.
– Он что, нас в чём-то обвинял? – спросила Ольга.
– Моисей? – уточнил Глеб. – Нет, просто он в отчаянии.
– Понятно. – Ольга посмотрела в окно. – Ночь на дворе. Пожалуй, для беспокойства есть основания. Вот что. Вызову-ка и я машину. Покатаюсь по городу. Может, где и встречу беглянку.
– А как же ты её опознаешь? – поинтересовался Глеб. – Вы ведь незнакомы.
– Незнакомы, – подтвердила Ольга. – Но видеть я её видела. Издали… Чего ты так на меня смотришь?..
…и то, как я якобы погибла, тоже видела…
…Нюрка приняла подношения без особой радости: эка невидаль! Но колечко ей в конечном итоге понравилось, а пальто и сапожки оказались впору, так что ближней ночью Кувалда получил причитающуюся благодарность.
А утром они уходили по крышам от милицейской облавы. Кувалда одной рукой крепко держал Нюрку за руку, в другой руке держал пистолет, из которого отстреливался от погони.
Когда милицейская пуля скосила Кувалду, и он, рухнув на скат крыши, гремя жестью, стал скользить к краю, Нюрка попыталась высвободить руку из теперь уже по-настоящему мёртвой хватки кавалера, но не смогла. Мёртвое тело Кувалды увлекло её в пропасть, куда она летела с отчаянным криком. Так они и лежали рядышком, рука в руке, повторив, по иронии судьбы, участь Бонни и Клайда, пока вокруг их тел копошилась следственная бригада.
– Как Юлия оказалась вместе с этим бандитом? – спросил Абрамов у милицейского чина.
Полковник пожал плечами:
– Могу предположить, что в своих скитаниях по городу девочка попала в руки к этому отморозку, который всю ночь её насиловал, а когда началась облава, силой пытался увести с собой. В рапортах сотрудников уголовного розыска, что участвовали в облаве, упоминается о том, что бандит волок девушку за собой, когда уходил по крышам.
Ольга зябко передёрнула плечами:
– Ужасная смерть! И, главное, такая нелепая. Но это точно она?
Милиционер опять пожал плечами:
– Тело при падении, кроме как о землю, обо что-то ещё ударилось, потому сильно пострадало, особенно лицо, но мать её опознала. Плюс беременность…
– И ведь Руфь опознала в Нюрке Юлию, – с горечью произнесла Евгения. – А ты говоришь «мать»! Ладно, послушай лучше, какое кино было дальше…
…В этот день доставили в приёмный покой странную пациентку. Тело её нашли в вагоне, где перевозили лошадей. Как она туда попала, с этим долго не разбирались. Документов при ней не оказалось, среди разыскиваемых она не числилась, и следователь, ничтоже сумняшеся, сделал самое простое умозаключение. Неизвестная решила незаконным способом проехать по железной дороге. Для чего на одной из станций забралась в неопломбированный вагон, в котором оказались лошади. Видимо, одна из лошадей ударила неизвестную в лицо копытом, а та потом отползла в угол, где её и завалило сеном. Так, пребывая почти всё время в беспамятстве, она доехала незамеченной до конечной станции, где и была обнаружена лишь при разгрузке вагона.
Панас осматривал тело, и дивился: как она сумела выжить? Видно, организм у девушки оказался удивительно крепким. Впрочем, девушкой пострадавшая не была. «И ранена, и беременна, и сама жива, и плод жив. Вот это да! – присвистнул от удивления Панас. – Везёт так везёт!»
Обрабатывая рану на лице, Панас решил, что если барышня выживет, он предложит ей свои услуги пластического хирурга. С таким лицом это всё одно не жизнь.
Девушка выжила, а когда смогла говорить, то выяснилось, что у неё практически полностью утеряна память. Это обстоятельство заставило Панаса скорректировать свои планы относительно молодой особы. Для начала он показал Евгению – такое имя ей дали в больнице, а она и не возражала – своему приятелю, известному в Киеве психиатру.
– Ты хочешь знать, вернётся к ней память или нет? – спросил психиатр после того, как провёл некоторое время у постели Евгении.
– Очень хочу, – заверил приятеля Панас. – С одной лишь поправкой. Давай продолжим разговор в более подходящем для обстоятельной беседы месте. Столик в «Олимпе» я уже заказал.
– Очень предусмотрительно с твоей стороны, – рассмеялся психиатр. – Едем!
В роскошных интерьерах одного из лучших киевских ресторанов было накурено и шумно. Бродивший меж столиков скрипач и не пытался «зажечь» весь зал одновременно, довольствуясь вниманием трёх-четырёх ближних столиков. Собрав в одном месте причитающуюся его таланту толику успеха, он переходил в другую часть зала, постепенно приближаясь к тому месту, где сидел Панас с приятелем.
… – Точно на этот вопрос тебе не ответит никто, – внушал Панасу слегка охмелевший психиатр. – Может, восстановится память, а может, и нет, или восстановится лишь частично. Видишь ли, насколько я разобрался, амнезия у твоей пациентки развилась не только в результате полученной травмы. Сразу перед этим было что-то ещё, какое-то глубокое потрясение, крайне негативного характера, которое мозг девушки теперь рад забыть вместе с её настоящим именем и данными о друзьях и родственниках. Даже если применить самые радикальные методы лечения, на восстановление памяти уйдут месяцы, а то и годы. Это если лечить. А если нет? Смекаешь?..
