Слава впрочем, и глазом не моргнул, а взяли и вполне естественно покрутил пальцев у виска. Брыкун моментально прервал смех и в его правой ладони загорелся огненный сгусток.
Мальчишка-разведчик, наконец, произнес:
— Ну, ты, наверное, Гермес?
Брыкун голосом напоминающим резьбу ржавой пилой по сырому бетону просипел:
— Что ты сказал?
Слава вежливо разъяснил:
— Был такой Бог, что любит возиться с железками и кузнечными мехами!
При этих словах уже чуть не рассмеялся Максимка, более образованный мальчишка-полковник, толкнув жену в бок, разъяснил:
— Он перепутал Гефеста и Гермеса!
Анжелика сурово заметила:
— Для нашего задания, это значения не имеет!
Максимка в рифму произнес:
— Жизнь цепь, а мелочи в ней звенья, нельзя звену не предавать значенья!
Огнезарная дьяволица ловко и тоже в рифму парировала:
— Но циклиться на мелочах никак нельзя! Иначе цепь окутает тебя!
Брыкун, похоже, в тонкости отношений между олимпийскими богами не вникал. Он лишь гордо заметил:
— Да! Я бог!
Слава с улыбкой спросил:
— А как же орден «Драконья пасть»?
Брыкун оскалился:
— А причем тут орден?
Слава объяснил, перекосив себе личико в притворном страхе:
— Они ведь сжигают тех еретиков, кто учит, что есть иные боги кроме священной Троицы.
Брыкун равнодушно ответил:
— Их проблемы… — И правой ладони в небо полыхнуло молнией. Последовал жесткий вывод. — И проблем станет больше, если они не подавят рабов и мятежников.
Слава с улыбкой согласился:
— Даже намного больше, чем они сами себе пока представляют.
Брыкун тут уже сообразил:
— Так ты лазутчик со стороны мятежников?
Мальчишка-разведчик логично заметил:
— Все мы, по сути, шпионы, потому сделали для себя чуждой природу и своим лицемерие!
Брыкун кивнул и рассмеялся… Но уже не как буйно помешанный, а более человечно. В его руке возникло, что вроде золотого стаканчика с мороженым в ягодах. Претендент на боги произнес:
— Можешь попробовать, дарю за остроту!
Слава с ухмылкой заметил:
— Остроумие дар, от которого лопается дутое самомнение!
Наверное Брыкун это принял на свой счет. Во всяком случае, из его ладони вылетела молния, и Слава едва успел отскочить. На том месте, где только, то стоял мальчишка громко рвануло. И небо полетели комья горящей земли, и желтые искры. Слава же автоматически метнул в чародея кинжал, который на всякий случай был приготовлен на дне сумки.
Царевич Григорий и принцесса Лея покинули мироздание первой мировой войны и, оказались снова в Африке… Пустыня закончилась и бессмертные влетели в джунгли.
Лея провела промежуточный итог битвы:
— В принципе, неплохо потрудились мы… Думаешь теперь исход войны предрешен?
Григорий решил, пока они еще не добрались до войска по рассуждать:
— Ну, первое… Мне кажется, что без Госдумы этого рассадника заговоров, вряд ли стал бы возможен февральский переворот и свержение царя. А в этом случае рано или поздно Германию бы задавили. Даже без попаданцев и Суворовых первой мировой войны!
Лея охотно согласилась:
— А что? Звучит логично! Хотя вероятно опасность переворота, хоть в меньшей степени, грозила и без Госдумы.
Григорий свирепо рыкнул:
— Да скотов хватало… проморгали победу в первой мировой войне из-за этих олухов!
Лея тут предложила напарнику:
— А вот смоделировать, что случилось бы с том случае, если бы мы не допустили бы февральского переворота.
Григорий кисло ухмыльнулся:
— Может не стоит… Слишком много факторов следует учитывать… В том числе и субъективных — кого в голову придет царю или Распутину назначить командующим фронтами. Вот, например, будь в шестнадцатом году на Западном фронте командиром — Корнилов или Деникин, то… Может и, революции не было!
Лея на бегу покачала головой:
— Знаешь! И Деникин и, Корнилов сдули большевикам и отнюдь не факт, что против более сильных немцев у них получилось бы лучше. Так что может не стоит так категорически утверждать!
Григорий, подумав пару секунд, ответил:
— Если исходить из теории вероятностей, и рассчитать самый логичный сценарий развития событий без роялей и вмешательства, учитывая показанный ранее уровень командования. Ну, правда опыт, конечно, повышает качество, хоть и не у всех, Куропаткину он не помог.
Лея оборвала оратора:
— И что расчет говорит, по вероятности?
Григорий сообщил:
— Наступление русских войск, скорее всего, началось бы в конце апреля, как и в реальной истории. Но там, в реальности наступала только часть сил, но и то оказались достигнуты некоторые успехи. Если бы солдаты не стали разбегаться, из-за плохого снабжения, то Львов взяли, как суфле за углом. Ну, а потом… Учитывая уровень командования царской армии, у Перемышля, где-то остановились. Хотя Брусилов и силен. Может и дальше продвинулись, но немцы могли еще остановить прорыв… Трудно тут все рассчитать, но самое вероятное, это все же занятие Галиции и временная остановка, пассивность Западного фронта. Но в Румынии все же стали наступать, опять новые успехи. Австрия на грани разгрома… Думаю за весну и лето продвинулись бы на юге от ста двух сотен километров, еще больше потрепав австрийцев. Ригу немцам не взять, резервы потратили бы на затыкание дыр на южном фланге. Царское командование, возможно, все же попыталось бы и центре немного пошуметь, но учитывая уровень генералитета, хорошую организации обороны, успех вред ли был бы значительным. Так что к осени, успехи на юге с захватом Галиции и некоторых иных земель, вероятно также и в Турции, где противник послабее, а русских сильный флот. Осенью дожди, видимо опять пассивность. На юге возможно еще продолжается наступление… Ну Турции уже на гране гибели. Хотя трудно сказать точно сколько территории бы заняли.
Но учитывая фактор Колчака, что пошел на повышение шансы добить Османскую империю немаленькие. Далее итальянского прорыва не случилось… Но война перешла в восемнадцатый год, а США все равно объявили бы гарде Германии.
Потому весной где-то в конце апреля, снова удар по Австрии, Турции, скорее всего к лету добита, если не раньше. Союзники вместе с Америкой прессингуют на западе. Австро-Венгрия максимум дотягивает до осени, если не загибается раньше…
Лея закончила за приятеля:
— И Германия в безнадежном положении капитулирует, либо примерно как реальной истории или немного раньше!
Григорий подтвердил:
— Нуда! У немцев нет шансов, и кто бы сомневался в исходе войны. Причем скорее они бы раньше загнулись без Брестского мира, чем позже. Может даже к концу семнадцатого года. Если бы Турцию и Австрию к этому времени сдали на мясо. А это возможно, при условии умелого и энергичного командования.
Лея добавила:
— И конечно же в Версале, а может и не Версале подписали бы мир. В котором Россия бы получила… Вот что конкретно?
Григорий предположил:
— Все то от немцев, что и Польша, от Австрии Галицию, со Львовом, возможно и часть Буковинцы, Краков, Перемышль… Вот с турками сложнее отдали бы Константинополь и Малую Азию спорный вопрос. Но союзники это обещали. А Галицию, Клайпеду и Краков, еще при обсуждении, предварительных условий войны договорились оставить за Россией. Правда долги очень уж большие остались. Возможно, могли через них, и вынуть поумерить аппетиты.
Лея хихикнула и ловко выдала:
— Аппетит приходит во время еды, а тошнит от голода до начала!
Григорий не стал тут состязаться в остроумии. Царевич просто срезал несколько бананов и проглотил их, даже не облупив шкуры. А что? Так оно здорово! Чувствуешь себя подлинным павианом!
Хотя нет куда лучше Кинг-Конгом. Пусть ты его и меньше, но зато куда шустрее. У этой обезьяны в любом случае нет ни малейших шансов против них.
Лея тут хитренько прищурилась и приложила ладонь к уху:
— А уже вражеская орда рядом, и какое-то чудовище вместе с ними, или чуть ближе к нам…
Григорий с ухмылкой ответил:
— Надо быть круглым идиотом, чтобы затевать с Россией войну не имея на руках крапленых карт или иных козырей!
Лея ехидно обронила:
— А что крапленая карта не козырь?
Григорий с улыбкой Будды ответил:
— Козырь, но фальшивый!
Навстречу ребятам подул знойный, колючий ветер, в нем явственно ощущался запах сильного разложения. Будто впереди целое поле, густо усеянное неубранными трупами.
Лея неожиданно остановилась и приложила указательный пальчик к губам, шепнула:
— А знаешь я дальше бежать не смогу.
Григорий, сам ощутив в воздухе опасные сгустки, но все же не совсем понял напарницу:
— Хочешь, чтобы мы опять осуществили какую-нибудь историческую миссию?
