Это был небольшой городок на берегу моря, да ещё и на правом берегу реки, бегущей в море…
Помимо естественого водного препятствия, городские стены отличались здесь повышенной толщиной каменной кладки и своей высотой.
Это была действительно неприступная крепость, во всяком случае за последние годы… Англичане приплывали сюда по морю, спокойно высаживались на закрытый городскими стенами участок берега, и сразу же попадали под защиту крепостных стен города. Далее они делали ночные вылазки во французские поселения, где грабили и убивали мирных жителей…
Над городскими воротами нависала круглая и широкая башня с бойницами; помимо этого, у башни была полукруглая площадка, с которой стреляли английские мортиры и хвалёные английские лучники. Башня имела десятиметровую высоту, что позволяло обстреливать обширное пространство перед городом…
Попытки штурма этой крепости кончались лишь большими потерями во французской армии…
Нашему новоиспечённому отряду канониров предстояло уничтожить эту башню, или, по крайней мере согнать с неё английских лучников и артиллерию для того, чтобы французская армия вошла в город через центральные ворота и разгромила английский гарнизон…
Гастон оставался командиром нашего отряда, а меня назначили главным бомбардиром…
Вся ответственность за успех, или провал полученного приказа ложилась на меня…
Я распорядился, как главный бомбардир, замотать невыносимо блестящие стволы всех наших пушек мешковиной цвета засохшей грязи, и хорошенько завязать её верёвками на стволах…
В первую очередь меня интересовал вопрос – насколько далеко бьют английские мортиры и стреляют английские лучники. Короткоствольные мортиры (которые я уже видел), по моему предположению, вряд ли могли стрелять далеко и прицельно точно…
Но, чтобы это определить наверняка, надо было вызвать огонь на себя. Об этом я и сказал сержанту Гастону и всем нашим канонирам…
– Как это лучше и безопасней для нас сделать? – озвучил вопрос Гастон. – Какие будут мысли и предложения у наших рыцарей и шевалье?
– Надо поближе к цитадели подвести малую пушку и влепить в эту башню ядро наверняка, а самим накрыться щитами от лучников… и не уходить до тех пор, пока англичане не начнут стрелять из мортир… – сказал Николас.
– Тогда они точно прихлопнут тебя своими каменными ядрами, – сказал Анри.
– Дело рискованное, но я видел, как долго летят ядра из этих пушек, а наши с Лемюэлем щиты не пробиваемы для английских стрел, – сказал Даймонд. – Это уже проверено…
– Стреляют англичане из своих длинных луков быстро и точно, но перед нами будет река… и мы спокойно отойдём назад, до передового отряда французской армии, – сказал Лемюэль.
– Я так понимаю, нам нужны два добровольца для этой вылазки, – сказал Гастон. – Есть желающие?
– Мы пойдём с Лемюэлем, командир, это ясно, – сказал Даймонд, – щиты у нас что надо…
– Тогда первый расчёт, но с малой пушкой…
Передовой отряд французской армии находился в роще, в полулье (около 2 км) от реки, что протекала перед городскими воротами, за которыми стоял английский гарнизон.
14.2.
Но для планомерных и расчётливых (в точном смысле этого слова) действий не оказалось времени…
Ночью, в расположении нашей роты графа Дебюсси прибыл сам коннетабль, а с ним ещё две роты гвардейцев короля.
В палатку нашего отряда явился господин Дебюсси (прибывший вместе с коннетаблем) и поставил конкретную задачу: во что бы то ни стало разбить дубовые ворота цитадели и по возможности разнести её надворотную башню всеми силами нашей артиллерии…
Штурм крепости был назначен на следующую ночь.
Я и Гастон держали совет всего отряда в походной палатке. Присутствовал сам главнокомандующий французской армией и командующий первой ротой гвардейцев короля граф Дебюсси. Говорил я, стараясь чётко и кратко излагать свой план действий:
– Для того чтобы выполнить приказ, необходимо стрелять прямой наводкой с относительно близкого расстояния. Для этого надо поставить наши две осадные пушки непосредственно в камышах на берегу реки, в двухстах шагах от дубовых ворот цитадели. Подвести тяжёлые пушки на означенную позицию надо как можно незаметнее. После этого три наши лёгкие пушки выставляются на девяносто градусов правее – с востока, с края рощи; и открывают огонь по надворотной башне. Англичане собирают свои силы под нашу прямую наводку осадных пушек и начинают отвечать на обстрел с востока… После чего наша тяжёлая артиллерия вступает в дело…
– Английские лучники бьют на триста шагов, а мортиры более чем на двести шагов. Этого достаточно, чтобы уничтожить наших солдат и тяжёлые пушки в камышах, – сказал коннетабль.
– Наши рыцари первого расчёта уверены в отражении английских стрел своими щитами; а большие каменные ядра английских мортир хорошо заметны в полёте и не имеют точного попадания, – ответил я. К тому же мы будем стрелять разрывными ядрами, а от такого страшного эффекта наши враги запросто могут наложить в свои английские штаны…
Коннетабль улыбнулся и сказал:
– Что ж, эта идея мне нравится. Я прикажу устлать дно одной из повозок непробиваемыми для лучников железными листами. Тогда у господ рыцарей появится возможность переждать обстрел и даже переброситься в картишки…
Добрый смех послышался в палатке.
– Самое главное – мы имеем преимущество в дальности стрельбы, как минимум в два раза благодаря нашим новым пушкам, – Осталось только проверить, наконец, на что способны наши разрывные ядра… – сказал я.
– Даже если англичане попытаются переправиться через реку и достать наши пушки, мы их уничтожим ещё на воде… – сказал Гастон своим уверенным и сиплым голосом.
– Так точно, – подтвердил я. – расстреляем на воде…
– Вряд ли они на это пойдут, когда увидят три наши роты, – сказал коннетабль. – По нашим данным в этой крепости у них не более тысячи солдат личного состава. Дай Бог, чтобы наши новые пушки разнесли эти крепкие ворота к чёртовой матери, и тогда гвардия короля Франции покажет этим английским пиратам короткий путь в преисподнюю…
– К нашим двум тысячам гвардейцев изъявили желание присоединиться до трёх сотен вооружённых французов из ближайших поселений… Мы дадим им возможность отомстить за своих близких… – сказал командир нашей роты граф Дебюсси.
– Нам нужно будет поставить на колёса тяжёлые пушки за световой день завтра, – сказал я.
– Хорошо, господин бомбардир, я дам такое распоряжение, – ответил коннетабль и пожал мне руку. – Начинайте выдвигаться первыми ровно в полночь.
– Слушаюсь, господин коннетабль, – несколько изменённым голосом от волнения отвечал я.
Коннетабль и командир нашей роты вышли из палатки.
Гастон спросил у присутствующих канониров о наличии вопросов по предстоящему штурму. Вопросов не было…
Задача была ясна и весь следующий день нам предстояло посвятить тщательной подготовке для её успешного выполнения.
У меня была некоторая тревога насчёт осадных пушек – из них мы ещё не стреляли… Но сделаны они были в точной пропорции к пушке Гензеля, увеличенной в три раза. Ядро такой пушки имело уже приличный вес…
Самое важное, как оказалось, это была длина фитилей на разрывных ядрах; чтобы они долго не крутились у врага под ногами, и их нельзя было сбросить с башни (я не был уверен, что англичане не знают про разрывные ядра…). так же нельзя было использовать и слишком короткий фитиль. Долго рассматривая берег реки и надворотную башню, я сам определил длину запальных фитилей… Но у Даймонда были запасные фитили, и по результату стрельбы он мог их менять…
Аркебуза с колесцовым замком была у меня (перед отправкой на передовую я забрал её у Беатрис). Да, длинноствольная аркебуза Гензеля с моим колесцовым замком дорогого стоила… Это оружие могло быть самым дальнобойным и самым точным. Я отдал её Кристоферу, как самому меткому арбалетчику в прошлом… Этот выдержанный и хладнокровный красавец был отличным стрелком и мог стать первым нашим снайпером…
