Однако за него решили другие… Распечатав письмо от людей Юргена, Владимир грязно выругался — вот почему настроение было скверное, не просчитал как следует политическую обстановку во Франции и тот факт, что среди Вождей Революции полно агентов английской разведки и они используют своё влияние в пользу бриттов. Сам не просчитал и агентура сплоховала…
— Франки! — Коротко пояснил он Фольгесту, с которым коротал время за партией в шахматы, — они всё-таки выдвинулись!
Цыкнув зубом, старик взял протянутое письмо…
— Мда… Недели через две они будут здесь, а может и раньше, так что с баварцами нужно кончать.
— Да кто ж спорит! Просто не хочется терять людей.
Фольгест задумался и прикусил губу…
— А если сблефовать? — Предложил он с загоревшимися глазами минуту спустя.
— Как?
— Ракеты, хмыкнул Начальник Генерального Штаба.
" — Только человеколюбие удерживает императора от применения этого страшного оружия. К баварцам император не имеет никаких претензий, о чём может догадаться каждый здравомыслящий человек, зная его привычку к войне быстрой, маневренной. Благородный правитель уже не надеется на благоразумие подлецов Виттельсбахов, но надеется на таковое у обычных баварцев. Они могли бы вспомнить, что только вмешательство Померанского Дома спасло их дома от разорения пруссаками…", ну и дальше в том же духе.
— А недурно, — отметил попаданец с явным удовлетворением, — отшлифовать, да запустить сперва как неофициальные слухи. Дескать, не хочется, но эти чёртовы Виттельсбахи так надоели… Единственное, тут сильно придётся поработать парням из ведомства фон Бо. Ибо сам знаешь — ракеты не настолько эффективное оружие и эффект от первого применения был скорее от дичайшего сложения обстоятельств и от испуга солдат. А вот ежели применим, а эффективности не будет… "страшилочку" потеряем хорошую.
"Пугалочку" готовили почти неделю, оттачивая слухи до мелочей — в том числе и в своих войсках. Весть же о приближении ста двадцатитысячного французского войска только добавила "масла в огонь".
" — Терять своих солдат я не люблю — предпочитаю, чтобы умирали враги, — жёстко заявил Померанский очередной делегации из баварского лагеря, — воевать на два фронта я не буду и если завтра не сдадитесь на моих условиях, вас ожидает Огненный Шторм".
Делегация впечатлилась, но видимых результатов это не дало…
— Сработает блеф? — Негромко спросил Фольгест у императора.
— Если нет, то залп ракетами и штурм. Пленных в таком случае брать по минимуму.
Владимир был откровенно зол и был готов ко всевозможным международным осложнениям из-за невиданной жестокости — помимо уже имеющихся. Однако осложнения — это потом, а сейчас — надо додавить баварский лагерь, если нет желания драться с галлами, имея за спиной Виттельсбаха. Ну или наоборот.
Поражения Грифич не боялся — не тот случай. Другое дело — потери. Противостояние обещало затянуться не на один год, а для этого нужны ресурсы. С ресурсами же… Королю Венедии хватило сил на противостояние с большей частью Германии, но вот императору Священной Римской Империи на противостояние Франции и Англии понадобятся все ресурсы Германии… А их мало… Сперва Фридрих с его бесконечными войнами, затем он сам… не отставали и другие властители… Мужчин боеспособного возраста в Империи было мало. Выбили.
Поэтому чем раньше закончится "первый раунд", тем больше у него останется возможностей для второго, третьего… А их явно будет немало — Англия не захочет стать одной из империй — её устраивает только звание империи единственной.
Ракетные станки расставляли на полном серьёзе — пусть от них в данном случае толку мало, но напугать обороняющихся они способны. Пусть хоть в качестве прикрытия первой волны нападавших сойдут…
— Стоп! — Поднял руку офицер, отвечающий за связь с воздушным шаром, останавливая ракетчиков.
— Мой император, в баварском лагере идёт перестрелка!
— Замечательно…, - почти пропел Владимир, подтверждая приказ, — ждём.
Ждали не зря — сторонники мира не выдержали и подняли мятеж. Событие для любой армии… Не беспрецедентное, но где-то около — не частое, мягко говоря.
Вскоре небольшая, но представительная делегация во главе с королём Баварии Карлом Теодором, приблизилась к шатру Померанского. Лицо Виттельсбаха напоминало посмертную восковую маску.
— Мой император, — сказал он безжизненным голосом, — я вверяю тебе жизни моих людей и отрекаюсь от престола королевства Баварского, согласно твоему требованию.
Сказав это, он опустился на колени и склонил голову…
Потеряв Баварию в качестве союзника, французы не решились идти дальше — одной только Венедии… пусть и во главе несколько "виртуальной" (это пока!) Римской Империи они вряд ли бы испугались, но в сочетании с Империей Российской… страшновато. Они встали лагерем в Эльзасе и начались переговоры. Их тон постепенно менялся по мере того, как англичан выдавливали из Ольденбурга и Ганновера. Чем менее устойчивой была позиция неофициальных союзников, тем нерешительней были французские переговорщики. Но дело тут было не только в военных успехах венедов и высвобождающихся на "английском" направлении войсках, но и в том, что французская армия постепенно разлагалась.
А разве можно было ожидать чего-то иного, если в Париже вовсю велись поиски "контрреволюционеров" и поиски эти уже перекинулись в провинцию? Не обошла эта беда и армию — военные лихо оперировали словами "контрреволюционер" и "предатель Франции", стараясь "топить" соперников в борьбе за власть или просто несимпатичных людей.
Рюген глядел на эту вакханалию со смесью восторга и ужаса. С одной стороны — приятно, что враги уничтожают сами себя. С другой же… стала понятней эпоха Русской Революции и последующих репрессий. Если уж люди в восемнадцатом веке, весьма чувствительные к вопросам чести, так просто отрекались от заложенных с детства понятий… А впрочем, если учесть, что Вольтер был далеко не первой "ласточкой", раскачивающей страну…
В итоге, изрядно испугавшись, на пропаганду правильного мировоззрения в Венедии и Империи он дополнительно выделил колоссальную сумму в полмиллиона талеров — на долгосрочную программу, разумеется. На пропаганду с обратным знаком во Франции был выделен уже миллион талеров — нехай галлы режут друг-друга — лишь бы не венедов.
К началу июня 1790 года Франция вышла из войны. Вышла с прибытком для Империи — были возвращены исторические области Эльзаса и Лотарингии, отторгнутые ещё полтора века назад. Признали франки и отторжение Баварии и Кёльна в пользу Померанского Дома, Виттельсбахам остался лишь изрядно урезанный в пользу соседей Пфальц в сочетании с не слишком выгодными таможенными и торговыми Договорами и урезанной властью в пользу императора.
