— А если так? — спросила Ольга и громко крикнула: — Ап!
Как из-под земли вблизи нас выросли четыре фигуры в камуфляже и с «Самопалами» в руках. Мы с Васичем чуть не охренели.
— Но как? — спросил Васич, когда вновь обрёл дар речи.
— Со скуки, милый, — лукаво улыбнулась Ольга. — От мужских дел ты меня отстранил, пришлось заняться делами женскими. Нашла модельера. Вместе набросали рисунок. Отнесла его в пошивочную мастерскую. Девчата подсказали, где можно покрасить ткань, потом сшили из неё четыре комплекта. Ребята, подойдите! — крикнула Ольга бойцам.
Вблизи камуфляж смотрелся намного хуже, но всё равно это было здорово! Васич так и сказал, обнимая жену. Ольга слегка смутилась и отправила бойцов.
— Сколько твои девчата смогут пошить такой одежды, скажем, за месяц? — спросил Васич.
— Десятка два комплектов, я думаю, пошьют, — ответила Ольга.
— Пару разведгрупп нарядить сможем, — прикинул Васич. — Для начала сойдёт, а там поставим производство на поток, как думаешь? — повернулся он ко мне.
— Думаю, поставим, — ответил я.
ГЛЕБ
Своим поступком Оля заставила меня крепко призадуматься. Удивила она меня конечно не широтой мышления — отсутствием в нём (мышлении) стереотипов. Думаете, я не вспоминал о камуфляже? Вспоминал! Но как о чём-то отсюда относительно далёком, во всяком случае, не сиюминутном. То есть создал сам себе стереотип — «это не сейчас». А Оля взяла и этот стереотип разрушила. Пусть не целенаправленно, пусть от скуки, но ведь разрушила! И Ёрш, когда изобретал свой «Самопал», тоже ломал стереотипы. Зато теперь у нас есть довольно приличное оружие ближнего боя, у которого в мире пока нет аналогов. А я, выходит, закостенелый ретроград? Эх, это, видно, на меня так неудача с «Тигром» повлияла. Надо будет обязательно к этой идее вернуться. В тот раз у меня под рукой были небольшие мастерские — теперь весь промышленный потенциал великой России! Надо создать при военном ведомстве специальное конструкторское бюро, Собрать в СКБ лучших оружейников страны, дать им направление — образцами послужат «Тигр» и «Самопал» — и пусть изобретают для российской армии оружие, какого нет ни у кого в мире! Калашников у нас в каком году родился? Стоп, Глеб, стоп! Не о том думаешь. Тебе завтра в Генштабе план предстоящей операции представлять.
Начальник Генерального штаба генерал-лейтенант Духонин принял нас с Бахиревым в своём кабинете, пребывая в гордом одиночестве. На этом настоял я. План военной операции особенно хорош тогда, когда противник знает о нём предельно мало, а Генштаб «тёк», и об этом Духонину было хорошо известно.
— … поэтому нами подготовлены два плана операции «Контр Страйк» — настоящий и ложный.
Духонин посмотрел на меня с пониманием.
— Вполне разумное решение. Давайте начнём с настоящего. Покажите схему развёртывания сухопутных соединений и отрядов кораблей.
— … Почему ваш план не предусматривает переброски в район Рижского залива линейных кораблей типа «Севастополь»? — спросил Духонин.
Ответ держал Бахирев.
— По двум причинам: для этого придётся дополнительно углублять фарватер Моонзундского пролива, что, конечно, возможно, но крайне затратно; мы не считаем целесообразным отвлекать главные силы флота от обороны передовой и центральной позиций.
— Думаете, «Слава», «Гражданин», «Андрей Первозванный» и «Республика» выстоят против десяти линкоров Шмидта? — усомнился Духонин.
— В одиночку, разумеется, нет, — согласился с начальником Генерального штаба Бахирев. — Но, помимо четырёх преддредноутов, мы планируем перебросить в район предполагаемых боевых действий четыре крейсера, доведя их общее количество до шести, и вдвое увеличить количество эсминцев. При поддержке береговых батарей, этого, считаю, будет достаточно для успешного отражения атаки германского флота. К тому же, мы приготовили для противника сюрприз.
— В чём он заключается? — спросил Духонин.
Бахирев развернул на столе карту района…
— Да, — усмехнулся Духонин, когда Бахирев закончил доклад, — весьма, я бы сказал, остроумно. И, тем не менее, о переброске в район архипелага парочки современных линкоров советую подумать. Следующий вопрос. Как вы намерены управиться с вражеским десантом, и что намерены предпринять против воздушных сил противника?
Пришёл мой черёд подходить к карте…
Два часа, ровно столько ушло на представление плана операции «Контр Страйк», пролетели как одна минута. Духонин выглядел довольным.
— Как начальник Генерального штаба, я ваш план утверждаю, о чём незамедлительно доложу Главкомверху. Думаю, Алексей Алексеевич против не будет. Однако, — лицо Духонина сделалось озабоченным, — на всё про всё у вас чуть больше месяца, успеете?
— Успеем! — твёрдо ответил я.
— Хорошо, — кивнул Духонин, — а теперь, как я понимаю, у нас представление ложного плана? Тут нам понадобится специалист по дезинформации. — Духонин вызвал адъютанта. — Пригласите полковника Ерандакова!
**
Первой фразой, которой встретил меня Макарыч, после возвращения из Генштаба, была:
— Получилось?
— Всё в порядке, — ответил я, стараясь сдерживать рвущийся наружу восторг. — План операции «Контр Страйк» утверждён!
— Поздравляю, — Макарыч стиснул мою руку. — Быть тебе, Глеб, в этой жизни маршалом!
— Тьфу, тьфу, тьфу, — изобразил я плевки через левое плечо. — Сглазишь, окаянный. Дай сначала одержать победу, а уж потом и пророчь!
— Такой прекрасный план невозможно сглазить, — усмехнулся Макарыч.
— Будет прекрасным, если вы не подкачаете, — напомнил я.
— За нас не волнуйся, мы не подведём! — заверил Макарыч. — Эскадрилья «Невских», считай, готова. Ольгины девчонки руки себе исколют, а камуфляж дошьют. Разве что Ёрш подкачает…
— Не подкачает! — сказал Ёрш, входя в комнату. — У меня практически всё на мази. Завтра начну полевые испытания опытного образца. Потом доработка, если потребуется, и будем готовить немцам гостинцы в массовом, так сказать, порядке!
— Мальчики, обедать! — заглянула в кабинет Ольга.
Стол был накрыт, как к празднику…
«Дорогой друг и учитель! Меня так растрогало Ваше письмо, в котором вы пишете о проводимых Вами в Психоневрологическом институте исследованиях. В нём вы спрашивали о пациенте, о котором я писал Вам в своём прошлом письме. Вас интересовало: сбылись ли его предсказания? И да, и нет. Так, предсказанное моим пациентом наступление наших армий на Германском фронте действительно состоялось, почти в указанные им сроки, но не завершилось ужасным поражением, как он пророчил, хотя и не принесло успеха. А расстрел демонстрации, организованной большевиками в столице, тоже предсказанный Слепаковым, — фамилия моего пациента, если помните, — не состоялся вообще. Не было никакой демонстрации. Более того, большевики теперь в правительстве. Так что с пророчествами у моего пациента как-то пока не складывается. Теперь он пророчит то ли в конце сентября, то ли в начале октября — он почему-то вечно путается в датах — крупное сражение в районе Моонзундского архипелага, где наш флот потерпит поражение от германского флота. Я, честно говоря, про такие острова и не слыхивал. Проверил по атласу — действительно, есть! Только вот в пророчество Слепакова я не очень-то верю. Мне кажется, что у него просто богатое воображение и обширные познания во многих научных областях. Теперь я думаю: не чрезмерная ли тяга к знаниям привела к переутомлению мозга, и, как следствие, к тем пагубным последствиям, что сделали Слепакова моим пациентом? Впрочем, пусть это не покажется Вам циничным, я даже рад, что Слепаков стал моим пациентом. Надеюсь, что на этом материале мне удастся написать приличную научную работу. Вот только понаблюдаю за ним подольше…»
