мои идеи пошли в массы. Никто уже не сомневается, нужно ли создавать такой объект, люди уже хотят его создать.
— Запиши мой телефон, — подошёл ко мне Ганин. — Вместе на автобазу в пятницу пойдём.
— Что за автобаза? — как бы между делом спросил я.
— Номер четырнадцать на улице Плеханова, — ответил Ганин.
— И во сколько?
— После обеда где-нибудь. Созвонимся ещё.
— Хорошо.
Мы вышли из оздоровительного комплекса толпой и пошли к машинам. Я пошел за Сатчаном, пусть, хоть, до метро подбросит. Ганин тоже к кому-то из своих присоседился. Пешком никто не пошёл.
— Ну, задал ты сегодня жару, — озадаченно проговорил Сатчан, решив подбросить меня до самого дома. — Жили себе спокойно, не тужили, радовались денежкам и дефициту. А ты — бандиты! На раз вычисляют! У всех семьи, между прочим…
— Так я ж, поэтому, и поднимаю эти вопросы, — удивлённо взглянул я на него. — Что тоже за семью боюсь.
— Да, понятно, понятно, — примирительно ответил он. — Но так, пока об этом не думал, всё хорошо было. А теперь бояться буду.
— Не бояться, а опасаться, — поправил я, — это разные вещи. Превентивные меры большинство подобных рисков снимают.
— Да, я согласен, — тяжело вздохнул Сатчан. — Только сейчас начинают доходить твои слова, что деньги мало получить, их ещё надо суметь в руках удержать.
— Да уж…
Добравшись до дома, сразу позвонил, извинившись за поздний звонок, Ионову и попросил организовать мне в пятницу ещё одну лекцию на четырнадцатой автобазе на Плеханова. Он удивился очень, но записал и обещал сделать всё возможное.
— Но в четверг лекция в железнодорожном депо остаётся? — обеспокоенно спросил он.
— Да-да, конечно. Всё в силе, — поспешил успокоить его я.
— А, ну, отлично. Сделаю тебе на автобазе лекцию в пятницу, — обрадовано ответил Константин Сергеевич, даже не поинтересовавшись, зачем мне это надо. Попрощались с ним, и я прошёл на кухню, включил газ под чайником и устало сел на табуретку.
Группировка разрастается. Служба безопасности, это, конечно хорошо, но и сам, как говорится, на Аллаха надейся, а верблюда привязывай. Конверт с процентами и моей фамилией я вынес, надо его, кстати, уничтожить. Шредер сейчас днём с огнём не достанешь, надо, хотя бы, приучить всех коллег по команде не произносить криминальную информацию вслух, а записывать на маленьких клочках и тут же их уничтожать в пепельнице.
Как бы мне ещё в тетрадочку Ганина заглянуть? Уж очень меня беспокоит её содержимое. Это бомба замедленного действия с неисправным таймером, рванёт в любое время.
Чем я могу себя ещё обезопасить? Легенду своего присутствия на автобазе я уже лекцией обеспечил. Надо ещё там в ремзоне договориться, чтобы мне машину пару раз посмотрели, типа, показалось, что что-то где-то стучит. Уже будет, чем отмазаться в случае, если спросят, что я там делал.
Вот Ганин прифигеет, когда я ему скажу, что надо прерваться, у меня лекция сейчас тут.
В среду мне передали с кафедры физвоспитания, что меня уже заждались на тренировках по волейболу. Сразу побежал в спортзал уточнить расписание тренировок. Всё осталось по-прежнему, мужские группы по будням, кроме среды, в пять и семь часов вечера, в субботу в одиннадцать утра.
Завтра лекция, может, попробовать к семи часам на тренировку успеть? В пятницу лекция на автобазе и начало работы как аналитика, даже пытаться не буду на тренировку успеть. В субботу лечу за женой. Да, завтра единственный день на этой неделе, когда я могу попытаться попасть на тренировку. И придется идти обязательно, иначе тренер вообще не поймет…
Пока я бегал по этажам, выяснял, что делать с волейболом, наши парни устроили шоу в группе, демонстрируя всем желающим свои новенькие кремлёвские удостоверения. Вчера получили и с сегодняшнего дня приступают к выполнению своих обязанностей. Составили вчера график, будут работать через день по четыре часа после занятий.
Смотрел на них и поражался их простоте и непосредственности. Я долго шифровался, никому не говорил, боялся зависти и лишних разговоров. Тут же душа на распашку!
* * *
Москва. Кабинет второго секретаря Московского городского комитета КПСС.
Захаров, как и обещал Ивлеву, позвонил на следующий день ректору МГУ. Знакомы лично они были шапочно, но должность второго секретаря Московского горкома КПСС открывала любые двери и располагала к нему людей.
— Василий Эрастович, — начал Захаров, когда секретарь дозвонилась и их соединила, — должен вам сказать, в МГУ великолепная подготовка кадров.
— Весь наш научно-педагогический коллектив делает всё возможное для этого, — ответил ректор, тихо радуясь похвале из уст второго секретаря горкома партии.
— У вас студент есть толковый на втором курсе экономического факультета, Павел Ивлев. Было бы очень хорошо, если бы ему организовали свободное посещение. Есть мнение, что его таланты пригодятся для работы в реальном секторе столицы. И, кстати, он хорошо себя уже проявил, работая в Кремле на полставки. Зачем ему напрасно штаны просиживать на студенческой скамье?
— Виктор Павлович, я ничего не имею против. И благодарю вас за такой лестный отзыв о нашей работе.
* * *
Москва. Ректорат МГУ.
Зимин, стоявший во время разговора с Захаровым, опустился в кресло, довольно улыбаясь. Звонок от второго секретаря с просьбой — это хорошо. Это очень хорошо! Это теперь можно к нему обращаться за поддержкой и по текущему ремонту корпусов и по строительству нового общежития. И за какой-то пустяк — студента на свободное посещение перевести. Да за такую возможность ректор был готов ему прямо сейчас и диплом выдать, если бы такое практиковалось…
Подумав, ректор выписал имя и фамилию студента на бумажку, вкратце изложив ситуацию так, чтобы, если она попадет не в те руки, придраться к нему не было возможности:
— По мнению товарища Захарова толковый специалист уже на втором курсе, работает на полставки в Кремле.
Отнес ее и положил в пухлую папку в сейф. Память человеческая несовершенна, поэтому он постоянно делал такие заметки и раз в полгода их перечитывал. Сразу, заодно, всплывали мысли, как использовать знакомство с тем или иным человеком для нужд МГУ. Хозяйство огромного университета было также огромным, и возни с ним было очень много. Ректор давно уже забыл про науку, чувствуя себя директором предприятия. Постоянно нужно что-то выбить для того, чтобы все это хозяйство функционировало безукоризненно. Лично с Ивлевым он знаком не был, но к нему и
