я ничего не видел, то совершал кучу бесполезных действий, быстро устал. Все повторялось вновь и вновь. Из-за того, что пол был мокрый, мои пальцы просто скользили по шерсти, не причиняя ей никакого вреда. Бросалась она с яростным визгом и шипением, совершала быстрые броски, нещадно кусала. Особенно доставалось пальцам и ногам. Это настоящая жесть, тем более в темноте. К тому же, было еще и прохладно.
Пару раз я просто поскользнулся и шлепнулся плашмя на кафельный пол.
Не скрою, в какой-то момент, меня даже объял страх — ведь я ничего не мог сделать. Решительность постепенно таяла, злость нарастала. Вкупе с отчаянием.
В голове непонятно откуда появилась предательская мысль — если я с крысой не могу справиться, а что же будет, с реальным врагом? Я как-то разом забыл про всех убитых мной душманов, про боевиков ИГИЛ, про террористов в самых разных горячих точках. Про то, как резал духов, когда мы бежали из плена… Сейчас мне реально стало страшно, потому что я ничего не мог сделать.
Руки и пальцы болели, по ногам текла кровь. Крыса действительно оказалась крупной, нападала яростно, без раздумий. В какой-то момент, меня захлестнула отчаянная ярость. Я случайно наткнулся спиной на рукомойник. Нащупал руками металлический кран. Решительным и сильным движением крутанул его против своей оси, вырвал прямо из раковины, перехватил и принялся гонять эту тварь по всему умывальнику. Тут и там хлестала холодная вода, брызжущая под напором из открытой трубы. Я с рычанием бросался на нее, а она на меня. Я падал, бил ее, рычал. Потом все-таки смог поймать ее руками и ударом крана добить ее.
В конце концов, дело было сделано.
Уж не знаю, как подполковник понял, что все закончилось, но вскоре вспыхнул свет. Дверь открылась и внутрь вошел майор Карев, с ним медики и сам Шандырханов.
Тяжело дыша, я с ужасом смотрел на свои руки и ноги — все исцарапанные, в крови. Вокруг, тут и там тоже брызги крови — хоть сейчас снимай фильмы ужасов про вампиров.
— Громов, молодец! Задача выполнена! — заявил Карев.
То, что осталось от крысы, выглядело жалко. Но я справился. Правда, потом пришлось кран чинить. Я с удивлением узнал, что я первый кандидат, который сделал дело с помощью крана для воды…
Какие ждали испытания остальную группу, я не знал. Да и честно говоря, не хотелось. Меня сразу же забрали в лазарет, где всю задницу искололи болючими уколами. Руки и ноги были сплошь в бинтах, да так, что я и ложку держать не мог. Вследствие этого, кормила меня медсестра. Прям как маленького.
Мало ли какую заразу могла переносить та крыса.
Пролежав в медсанчасти пару дней, меня выписали обратно. Мол, все нормально, пронесло и осложнений не возникло. И я с удивлением узнал, что часть команды получила другое задание, еще более жестокое, чем у меня…
Глава 10
Стенка на стенку
У Герца и Хорева испытание было жестче.
Их поместили в какой-то темный подвал, вход в который был с двух сторон. Они не знали, что их ждет — обоих снимали с тренировок в разное время. А задача у них простая — заставить противника сдаться. Любыми средствами, но в пределах разумного. При этом им заклеили рты — по голосу нельзя было понять, кто есть кто. В полной темноте, в абсолютно пустом и сухом подвале.
Что там происходило в темноте, сложно было сказать. Но судя по рассказам, эти двое довольно хорошо помяли друг друга. Каждый был уверен, что сражается против более сильного соперника из числа младших инструкторов, но никак не друг против друга. Победителя в этом состязании не было, просто оба в какой-то момент остановились. И как же они удивились, когда вспыхнул свет и внутрь вошел Карев с медиками. Полулежа на полу, тяжело дыша, увидев друг друга, они застыли в немом изумлении. Потом просто пожали друг другу измазанные кровью руки. Никаких обид, прекрасно понимали, для чего это было нужно.
Само собой, всем нам втолковали, что пощады от врага ждать не стоит. После того, как на занятиях по рукопашному бою инструктора буквально вбивали в нас агрессивность, немудрено — схватка была достаточно жестокой. Понятное дело, без оружия и запрещенных приемов. Это жестоко, но зато дает на своей шкуре ощутить, что противник, кем бы он ни был, тоже не хочет умирать и будет защищаться до последнего. И тоже использовать все, что попадет под руку.
У Кэпа и Урду было иное испытание, но там обошлось без крови. На специальном учебном городке, состоящим из множества недостроенных зданий, подвалов, лестниц и прочего, обоих облачили в такую форму, чтобы они не могли узнать друг друга. Первому поставили цель догнать и любыми средствами обезвредить врага, а второй должен был всеми возможными способами постоянно уходить от преследования. Все осложнялось тем, что времени на все это дали три часа. То есть, в течении следующих трех часов, эти двое словно сумасшедшие носились по пустому городку, выясняя у кого больше выносливости и силы воли. Запрещалось прятаться. А вот физический контакт был не только разрешен, но даже и приветствовался. По итогу, оба выдохлись до такой степени, что на ноги не могли встать и спины разогнуть. Снова ничья.
И тут тоже все понятно — на задании у разведчика всегда может сложиться такая ситуация, в которой его могут вычислить. И будут гонять, постоянно приседать на хвост. Это позволяло привить стойкое чувство опасности, особенно, когда ты видишь и знаешь, что враг преследует тебя по пятам. Разведчик всегда готов действовать нестандартно, импровизировать в зависимости от меняющейся обстановки.
Хуже всех, наверное, пришлось Шуту.
Его одного, почти сутки гоняли по степям и холмам, не давая отдыха ни на минуту. Доходило чуть ли не до полуобморочного состояния. До тошноты и рвоты. Без еды, воды и отдыха. Инструктора менялись каждые два часа, вступая в испытание с новыми силами. А Паша такой возможности не имел, полагаться можно было только на самого себя. Ему было разрешено прятаться и сражаться, вот только местность не сильно позволяла. К тому же, он всегда был в пределах видимости преследователей.
Это чем-то напоминало старый американский фильм Трудная мишень. Разве что, все происходило без оружия и крови. Но и он справился — ему кое-как удалось завести преследователей в какое-то болото, что они оказались в ловушке. А сам ушел, измазался в грязи, залег
