будете?
— Этой осенью, как все люди.
— На свадьбу не приглашай — всё равно не приду, чтоб идиотом не выглядеть и не создавать идиотской ситуации. А вот подарок от меня будет — ведь, скоро еду в Париж! Тебе что привести, Софья Николаевна? Ладно, сам что придумаю — коль тебе стеснительно.
Робко-несмело:
— Спиридон Емельяныч, часто жалится, что струмент плотничий, да столярный — очень плохой…
Раздражённо:
— Да, что ты всё заладила — «Спиридон Емельяныч», да «Спиридон Емельяныч»? Свет на нём клином сошёлся, что ли⁈ Ладно, я подумаю.
Окинув с сожалением стены кабинета «Отдел главного технического консультанта», где уже привык-обвыкся:
— Извини, но сейчас некогда — придётся потерпеть моё присутствие. После Парижа же — съеду я от тебя со всем своим хозяйством.
А ведь кроме кабинета — секретариат, архив, техническая библиотека, «Отдел надомной-кустарной промышленности», «Отдел по связям с общественностью»… Оброс я бюрократическими структурами!
— Да, я тебя не гоню.
— Дело не в гоньбе — чтоб лишних разговоров не было. Да и свободных номеров в «Красном трактире» добавится — от приезжих уже не протолкнуться.
Вздохнув, соглашается:
— Да, многое у нас изменилось — как ты из польского плена вернулся, Серафим Фёдорович… Разве бы Спиридон Емельяныч сюда приехал и меня нашел, если бы не ты?
И, поклонившись в пояс:
— Спасибо тебе большое!
С ответным лёгким поклоном, кивком головы скорей:
— И тебе спасибо, Софья Николаевна. Если бы не приголубила ты меня — давно б, уже женили и, как знать…
Где бы подходящее помещение найти? Или, быстренько и наскоро что-нибудь специально под офис себе построить?
Вернувшись несолоно хлебавши от Софьи Николаевны домой, заперся в схроне диаконника Благовещенского Храма и, полночи работал на компе — прежде чем идти спать.
Кстати, со слов Отца Фёдора — которого очень осторожно расспросил о ходящих сплетнях по поводу наших с Софьей Николаевной отношениях — авторитет мой у местных ничуть не пострадал, ибо те считали, что я «живу» с Графиней — с Лизкой то есть. Иль, даже вообще — нашёл себе москвичку или ленинградку.
«А чего бы он тогда в Губернию ездит или по столицам зачастил, если не к бабам?».
* * *
С утра «с повинной» пришёл Кузька Домовёнок и открыл было рот:
— Серафим, я это… Того… Ну, как там его?
Хоть и зол был на него зело, со всей возможной доброжелательностью:
— «Больше не будешь»?
— Да, я…
— Тогда садись за стол, позавтракай с нами.
За завтраком, говорили об чём угодно, только не о делах и тем более — о том досадном эпизоде.
Проводив Отца Фёдора на службу, я стараясь не быть слишком занудно-нравоучительным, сказал:
— Мудрецы не совершают ошибок, умные учатся на чужих ошибках, дураки — на собственных.
Тот, понурясь:
— Так, значит — я дурак?
— Если осознаёшь это — то уже не совсем дурак, Кузьма.
— Полудурок?
— Хахаха! — ерошу ему непослушные вихры, — будем считать, что ты — просто слишком молод. Молодость же — единственная «болезнь», которая проходит сама по себе.
Тот, вдруг пытливо на меня поглядывая:
— А ты, Серафим? Ведь ты ещё молодой, а уже… Мудрее и опытней, чем даже дядька Клим — старший тебя в половину?
Мда… Уел он меня!
Легко быть умным и даже мудрым — имея за плечами семьдесят с небольшим годков.
— Мне «помогли» стать мудрее и опытнее, но сейчас разговор не об этом. Ты газеты читаешь?
— Целиком — нет.
— И правильно делаешь!
Протягиваю ему номер «Правды» со статьёй Осинского «Американский автомобиль или российская мототелега?»:
— Появилась угроза — куда более серьёзная, чем твой необдуманный поступок.
Прочитав, Домовёнок поднял на меня глаза по полтиннику:
— Он, чё? Дурак⁈
— Возможно. Но сейчас мы должны, не выясняя степень адекватности этого товарища -нанести ответный удар и, заодно — заявить о себе на всю страну. Я тут «накорябал» кое-что…
Протягиваю ему черновик статьи: «О нашей российской мототелеге, немножко о себе и всю правду о лоббистах американского капитала в СССР».
— … Прочитай и если возразить или добавить нечего, от твоего имени опубликуем в «Технике — молодёжи».
— В «Технике — молодёжи»⁈ Ух ты, как здорово!
Это издание литературной группы «Конструктивисты», где я числился одним из редакторов и частенько публиковал «иновременные» статейки из «старых» советских журналов «Техника — молодёжи», «Моделист-конструктор», «Юный техник» и «Юный натуралист», вмиг стало очень популярным. Возможно, даже популярнее чем «Правда».
— В ней самой. А оттуда уже перепечатают другие издания.
* * *
Время до обеда убил в Ульяновском «Театре рабочей молодёжи» — первом и пока единственным на всём советском пространстве, уточняя с Певницким Аристархом Христофоровичем сценарий спектакля «Большая перемена» и побывав на репетиции.
Спектакль должен состояться буквально через несколько дней — на выпускном вечере Ульяновской трудовой школы второй ступени, когда «путёвку в жизнь» получат около тридцати человек — в том числе и большая часть наших комсомольцев «первой волны».
Как понятно из названия, сценарий был скопиратен с одноимённого советского фильма (после соответствующего переформатирования под текущую реальность, разумеется) и обильно насыщен песенками «про школьную пору» того же происхождения. Кроме того, я хочу по памяти написать сценарии «Доживём до понедельника», «Сто дней после детства», «Приключения Электроника», «Гостья из будущего»… И опубликовать под своим литературным псевдонимом Артур Сталк.
А то, «старорежимные» спектакли — ныне не в моде, а новые «пролетарские», это чаще всего — полный трэш-угар.
Ну и опять же: лишний гонорар — никак не помешает моей прогрессорской деятельности, а даже как бы — не совсем наоборот.
* * *
После обеда планировал с часок кемарнуть, да засесть за комп — запиливая кое-какие «заклёпки»…
Да, не тут-то было!
Стакан с чаем поднести ко рту не успел, откусив кусок сахара, как прибежал милиционер и с порога:
— Тебя наш Кац вызывает — начальство с Губернии приехало.
— Товарищ Погребинский, что ли? Что-то, он к нам зачастил…
— Он самый и ещё несколько больших начальников.
Милиционер, хорошо знакомый по позапрошлому разгрому банды — не уходил, подводить его не хотелось — поэтому тотчас стал собираться, на ходу допивая чай, да общаясь:
— Ладно, я сейчас быстро… Сам-то как, Антип?
— Да, помаленечку.
— Как плечо?
— Свербит к непогоде, а так ничё.
— Семейство то, не прибавилось?
— Да, как ему не
