Ознакомительная версия.
– Ну, этот не в счёт, – зябко передёрнув плечами, стоял на своём Берсенев.
– А ты хотел, чтобы все экипажи выстроились в нашу честь на верхней палубе, как при встрече?
– Да, встреча получилась знатная! – мечтательно вздохнул Берсенев. – Линкоры, крейсера, прочая мелюзга, все с флагами расцвечивания. Оркестры на шкафуте играют русские марши, и я весь в белом при кортике, красота!..
– А потом званые обеды, ужины, бесплатная выпивка во всех барах, девочки… – поддакнул Скороходов.
– И выпивка, и девочки… – согласился Берсенев.
– И адмиралы руку жмут и по две награды разом: от Родины и от союзников, и новые погоны… Шёл бы ты спать, товарищ капитан-лейтенант!
– Слушаюсь, товарищ капитан второго ранга! Прошу разрешения покинуть мостик!
– Да ступай уж…
Трехзвёздный адмирал Эдвард Болдуин ввёл себе за правило каждое утро начинать с просмотра свежих новостей. «В походе» – так адмирал называл всё время, что находился вне дома – за их, новостей, своевременную доставку отвечал адъютант. Но это утро адмирал встретил в своём загородном доме, в окрестностях Джексонвилля. Войдя в кабинет в халате, и не обнаружив на столе утренней почты, адмирал раздражённо принялся трясти бронзовый колокольчик. Откликнувшись на мелодичное позвякивание, в дверном проёме образовалась темнокожая горничная.
– Где моя корреспонденция? – холодно поинтересовался адмирал.
– Писем сегодня не было, а газеты и рекламную рассылку забрала мисс Нора, – объяснила горничная.
– Элеонора здесь?! – воскликнул адмирал. – Когда она приехала?
– Вчера поздно вечером, вы уже отдыхали…
– Тук, тук, тук! – раздался весёлый голос. – Плохая девочка спешит вернуть папе украденную почту!
Пройдя мимо посторонившейся горничной, которая сразу сочла за благо ретироваться, в кабинет лёгкой походкой вошла роскошная брюнетка. В ней барон Вильгельм фон Швальценберг – будь он тут – без труда опознал бы проказницу Лиз, даже несмотря на то, что под личиной шведской журналистки она являлась блондинкой.
– Привет, папа! – поцеловав отца в щёку, Нора положила на стол ворох газет. – Вот твоя пресса, а рекламу я выкинула, там нет ничего интересного, как, впрочем, и в газетах.
– Но ты, я надеюсь, позволишь мне самому убедиться в правдивости твоего умозаключения? – ласково глядя на дочь, спросил Болдуин.
– Разумеется, господин адмирал, сколько вам будет угодно!
Элеонора уселась на кожаный диван, наблюдая оттуда, как отец перелистывает страницы.
– Пожалуй, я с тобой соглашусь, – кивнул адмирал, – ничего примечательного, хотя… посмотри вот на это!
Элеонора встала с дивана, зашла отцу за спину и из-за его плеча заглянула в газету.
– Что тут?.. «Русские подводники получают награду из рук английского адмирала»… Действительно, я это пропустила… Погоди…
Нора стала внимательно вглядываться в снимок в конце заметки. На фотографии были запечатлены офицеры подводной лодки «Волкодав» после церемонии награждения.
– Ты кого-то здесь узнала? – спросил отец.
– Да. Вот этот офицер. Мы с ним вместе летели из Хельсинки в Петроград, но так и не успели познакомиться. Кто он?
– Ты меня спрашиваешь? – удивился адмирал.
– Ну да, – кивнула Нора. – Ведь ты, в отличие от меня, как и он, военный моряк.
– И что с того?
– Ну, мы ведь с русскими союзники…
– Понятно, – улыбнулся Болдуин. – Ты хочешь, чтобы я по своим каналам выяснил имя этого моряка?
– Какой ты у меня умный! – воскликнула Элеонора, обнимая отца. – Но если для тебя это затруднительно, я могу попросить дядю Джона.
– Нет уж! – воспротивился адмирал. – Мы и так достаточно напрягли твоего дядю-сенатора, когда потребовалось просить русских прикрыть твою сумасбродную поездку в воюющую Европу!
– Зато какие получились репортажи. На них я сделала себе имя!
– А меня они сделали почти совсем седым, – грустно улыбнулся адмирал.
– Папочка, дорогой, прости! – Нора прижалась щекой к щеке отца.
– Да разве я тебя в чем-то упрекаю? Жаль, что твоя мать так рано нас покинула. Сейчас бы она гордилась вместе со мной нашей маленькой дочуркой!
Оба, отец и дочь, замерли, глядя на украшавший стену кабинета портрет, с которого им улыбалась женщина, очень похожая на Элеонору.
На следующий день адмирал, как бы между прочим, сообщил:
– Узнал я про твоего русского. Капитан-лейтенант (по-нашему, лейтенант) Кирилл Берсенев, старший помощник командира подводной лодки «Волкодав». И, если тебе интересно, его отец четырехзвёздный адмирал, командующий флотом Союза на Тихом океане…
* * *
Командующий подводным флотом Германии адмирал Дёниц был в ярости. Потерять одиннадцать подводных лодок в одном бою! И ладно бы бой навязал противник. Так нет! Лодки потеряны в результате провальной операции, спланированной в его собственном штабе! Как теперь прикажете оправдываться перед фюрером?
Только что кабинет покинул командир подлодки U-51, которая, несмотря на тяжёлые повреждения, смогла уйти от преследования и добраться до Вильгельмсхафен. После его доклада картина произошедшего стала более-менее ясна…
Началась эта история задолго до фатального для германского подводного флота сражения. Резидент германской разведки в Петрограде сообщил, что на секретном стапеле одного из судостроительных заводов готовится к спуску подводная лодка нового образца. С огромным трудом абверу удалось внедрить в экипаж лодки своего агента. Ценой собственной жизни агент добыл необходимые чертежи, и германские инженеры засели за их изучение. Вывод был более чем оптимистичен: новая русская субмарина ничем принципиально новым от предшественниц не отличается. Но после нападения неизвестной подлодки на военно-морскую базу внутри особо охраняемой зоны у берегов Норвегии, когда в результате торпедной атаки Кригсмарине потерял сразу пять надводных кораблей (тяжёлый крейсер и четыре эсминца), один оптимистичный вывод пришлось срочно поменять на два пессимистичных: германские инженеры изучали пустышку, которую им умело подсунула русская контрразведка; подлодка нового образца существует. К чести аналитиков из штаба Дёница, к этим выводам они пришли ещё до того, как «Волкодав» – такое имя русские дали своей новой подводной лодке – объявился на главной базе британских ВМС, в Скапа-Флоу.
Дёниц поморщился. Торжественный приём, устроенный русским подводникам в Скапа-Флоу, стал той ложкой дёгтя, что изрядно портила столь бережно хранимый в его адмиральской душе бочонок мёда. Речь, понятно, идёт о спланированной под его личным руководством операции, когда подлодка U-47, под командованием Гюнтера Прина, задолго до прихода русских проникла в ту же гавань, только без приглашения. Это была блестящая задумка: проникнуть в хорошо охраняемую гавань именно через тот пролив, который чопорные англичане считали совершенно непроходимым для подводных лодок, поскольку перегородили его сразу тремя блокшивами. Сам по себе блокшив – всего лишь старое списанное корыто, непригодное для плавания, но, будучи поставленным в нужном месте, вполне способное воспрепятствовать скрытому проникновению подводной лодки. Однако Прин нашёл лазейку, проник в гавань, тремя торпедными залпами потопил британский линкор «Роял Оук», и тем же путём благополучно гавань покинул.
Ознакомительная версия.
