Даже последние областные происшествия попали во всемирную паутинку. Ленты новостей дружно поведали, что президент поручил директору ФСБ расследовать вспышку бандитского беспредела, а моджахедский сайт Kavkaz.org с прискорбием извещал, что стал шахидом великий боец за свободу, участник рейда на Буденновск, эмир центрально-российского имамата Алибек Хансолтанов. Группа видных московских правозащитников уже призвала мировое сообщество осудить очередное преступление кровавого кремлевского режима и немедленно исключить страну Эрефию из Европарламента, Евросоюза, ПАСЕ, ОБСЕ и СНГ.
О бомбардировке Израиля говорилось очень невнятно даже на израильских сайтах. Реактор в Димоне вроде бы не взорвался, как атомная бомба, но сильно поврежден и выбрасывает радиоактивную дрянь.
На севере «Хезболла» не прекращает ракетные удары, выпуская снаряды залпами, число жертв растет, сухопутные войска готовятся перейти ливанскую границу, чтобы выбить с позиций боевиков-ракетчиков, причем несколько танков уже подорвались на минных полях и были добиты неизвестными очень мощными ракетами.
На морском театре крылатые ракеты и беспилотники Ирана потопили два израильских фрегата. Иранская подводная лодка, торпедировавшая несколько кораблей в бухте Тель-Авива, уже уничтожена.
Судьба тележурналистки Мозырской в этой суматохе никого не интересовала. К большой радости Вадима, она сама появилась полчаса назад в Одноклассниках, установив статус: «Как мне хреново». Значит, пока жива…
Вздохнув с облегчением, он позвонил Ефиму Евсеичу, сообщил добрую весть, затем достал из сейфа заначенную бутылку, хлопнул полстакана и пошел бродить по коридору. Управление словно вымерло, лишь в одной комнате Устинцев собирал бумаги, готовясь уходить.
— Идите домой, Лаптев, и отдохните, — посоветовал майор. — Завтра прилетит комиссия, день будет непростой.
Запирая кабинет, Вадим вдруг вспомнил разговор с дядей Лешей, и нестерпимо захотелось посмотреть материалы дипломной работы. Все-таки зря он не пошел в аспирантуру…
Он снова включил компьютер и раскрыл папку со старыми материалами. Текст диплома, фотокопии документов из архивов, фотографии партизанской базы в Горелой лощине, отсканированная листовка о розыске большевистского бандита по кличке Диоген, он же Богдан Демидович.
Такого не могло быть, потому что не могло быть никогда, но Вадим видел сегодня этого человека. Легендарный партизан Демидович Богдан Трофимович, капитан госбезопасности, в 20-е годы вместе с Асрияном водил отряды на польскую территорию, потом воевал в Испании, с декабря 1938 года — заместитель начальника межкраевой школы подготовки разведчиков и диверсантов «Комета» в окрестностях Сталинохолмска, ныне — город Романовск. По слухам, без промаха стрелял из любого оружия с обеих рук, умел приготовить фугас из мешка соломы и склянки чернил, пустил под откос десяток воинских эшелонов, возглавлял успешные налеты на немецкие гарнизоны. Убит в начале 1943 года, когда сводный отряд СС и вермахта зачистил Горелую лощину.
Тот человек в магазине так и назвался — Богдан Трофимович, но не мог быть внуком или правнуком капитана Демидовича, потому что Вадим встречался с единственным потомком партизана-героя… Их было много сегодня — странных людей, не принимавших и не понимавших современную Россию. Причем, кроме великана Петровича, почти все — небольшого роста, как десятки лет назад, когда еще не началась акселерация. Вадим вдруг понял, кем мог оказаться дядя Гриша с его кавказским акцентом, и похолодел. Как могли появиться здесь эти призраки легендарной эпохи?
Дрожащими руками старший лейтенант набрал в строке поиска: «Эммануил Сергеевич анархист мистик». Ответ его даже не удивил, хотя Вадим никогда не слышал этого имени. Разумеется, в такой ситуации чекистам понадобился консультант…
Приходящие на память события последних суток удовлетворительно укладывались в безумную схему. Они появились в нашем времени вчера вечером где-то в лесопарке и первым делом спросили, какая в городе власть… Почему-то пришельцы из прошлого полагали, что Родина может быть под оккупацией — ну, допустим, они пришли из довоенных лет и не знали, чем кончится война… Потом стали проверять документы и поняли, что страны, которой они служили, уже нет, а возникшее на руинах государство они вполне могли посчитать враждебным, поэтому перестали церемониться. Дальше начинаются предельно жесткие силовые операции — захват «языков», добывание денег у мафии… быстро же ребята разобрались, настоящие профессионалы старой школы. Одно слово, дядя Гриша и его компания… А в итоге они сообразили купить книги — наверное, скоро в Кремле узнают о неудачах первых месяцев войны и постараются не допустить прежних ошибок.
«Мы смирились с настоящим, а они думают о будущем, — подумал Вадим. — Они — камни в фундаменте наших плотин, а мы эти плотины разрушили…»
Отключив электроприборы, он запер дверь, чуть ли не бегом добрался до «Соляриса», купил еще несколько книг и, тормознув такси, велел водителю гнать в лесопарк. Они пришли оттуда, и дядя Гриша приказал ждать его там же. По дороге он пытался прикинуть, из какого времени пришла опергруппа — дядя Гриша и Демидович уже развернули школу, но про договор с Гитлером еще не знают. Видимо, весна-лето 1939-го… Все верно, дядя Гриша говорил, что завтра будет 20 марта.
Попасть в лесопарк не удалось — повсюду стояли патрули автоматчиков и с каменными лицами повторяли: дескать, никого пускать не велено. Вадим попытался дозвониться Ходынцеву, но мобила полковника была недоступна. Хоть в чем-то повезло — услыхав, кому он звонит, офицер из оцепления сказал, что командир части скоро приведет последнюю колонну танков — тогда, мол, и поговорите.
Вскоре подтянулась короткая колонна — несколько «Т-55», БРДМ, самоходок и «КамАЗ» с крытыми кузовами. Экипажи покинули машины, а из леса вышли танкисты в старомодных комбинезонах, сели за рычаги и повели бронетехнику и грузовики в глубь лесопарка.
Вадим нашел полковника, когда тот руководил сворачиванием оцепления и прощался с офицерами. Автоматчики садились в грузовики, офицеры разбежались по кабинам, и колонна, зарычав моторами, устремилась в сторону шоссе. В лесу остались двое — полковник Ходынцев и старший лейтенант Лаптев.
— Вы пешком домой пойдете? — криво улыбаясь, осведомился Вадим.
— Мне в другую сторону, — буркнул полковник. — Не желаешь со мной?
— Боязно… не понимаю, как вы решились.
— Меня здесь ничего не держит, а там я нужен. — Ходынцев дернул плечом. — Черт подери, я всю жизнь мечтал о такой возможности!
