Башлыки, фуфайки, меховые шапки, валенки, даже белье, все это в несколько минут перешло из экспресса в поезд беглецов… И как же неловко, и даже жутко, а вместе с тем хорошо и тепло было Семёнову на сердце, когда он слышал отрывочные, полные смущения, но зато и глубокого чувства слова благодарности…
Рядом, у зелёного (!) вагона третьего класса, Семёнов вдруг заметил Моисея Абрамовича Гинзбурга- богатейшего человека, поставщика Эскадры…
'Здравствуйте, Гинзбург! Откуда и куда?'
'Сейчас из Артyра, a вот куда - не знаю! Помогаю, как могу, провожаю офицерских жен, детей… Все бросили, бегут… Совсем сумасшедшие…'
При этом он не выворачивал чемоданов (y него самого их не было), но зато выворачивал карманы, a когда содержимое их иссякло, принялся писать чеки, которые ходили в Маньчжурии не хуже золота…
Однако, отправление поезда на Южно-Маньджурскую дорогу задерживалось…
Офицеры сидели с Гигнзбургом за чаем в станционном буфете и жадно слушали новости. Узнать пришлось не Бог весть как много. Без объявления войны, японские миноносцы вечером атаковали нашу эскадру, стоявшую на внешнем рейде без сетей и со всеми огнями.
'Но, Ви мене понимаете, когда я утром увидел под маяком на мели 'Ретвизан', 'Цесаревич', 'Палладу'… Русская эскадра! Наша эскадра! Господи, Азохан вей!'
Он схватился за голову… И, слушая его, глядя ему в глаза, всякий верил его ужасу, его горю…
Он был по природе чужой, но он так сжился с ней, с Россией, с этой Эскадрой, что тут не было места коммерческому расчету… и полу-шуточное прозвище 'старого приятеля' невольно сменялось в душе другим - 'старый друг'.
' Ho, что, каковы повреждения?'
'He знаю точно… 'Ретвизан' - в носовой части, 'Цесаревич' - корма, чуть ли не винты, и ведь дока нет! Понимаете: дока нет!…
'Паллада' - пустяки - дыра большая, но починят…
Ай-ай-ай! Как можно? Как можно? Говорят: приказано - экономия… Ну, пусть экономия, но зачем отвечать - 'так точно, все обстоит благополучно'… Теперь, наверно, будут док строить! И денег не пожалеют! Подлец Ходорковский подряд, верно, получит… Поздно!… Ах!… Наша эскадра!…
'Снявши голову, по волосам не плачут. Нечего горевать задним числом, - угрюмо промолвил рослый путеец. - Как-нибудь надо выкручиваться. Что-нибудь мы же делать будем…'
'Умирать будем!' - звенящим, нервным голосом крикнул с соседнего стола молодой артиллерийский подпоручик…
'Это наша специальность… Жаль только, если без толку…' - мрачно отозвался тут же сидевший пожилой капитан.
'Ho дальше? Дальше?'
' Что ж дальше? Потом пришли, постреляли сорок минут и ушли.
Kaк именно было дело, право, не знаю. Hарочно ли ОНИ стреляли по городу, или перелеты, - не спрашивал… Просто - из города бежали все, кто мог… Говорили, если бы крепость была готова к бою, им бы здорово попало, но только ведь y нас…'
Рассказчик вдруг замолчал, боязливо оглянувшись, и ни за что не хотел доканчивать начатой фразы.
'Приедете в Артур - сами узнаете. У Вас ведь там знакомые…' - скороговоркой шепнул он Семёнову на ухо.
Между тем… Общее настроение какими-то неуловимыми путями сообщалось всем присутствующим…
Полковник Линевич словно помолодел на 20 лет, забыл про свои недуги и явно пренебрегал не только погодой, но даже и фенацетином. Лихо опрокинув стакан 'смирновской', он пустился в долгие и малопонятные окружающим воспоминания о штурме Геок-Тепе…
Начальник поезда яростно доказывал всем и каждому (хотя никто с ним не спорил), что никакое начальство не имеет права не пустить его в строй, в одну из батарей отдельного Восточно-Сибирского дивизиона, где он был вольноопределяющимся, что для комендантства над воинскими поездами найдется довольно народу, но он, прапорщик запаса, должен быть на своем месте…
'Наши, наверно, пойдут в первую голову! - восклицал он. - Наши не выдадут!'
И он, видимо, даже жалел присутствующих, незнакомых с его батареей.
'Первый блин комом - велика важность!' - басил рослый путеец. - Скажем так: нам всыпали! А дальше? Ведь за нами вся Россия!' - и, к общему веселью пародируя манифест Отечественной войны 1812 года, возглашал: ' Отступим за Байкал! Оденемся в звериные шкуры! Будем питаться монгольскими лепешками, но не положим оружия, доколе ни одного вооруженного неприятеля не останется не только в пределах нашей территории, но даже и на материке Азии!'
Между тем отправление поезда на Артур снова и снова откладывалось…Полковник Линевич опять разболелся: пил фенацетин, принимал бром и не только бранился, но даже роптал на Провидение…
'Лейтенанта Семёнова! Есть здесь лейтенанта Семёнова?!' - китаец- рассыльный с телеграфа, в синей форменной фуражке на круглой черноволосой голове, держал в руке запечатанный конверт…
Вручив посыльному пятак на чай, Семёнов разорвал облатку и, развернув серый лист, прочитал наклеенные на него узкие строчки телеграфной ленты
'От Начальника Главного Морского Штаба, Свиты Его Величества Контр-Адмирала Рожественского.
Получением сего немедленно убыть Владивосток вступления в должность командира миноносца номер 219…дальше шла какая-то тарабарщина… следующий Херсон'
И причём здесь Херсон? Где Днепро-Бугский лиман и где залив Петра Великого? И как, и главное, зачем - миноносец должен следовать из Владивостока- на Чёрное море? Одно слово - штабные-с…
…'Вода-вода, кругом вода… Оно конечно интересно, но действие-то когда, действие? ' - пишет Взыскательный велимудрый читатель…
Вот уж не знаю. Пришлось мне порАтовать (от слова рать) на двух с половинкою войнах… и везде одно и тоже. Сначала- долго сидишь, сидишь… потом очень быстро бежишь-бежишь! И хорошо, если через пару минут уже не лежишь, лежишь…и всё тебе действие…
Я уже, верно, говорил, что на любой войне практически никто не бегает с выпученными, как у кота, срущего в хозяйскую кастрюлю, зенками, на скаку совершая бессмертные подвиги на благо авторов нетленных опупей…
По - моему, подвиг вообще есть печальное последствие чьей-то тупости, лени или подлости… подвигов на войне быть не должно! Подвиг- это когда артиллерия плохо поработала, и пулемёт на минарете ещё живой…вот и приходится его ствол затыкать чуть ли не голым, извините за натурализм, афедроном…
На войне люди, как ни странно, в основном и целом - живут. Пьют, едят, развлекаются…выполняют служебные обязанности, а также воруют (как вспомню украденный у МЕНЯ в 1992 году бинокль- комок в горле, кЮшать не могу! странно, но воспоминания об украденном накануне МНОЮ ящике с гранатами таких печальных чувств не вызывают…наверное, потому что гранаты я украл для общего дела! чтобы сменять их на тушёнку…), вступают в пререкания со старшими по званию, проматывают вверенное им казённое имущество…
