— Генрих! Почему вы молчите?
— Мой фюрер! Мы ведем следствие. «План Бакке» в черновом варианте имел такое предложение, но потом был переработан. Интересно, что в документах Розенберга есть и это обоснование англосаксонской нации как унтерменшей, подлежащих колонизации и уничтожению. Изменения в обоих документах произошли после того, как они прошли секретариат. Вольф Кноппе, сотрудник рейхсканцелярии, сегодня не явился на работу. Его ищут.
— Вольф Кноппе? Этот человек работает давно, его предложил в свое время Гесс и до сих пор никаких претензий к нему не было.
— Да, мой фюрер, ни при одной из негласных проверок подозрений на него не падало. Это может быть ложный след, но мы продолжаем искать. Мой сотрудник работает с доктором Геббельсом над программой контрпропаганды. Завтра утром эта программа будет вам предоставлена.
— Хорошо! Вы знаете, насколько мы зависимы от так называемого мексиканского горючего! Нам разрыв с США сейчас абсолютно ни к чему, а тут еще и Японцы влезли с этой атакой на Пёрл-Харбор! Что у нас за союзники, Генрих? Итальянцы воевать не умеют, но суются в Африку, колоний им захотелось, Новую Римскую империю для дуче подавай! Румыны, финны, венгры и прочие… вояки те еще! Немцы должны разбить СССР, а они отхватят свои куски — и побольше, и послаще! Японцы воевать умеют! Но они далеко и сунулись воевать с американцами, зачем? Риббентроп принес меморандум японского правительства, где нам намекают на союзнические обязательства. Они сами напали на СССР? Их удар по Дальнему Востоку так и не состоялся, хотя и напрашивался! А сейчас… но вот моторами я им помогу. Генрих! Когда отправится в Японию караван с оборудованием, его не должны перехватить! Продумайте, как это сделать! Операция прикрытия каравана на вас. Технические детали на наших неудачливых адмиралах.
— И еще, мой фюрер. Это очень важно. Полгода назад наш агент в СССР, имеющий небольшой пост в медицинском ведомстве, получил в свои руки любопытный документ. Там говорится о последствиях применения атомной бомбы, среди этих последствий — радиоактивное заражение местности. Оно очень вредно для здоровья людей. После применения такого оружия армия должна проходить полосу заражения в спецсредствах: закрытых бронемашинах, танках, в специальных костюмах со свинцовыми вставками. Это всего лишь подтвердило, что русские значительно опередили нас в разработке оружия возмездия. По имеющимся данным, у них нет своих месторождений урана, а из тех грузов, которые были — у них была возможность произвести еще десять-пятнадцать таких зарядов, как утверждают наши специалисты. Не более того. Есть предположения, что мы знаем, где планируется наступление большевиков.
Фюрер оживился. Он подошел к стене кабинета, где висела большая карта с изображением линии Восточного фронта.
— Где же, Генрих?
— Большие скопления танков и бронетранспортеров, скорее всего, американского производства, замечены вот тут, мой фюрер, треугольник Винница-Проскуров-Каменец. Мои эксперты утверждают, что планируется удар по Румынии, большевики спят и видят лишить нас нефти. Вот тут, в обход Карпат на Плоешти и Бухарест.
— Вызовите Гальдера, я хочу знать, когда можно будет перебросить танки Гудериана к Бухаресту? И еще, я думаю, надо будет заменить на этом участке фронта наши части румынскими или венгерскими. Немцы будут во второй или третьей линии обороны.
Фюрер с головой ушел в рассматривание карты, нашептывая какие-то фразы, обрывки мыслей себе под нос.
— Генрих, вы свободны!
Гиммлер вздохнул с облегчением. На этот раз фюрер не поинтересовался состоянием атомного проекта Рейха, который, не смотря на все старания ученых, буксовал.
Вашингтон, округ Колумбия.
Белый дом. 14 августа 1942
Кабинет президента США принимал нового хозяина. Его предыдущий хозяин, так и не сумевший тихо замять скандал с Гавайской катастрофой (даже не с поражением флота у Перл-Харбор, а с позорной капитуляцией гавайского гарнизона), оставил кабинет накануне. Последние несколько дней администрация Тафта приложила гигантские усилия, чтобы предотвратить отставку президента, даже провели через Конгресс запрет о проведении досрочных президентских выборов во время военных действий. Как ни странно, этот закон сыграл на руку Дьюи, который теперь до конца войны будет новым президентом США. Истерика Тафта, после которой временный генерал-лейтенант Шорт принял ультиматум японцев, оставив им в целостности всю инфраструктуру Гавайских баз США, случилась, когда в кабинете начальника морских операций, адмирала Старка, были только адмирал и президент. Так что все зависело от голоса адмирала, если бы он отрицал такой приказ президента, то можно было спустить дело на тормозах. Слова против слов: письменного приказа президент не отдал. Он «вырубился» буквально через несколько минут разговора: сказалось слишком большая усталость от перелета и от выпитого за сутки. Это тоже стало известно Комиссии, что только подлило огонь: в свое время, еще в сенате штата Огайо, Тафт считался одним из ярких сторонников сухого закона, вроде бы собирался ввести его снова, а тут сторонник сухого закона и виски! В общем, всё получилось не так: Старк не стал брать ответственность на себя, не стал и перекладывать ее на пехотного генерал-майора, предпочел сказать правду. И Тафт не рискнул на Комиссии лжесвидетельствовать. Ответил коротко, объяснил свои действия тем, что хотел спасти как можно больше опытных моряков для будущего флота, то, что эвакуировали чуть больше четырех сотен моряков и морских офицеров было окончательным приговором президенту. Выход с отставкой и присягой Дьюи оказался единственным, при котором кризис во власти не становился системным: проводить выборы во время такой военной опасности, это было бы слишком! Инстинкт самосохранения у конгрессменов был на высоте.
Томас Эдмунд Дьюи зашел в кабинет быстрой энергичной походкой и сразу же плюхнулся в кресло президента, которое так мечтал занять в свое время. Из-за чехарды в Конгрессе и нападения джапов он не смог поехать в Дэплмир, довольно большую ферму неподалеку от городка Поллинг, ему так необходимо было хоть на время окунуться в дружественную обстановку «Квокер-Хилл», сельской общины преуспевающих землевладельцев, прихожан епископальной церкви, но не судьба! Еще вчера Тафт передал ему все дела, в том числе документы, которые требовали срочной подписи президента, но Дьюи не спешил приступать к делам, он ждал своего первого посетителя, некоего Томаса (Томаша) Качински, человека, с которым судьба свела его во время работы в прокуратуре Нью-Йорка. Этого молодого польского эмигранта, приехавшего в город вместе с семьей в конце двадцатых, Томас Дьюи вытащил из очень больших неприятностей: Томаш перебежал дорогу итальянской мафии, его не нашли, но мафиози наказали в отместку семью, вырезав ее, а Кристину, жену, еще и пытали, и изнасиловали. В это время прокурор Нью-Йорка начинал свою собственную кампанию против итальянской мафии, которая стала сильной и влиятельной после введения сухого закона, зарабатывая на подпольной торговле алкоголем десятки тысяч долларов. Томашу Качински подбросили имена тех, кто убил его семейство, через неделю всех троих нашли мертвыми. Дьюи поразился тому, как тихо и жестоко расправился с ними молодой поляк. При этом умудрился не оставить никаких следов. Так Томас нашел Томаша, который стал при Дьюи исполнителем очень «скользких» поручений. Во время борьбы прокурора с известным гангстером «Голландцем» Шульцем, пан Качински «работал» под прикрытием в банде «Голландца», потом толкового поляка «перекупил» конкурент Шульца, «Счастливчик» Лаки Лучано. Перебежчик был среди тех боевиков, которые позже устранили в туалете бара в Ньюарке самого «Голландца», при этом заключительную фазу операции с вынесением приговора мафии в тело совершил сам Томаш. Так совпало, что случилось это накануне того, как мистер Шульц решился устранить надоедливого прокурора Нью-Йорка. Качински убедил Лучано, что необходимо устранить конкурента и предотвратить убийство настойчивого прокурора, в надежде, что тот от него отстанет. Намеки Лучано не помогли: вскоре прокурор Дьюи взялся и за него, «Счастливчик» оказался в клещах правосудия. Томаш обеспечил для прокуратуры присутствие тех свидетелей, которые позволили упрятать Лучано за решетку за сутенерство, особенно эффектным была ломка у героинщицы Мэри Эн, причем прямо во время суда, с потерей сознания и признанием, что именно Лаки заставил ее принимать героин чтобы принудить к проституции. Еще одной заслугой Качински стало похищение Рихарда Ланге, помощника и бухгалтера Фрица Куна, лидера немецких нацистов. Рихарда, через несколько дне бесследно исчезнувшего в глубине планеты Земля, «кололи» на конспиративной квартире, жестко и эффективно. В руках прокуратуры оказалась тетрадь с истинными финансовыми операциями организации Куна. Удалось сначала перекрыть «левые» потоки финансирования, а самого Фрица закрыть за растрату средств организации на личные нужды: лидер американских нацистов любил пошиковать.
