Кадров для этого проекта в Калифорнии нет. Они есть в США и Европе, я совершил ошибку, что не озаботился инструкциями по этому поводу для Резанова, глядишь, и привез бы он мне кого0нибудь из России или соседних с ней стран. Теперь остается только самому план образовательной реформы писать да ждать, пока Резанов вернется.
Интерлюдия 8. Часть 1
Пятое октября тысяча восемьсот восьмого года. Санкт-Петербург Российская империя.
Николай Петрович Резанов не так себе представлял прибытие в столицу империи, совсем не так. Изначально планировалось триумфально зайти на парах и пришвартоваться на глазах удивленной публики. Но не получилось.
Уже в проливе Скагеррак калифорнийско-российская экспедиция узнала от датских рыбаков об очередной русско-шведской войне. И ладно бы это была очередная война соседей-соперников. Нет, в этот раз просвещенные мореплаватели решили поддержать шведского льва в его борьбе с русским медведем.
Делать нечего, пришлось разворачиваться и идти на север, в Архангельск. Перспектива встречи с английским флотом на Балтике была нерадостной. Поэтому путешествие затянулось и только четвертого сентября корабли достигли Архангельска. Там Резанов сформировал обоз и уже на следующий день отправился в Петербург.
Путешествие до столицы заняло чуть меньше месяца, Третьего октября Николай Петрович с женой и сопровождающими прибыл в Петербург. Для Кончиты это стало настоящим путешествием в другой мир. До прибытия русских в Калифорнию она не видела ничего кроме Миссии Долорес да Монтеррея, а после она как будто попала в водоворот чудесных событий.
Сначала появился Резанов, и жизнь девушки изменилась навсегда. Дальше больше, в Калифорнию прибыл маркиз де Каса Альмендарес с женой Марией Мануэлой, которая стала для Кончиты лучшей подругой.
С прибытием маркиза Калифорния изменилась до неузнаваемости, а Кончита сначала стала православной, а потом и женой Резанова. И вот сейчас она путешествует с мужем по его необъятной родине, которая совсем оказалась совсем не похожа на Калифорнию.
— Мы же вернемся домой? — спросила она, уже перед самим Петербургом?
— Дорогая, мой дом здесь, тебе не понравилась Россия?
— Я не знаю, здесь все слишком по-другому.
— Я чиновник на службе и не знаю, что будет после аудиенции у императора, — Кончита хотела что-то сказать в ответ, но проснулась их новорожденная дочка и разговор пришлось отложить…
Столица встретила Резанова обычной питерской погодой, небо заволокло тучами, а ветер с Невы бросал в лицо противные мелкие брызги. Николай Петрович первым направился в свой, купленный незадолго до отплытия в Японию, дом на Малой Итальянской Улице. Хоть дети Николая Петровича, сын Петр и дочь Ольга жили у родителей покойной супруги, дом он нашёл в полном порядке.
Николай Петрович оставил изрядно утомившуюся жену отдыхать, привел себя в порядок и, удостоверившись, что драгоценный груз во внутреннем дворе хорошо охраняется, направился по известному всему Санкт-Петербургу адресу.
* * *
— Камергер его Императорского Величества Николай Петрович Резанов, просят принять, — услышав это, Мария Антоновна Нарышкина, фаворитка царя, как говорили злые языки, родившая от него аж четверо детей, изрядно удивилась.
Эту фамилию в Петербурге не слышали очень давно. Со слов Юрия Федоровича Лисянского, Резанов остался в далекой, дикой Калифорнии и при дворе думали, что он уже никогда не вернется в Петербург.
— Зови, — сказала она лакею, и буквально через минуту Резанов был перед ней.
— Николай Петрович, как я рада! Сказать по правде, совсем не ожидала увидеть вас когда-либо. Ходили слухи, знаете ли.
— Мария Антоновна, со времени нашей последней встречи вы стали еще более прекрасны. Не расскажете мне о слухах которые вы слышали, я был бы вам очень благодарен.
— Ой, Николай Петрович, дорогой. Я слышала, что у вас приключился полный афронт в Японии.
— Что верно то верно, Мария Антоновна, но потом судьба занесла меня в Калифорнию, где я познакомился с человеком, который потом помог мне выполнить поручение государя, я вам больше скажу, я там женился.
— Что вы говорите? Вы женаты? Но как? Кто выдал разрешение на подобный брак?
— Вы не поверите, оно не понадобилось, ради этого брака моя невеста перешла в православие, и мы обвенчались в Калифорнии.
— В Калифорнии? Разве там есть православные церкви?
— Теперь есть, Мария Антоновна. За то время что я пробыл в заливе Сан-Франциско, там образовалось настоящее государство. Оттуда я привез не только красавицу жену, но и подарки, как для государя императора, так и лично для вас.
— Как интересно! И от кого же эти подарки?
— От президента Калифорнийской республики Александра Гамильтона, это он помог мне с моей миссией в Японию. Совершенно необыкновенный человек, который ищет дружбы, как с нашей державой, так и лично с императором.
— Николай Петрович, какой вы, однако, невоспитанный человек! Зачем вы пришли с этим ко мне? Есть же протокол. Неужели вы во время своих странствий по разным диким места забыли протокол? Разве вам с подобным делом не нужно обратиться в контору вашего тезки, Николая Петровича Румянцева? Тем более вы же по его ведомству проходите.
— Дорогая Мария Антоновна, конечно, я знаю, но дело столь щекотливое, что мне не хочется действовать через министра иностранных дел. А вы пользуйтесь доверием государя и можете мне помочь. И кстати, я говорил о подарках, позвольте преподнести вам один из них.
С этими словами Резанов достал небольшой футляр и открыл его. Перед глазами фаворитки царя заблистало ожерелье из золота из драгоценных камней. Его, как и другие драгоценности, Николай Петрович получил от Гамильтона и именно для подобных целей.
Конечно, подкупать именно Нарышкину никто и не планировал, но Резанов решил, что это будет наиболее простой и быстрый способ добиться желаемого. Всё-таки Мария Антоновна имела на царя очень большое влияние и могла бы стать мощной союзницей. Ради такого можно было и пожертвовать ожерельем стоимостью в несколько тысяч мексиканских долларов.
— Боже мой, Николай Петрович, какая прелесть! Это что, действительно из Калифорнии?
— Именно это ожерелье из Новой Испании, мистер Гамильтон лично просил передать его вам в качестве подарка, — ничего подобного Гамильтон конечно не говорил, он смутно помнил что у Александра Первого была любовница, но без конкретики.
— Это очень роскошный подарок. И вы знаете, я действительно могу вам помочь, если вы хотите действовать в обход графа Румянцева, то я устрою вам аудиенцию с императором.
— Не то что бы я хочу действовать в обход Николая Петровича, мы с ним хорошо друг друга знаем, просто у меня действительно крайне деликатное дело.
— Хорошо-хорошо, я все поняла. На ваше счастье конгресс в Эрфурте, куда государь должен был отправиться еще в сентябре, перенесли, и он все еще в столице. Вы же остановились у себя?
— Конечно, где же еще?
— Вот и хорошо, как только все будет готово, я дам вам знать.
— Спасибо большое, Мария Антоновна, если вдруг государь спросит вашего мнения о моем деле, потом конечно, и вы замолвите за меня словечко, моя благодарность не будет иметь границ.
— Буду рада помочь, вы же сказали что прибыли с женой?
— Да, с женой и дочерью.
— Жду вас сегодня вечером у меня, очень хочется познакомиться с вашей заморской красавицей.
— Всенепременно будем.
На этом визит Резанова к царской любовнице завершился, и Николай Петрович отправился в Министерство Иностранных дел.
* * *
— Весьма неожиданно Николай Петрович, — сказал граф Румянцев, закончив чтение русско-японского договора, — мне помнится, что вы отправлялись в Японию, имели значительно более скромные цели.
— Вы правы, но как видите, результаты просто потрясающие.
