Кадровые воины и резервисты уже в строю, но поскольку воевать приходится на два фронта, да держать часть из них на обороне Штральзунда, то — просто не хватает людей. Потому прошу тебя прислать солдат — если это возможно, разумеется. Перевозку и снабжение возьму полностью на себя, ну а об оплате потом договоримся.
И не вскидывайся сейчас возмущённо! Да, мы союзники и близкие друзья, но это не должно мешать нам думать о выгоде своих государств. Так что обсудим.
Кавалерия мне не нужна, а вот пехота и особенно инженерные части — как воздух. Не нужны и молодые, горячие головы, мечтающие о подвигах — лучше солдаты и офицеры в возрасте, которые понимают, что лучше стереть руки до кровавых мозолей, копая траншеи и возводя укрепления, чем штыковая атака. Так что если есть такие, буду только рад.
Еще раз: снабжение полностью беру на себя и полностью — это полностью. Не думай о провизии, свинце, запасных ружья — всё есть, всё предоставлю. Единственное — если имеется возможность поделиться порохом да селитрой.
На сём прощаюсь и жду ответа'.
Через три недели тридцатитысячный корпус под командованием Каховского начал высаживаться в портах Венедии. Как и было обговорено — в основном пехота с солидным опытом земляных работ и много инженерных частей. Ещё через две недели русские части присоединились к венедам, противостоящих англичанам и итальянцам.
Осада баварского лагеря тем временем продолжалась — и очень успешно. По данным разведки, выведено из строя было около четверти вражеских солдат. Убитых сравнительно немного — большая часть раненые да больные. Главное, что не боеспособные.
И… настроения у баварцев были не самые радужные, рядовые солдаты и немалая часть низшего и среднего офицерского состава склонялись к выходу из войны. Виттельсбахи держались пока за счёт авторитета, но боевой дух подданных падал неукоснительно…
— Письмо, сир, — подошёл к Померанскому вестовой, — от противника. Император вскрыл письмо, одев перчатки и бегло пробежал глазами.
— Опять предложения мира, — поморщился он, увидев вопросительный взгляд фельдмаршала Фольгеста, — кается, что 'Ястребы' ввели его в заблуждение, обещает 'никогда больше', предлагает контрибуции.
Граф хрипло засмеялся — ироничный стиль Рюгена был непривычен в этом времени и очень забавлял старика.
Никаких секретов в предложениях Виттельсбаха не было — 'забыть и простить', если вкратце. Вот только Грифичу не хотелось прощать… В минувшей войне он выступил на стороне Виттельбахов… Ну, в первую очередь в своих интересах, разумеется… Но затем поддержал их права на баварский престол. Казалось бы — 'Мир — Дружба', надёжный союзник, который поддержал его притязания на императорский престол… Впрочем, попробовал бы не поддержать…
И тут же, стоило только укрепиться, решил 'поставить на другую лошадь'. Не получилось… А давайте отыграем всё назад и сделаем вид, что ничего не было!
По вполне понятным причинам, терпеть такого соседа Померанский Дом не стал и выкатил ответные требования — отказаться от притязаний на Баварию, которая отходит Померанскому Дому. Виттельсбахам остаётся только Пфальц — и хватит. Да и то — исключительно из‑за политики, мать её… Аннексию Баварии 'Международное мнение' воспримет как некий акт справедливости — получили‑то её Виттельсбахи, по сути, из рук Грифичей. Ну а раз те так оскандалились с предательством, то и забрать не грех. А вот Пфальц — уже нет, он принадлежал Виттельсбахам до предательства… Ну может быть, ещё Кёльн удастся забрать, но не факт.
Так что потихонечку работали в стиле 'ползучего штурма', 'съедая' одно укрепление за другим. Постепенно баварцы сгрудились в лагере достаточно тесно и — начались болезни и откровенное недовольство. Штурмовать? Да не хотелось бы, потерь в таком предприятии не избежать. Лучше терять время, чем людей — пока он может себе это позволить.
Однако за него решили другие… Распечатав письмо от людей Юргена, Владимир грязно выругался — вот почему настроение было скверное, не просчитал как следует политическую обстановку во Франции и тот факт, что среди Вождей Революции полно агентов английской разведки и они используют своё влияние в пользу бриттов. Сам не просчитал и агентура сплоховала…
— Франки! — Коротко пояснил он Фольгесту, с которым коротал время за партией в шахматы, — они всё‑таки выдвинулись!
Цыкнув зубом, старик взял протянутое письмо…
— Мда… Недели через две они будут здесь, а может и раньше, так что с баварцами нужно кончать.
— Да кто ж спорит! Просто не хочется терять людей.
Фольгест задумался и прикусил губу…
— А если сблефовать? — Предложил он с загоревшимися глазами минуту спустя.
— Как?
— Ракеты, хмыкнул Начальник Генерального Штаба.
' — Только человеколюбие удерживает императора от применения этого страшного оружия. К баварцам император не имеет никаких претензий, о чём может догадаться каждый здравомыслящий человек, зная его привычку к войне быстрой, маневренной. Благородный правитель уже не надеется на благоразумие подлецов Виттельсбахов, но надеется на таковое у обычных баварцев. Они могли бы вспомнить, что только вмешательство Померанского Дома спасло их дома от разорения пруссаками…', ну и дальше в том же духе.
— А недурно, — отметил попаданец с явным удовлетворением, — отшлифовать, да запустить сперва как неофициальные слухи. Дескать, не хочется, но эти чёртовы Виттельсбахи так надоели… Единственное, тут сильно придётся поработать парням из ведомства фон Бо. Ибо сам знаешь — ракеты не настолько эффективное оружие и эффект от первого применения был скорее от дичайшего сложения обстоятельств и от испуга солдат. А вот ежели применим, а эффективности не будет… 'страшилочку' потеряем хорошую.
'Пугалочку' готовили почти неделю, оттачивая слухи до мелочей — в том числе и в своих войсках. Весть же о приближении ста двадцатитысячного французского войска только добавила 'масла в огонь'.
' — Терять своих солдат я не люблю — предпочитаю, чтобы умирали враги, — жёстко заявил Померанский очередной делегации из баварского лагеря, — воевать на два фронта я не буду и если завтра не сдадитесь на моих условиях, вас ожидает Огненный Шторм'.
Делегация впечатлилась, но видимых результатов это не дало…
— Сработает блеф? — Негромко спросил Фольгест у императора.
— Если нет, то залп ракетами и штурм. Пленных в таком случае брать по минимуму.
Владимир был откровенно зол и был готов ко всевозможным международным осложнениям из‑за невиданной жестокости — помимо уже имеющихся. Однако осложнения — это потом, а сейчас — надо додавить баварский лагерь, если нет желания драться с галлами, имея за спиной Виттельсбаха. Ну или наоборот.
