- Но хотя бы две пушки с 'Победы' хоть и расстрелянные, я получу для замены разбитых? - к удивлению адмирала, Эссен спорить не стал, хотя было заметно, что он далеко не в восторге от такого решения.
- Разумеется! - с облегчением отозвался Вирен. - Я уже отдал приказ о их демонтаже и передаче на ваш корабль.
- Благодарю. Обидно, конечно, однако я прекрасно понимаю, как тяжело вам было сделать выбор. Но ведь орудия придётся передавать вместе со станками, если не с башней, это вызовет очень немалую задержку по введению 'Пересвета' в строй, да и 'Победы' тоже. А откуда стволы?
- С 'Ростислава', а что?
- Тогда простите, Роберт Николаевич, но ваше решение, на мой взгляд, неразумно, - у Эссена затеплилась надежда...
- Можно узнать почему?
- Разумеется. Вы должны думать о проблемах всего флота, и в частности не вдавались, но, по-моему, перед принятием этого решения, со своим флаг-артом не посоветовались. Я не ошибся?
- Не ошиблись. Вы к чему, Николай Оттович?
- К тому, что мне было легче: я думал в основном о своём броненосце, и навёл кое-какие справки. Орудия 'Пересвета' и 'Ростислава' одинаковы, а вот 'победовские', на пять тонн тяжелее. Каждое. Представляете себе проблемы с установкой?
Вирен молчал. С полминуты. Он не раздумывал над принятием решения - всё было уже ясно, просто не хотел, чтобы в ответе Эссену прорезались те эмоции, что клокотали на данный момент в душе адмирала. Наконец, слегка успокоившись, командующий выдавил:
- Благодарю за информацию, Николай Оттович. Ступайте. Орудия будут отправлены на ваш броненосец.
Каперанг, прекрасно понимая, что собеседнику сейчас не до того, чтобы выслушивать слова благодарности, встал, быстро попрощался и вышел.
Только оставшись в одиночестве, Вирен позволил себе грохнуть кулаком по столу и сложносочинённо выматериться.
- Полковника Берсенева ко мне! Срочно! - приказал адмирал флаг-офицеру через несколько минут.
Флагманский артиллерист прибыл через четверть часа.
- Разрешите, ваше превосходительство?
- Проходите, Фёдор Аркадьевич. Присаживайтесь, - комфлота нашёл в себе силы изобразить любезное выражение лица. - Чем сейчас заняты?
- Работаем над планом проверки качества снарядов. Если помните, после боя, многие высказывали сомнения по поводу их полноценности: часто наблюдались явные поражения судов противника с совершенно неадекватными результатами - подозрительно велик процент неразрывов.
- Хорошо, дело важное, - кивнул Вирен. - Но я пригласил вас по другому поводу.
- Слушаю, Роберт Николаевич.
- Три дня назад вы доложили мне о прибытии четырёх десятидюймовых пушек, помните?
- Конечно.
- Для какого корабля они предназначаются?
- Разумнее установить на "Пересвет", но, при небольшой доработке, вполне можно и на "Победу". Однако тогда возникнет проблема с быстрым возвращением в строй броненосца Эссена.
- Да? А почему я узнаю об этом только сегодня? Да ещё и только после прямого вопроса на эту тему?
Возникла пауза: адмирал ждал, а полковник подыскивал слова для вменяемого ответа. Давать ответ честный: "Потому что опасался услышать - Это мне решать, на какой броненосец лучше отправить данные орудия", до жути не хотелось.
- Я подумал, что вы, вероятно, знаете о некоторых отличиях в артсистемах этих двух броненосцев, - не очень уверенным голосом наконец проговорил Берсенев.
- Серьёзно? Вы уверены, что командующий и так всё знает? А зачем тогда, скажите на милость, ему флагманские специалисты? Телеграмму о прибытии четырёх новых стволов мне мог бы доставить и шустрый матрос. Полковник для этого не требуется. Я не прав?
И снова молчание в ответ. Артиллеристу было что сказать, но он благоразумно решил воздержаться от возражений. Вирен же, слегка "выпустив пар", несколько смягчился.
- Я, конечно, несколько утрировал свою мысль, Фёдор Аркадьевич, но прошу учесть на будущее: год назад я был лишь командиром крейсера и физически не могу знать всех нюансов по поводу каждого корабля на флоте. Которым, кстати, тоже командую временно, пока либо не выздоровеет Зиновий Петрович, либо не пришлют кого-нибудь из России. Не стесняйтесь в следующий раз перегрузить меня "лишней" информацией. Вы меня поняли?
- Так точно, ваше превосходительство!
- Можете быть свободны.
Следующими вызванными были Стемман и Одинцов, командиры "Богатыря" и "Амура", выделенных для очередной операции по усложнению жизни несговорчивых островитян...
И так весь день. К вечеру Роберт Николаевич чувствовал себя выжатым и опустошённым. Возникла мысль, что при таком режиме можно запросто присоединиться к Рожественскому в ближайшее время.
Туман - настоящее проклятье для всех, кто в море: идти нужно исключительно по счислению и надеяться, что ни штурман не ошибся в расчётах, ни рулевой, что корабль ведёт себя как идеальный физический объект вроде 'материальной точки на нерастяжимой и невесомой нити'. Иначе, особенно в районах с неблагополучной навигационной обстановкой, весьма велик шанс вылететь на какую-нибудь каменную гряду, скалу или рифы. А то и вообще на берег...
А ещё можно получить тараном в борт от своего же корабля, что уже бывало в этой войне.
- А ведь повезло нам сегодня с погодкой, Евгений Николаевич, - подошёл к командиру 'Амура' старший офицер, князь Кекаутов, - весь берег в тумане.
- Сколько до Ниигаты? - откликнулся Одинцов.
- Миль десять, так что нырнуть в эту 'сметану' можно кабельтовых на двадцать, а дальше пусть болит голова у наших узкоглазых друзей - нам точные координаты минных банок без надобности - нескоро ещё в этот порт заходить придётся.
- Ну что же, начинаем. Борис Владимирович, - обратился командир минного заградителя к мичману Давыдову, - всё в ваших руках. Надеюсь, что ошибок в расчетах не было.
- Не могли же мы с 'Богатырём' одинаково ошибиться, - штурман был достаточно уверен в себе. - На месте мы, можете не сомневаться.
- Тогда, с Богом!
'Амур' повернул к берегу и семиузлвым ходом стал погружаться во всё больше и больше густеющий туман. Поворот. В корме корабля раскрылись лацпорты и в лёгкие волны Японского моря стали плюхаться мины заграждения. Поставили двенадцать минных банок по шесть штук в каждой и отвернули на вест. Дело сделано.
Хоть Ниигата был и небольшим городком в сорок с небольшим тысяч жителей. Но сюда приходила железная дорога от Токио и, во время войны, этот заштатный порт стал достаточно важным транспортным узлом. Немалая доля войсковых перевозок на континент проходила именно через него.
