Похихикав насчёт «очень ловкой корсиканки» и пожелав ей всячески удачи, они отбыли из Рима, погрузились на свою яхту и продолжили движение в сторону Дарданелл.
* * *
Сэр Арчибальд был в ярости.
Из Аргентины, почти из Аргентины, с попутным судном пришло сообщение… ДА КАКОЕ!
Ещё одно нападение. На лучшее судно. Даже глядя на ровный почерк капитана, описавшего происшествие, он ощущал его ужас. Мало того, что чуть не попался с серьёзной контрабандой, да ещё… Ещё этот трижды проклятый парусник, с этими дьявольскими парусами без такелажа! Да ещё, оказывается, этот парусник вооружён! Да ещё так вооружён, что любому корвету Роял Нэви фору даст! Описание разрушений и повреждений, которые нанёс этот негодяй всего-то за несколько секунд просто потрясал. Борта и надстройки, судна, по описанию превратились в натуральное решето. Тысячи сквозных дыр! Это что за оружие, которое может за несколько секунд выпустить ТЫСЯЧИ снарядов, да так, чтобы они прошивали СТАЛЬНОЕ судно НАСКВОЗЬ?!!!
И тут… Тут в мозгах сэра Арчибальда замкнуло. На целую минуту, долгую, томительную, тягучую минуту он впал в ступор. Но когда он из него вышел, он кинулся рыться в газетах.
Но ничего не успел найти.
Пришёл племянничек Лори. И видно было, что у него самого новости не из приятных. Лицо у него было какое-то печально-потрясённое.
— Сэр… — каким-то странным, полуобиженным тоном начал мямлить племянник. — в газетах пишут что…
Последние слова застряли у него в горле.
— Что пишут?!! — взревел сэр Арчибальд. Он не мог представить что мог ещё более важного и более кошмарного притащить этот индюк-репортёр. Более ужасающего чем это письмо от капитана, всё ещё лежащее открытым на письменном столе.
— В-ваше судно! — заикаясь выговорил родственничек и протянул газету.
— Как? Уже и в газетах об этом пишут? — не поверил сэр Арчибальд и вырвал газету из рук.
Быстро пробежав по строкам небольшой заметки он взвыл. Он понял, что этот негодяй Эсторский его опередил. Версией событий. И ведь как всё ловко вывернул, негодяй! Не они на его, Сэра Арчибальда судно напали, а на него, капитана Эсторского вероломно напали! Из-за чего команде пришлось открыть огонь, чтобы вызволить капитана из плена!!!
Это был тот позор, который уже не смыть. Даже если исхитриться и выставить самое убедительнейшее опровержение, всё равно найдутся сотни, тысячи идиотов, что будут твердить прежнюю, компрометирующую его, сэра Арчибальда, версию! Ведь она прозвучала первой.
Он думал, что за этот день уже ничего более страшного и тяжёлого не случится.
Зря думал.
В дверь постучали. Вошёл посыльный. С каким-то подозрительно объёмным пакетом. Как раз размером с упакованную книгу.
— Что там? — взревел сэр Арчибальд.
— Вам посылка. Из… — посыльный сверился с записью. — Из Кадиса. От некоего благородного дона по имени Румата Дин Эстор.
* * *
Плыли-плыли… Довольно быстро. Даже под это дело мачты убрали. Но… Опять задрала жаба.
Ведь где двигались?
Мимо Греции.
А так как оба в детстве зачитывались Мифами Древней Эллады, книжками по археологии, то чем дальше их яхта огибала Пелопоннес, тем более устрашающие размеры принимало зловредное земноводное.
Наконец, по молчаливому согласию, где-то на траверзе острова Карави, выставили курс на Афины.
Земноводное одержало очередную блестящую победу и, удовлетворённо квакнув, удалилось до следующего подходящего случая.
У обоих в глазах можно было прочитать: «Хочу увидеть Парфенон!».
Когда подходили к порту, к пирсу сбежалась приличных размеров толпа. Толпа ничего не скандировала, не орала, но смотрела на корабль, во все глаза.
Да, конструкция и «поведение» яхты, были очень необычным, но почему тогда на неё было ноль внимания в Кадисе, Марселе, Чивитавеккья?
Василий свернул остатки парусов, и далее стал выруливать уже чисто на движках. Толпа на пирсе загудела.
Появились какие-то очень борзые личности с треножниками фотоаппаратов. Растолкали ближайшую часть толпы и, установив свою аппаратуру, принялись с ней возиться.
Василий нахмурился. Григорий же пребывал в сильном недоумении.
— Слушай, Григорий! Ты там в Риме, Марселе ничего не натворил?
— Н-нет! Я был максимально осторожен. Даже никому морду не набил.
— А были поводы? — тут же проявил повышенное любопытство Василий.
— Изрядно! — процедил брат, видимо вспоминая какие-то происшествия.
— Ну… Ты знаешь, мне кажется, что надо срочно облачиться в наши обычные «мундиры». — Всё более беспокоясь сказал Василий. — на всякий случай.
— Сейчас метнусь за ними! — ещё немного понаблюдав толпу, сказал Григорий и нырнул вниз, на нижние палубы.
Через минуту он вернулся с их «бронежилетами». Точнее даже их назвать «скафандрами-от-Гайяны». Надевалось всё это роскошество под одежду. И могло выдержать прямое попадание даже очень серьёзного калибра из ручного стрелкового оружия. А при случае, могло закрыть и голову. Целиком.
Тут же на мостике, не спуская глаз с толпы, они спешно переоблачились. Почувствовав, таким образом, себя более уверенными, стали рассуждать более взвешенно.
— А не лучше ли было нам всё-таки отвернуть и следовать через Дарданеллы?
— Поздно. Мы уже, практически в порту. Да и вдруг это просто толпа зевак? Ведь пресса, то да сё… Растрезвонили про нас по всей Европе. Ведь яхточка, где два владельца, и ни одной души команды — более чем за пределами мыслимого. Даже по нашим родным временам.
— Гм… Логично. И похоже многие тут читали мэтра Верна. Про капитана Немо, Робура…
— Ага. Точно. Яхточка у нас — А-ля «Капитан-Немо-Жюль-Верн». Скорее всего эти зеваки — поклонники его таланта.
— Но…
Григорий, кивнул и, проигнорировав «но», продолжил.
— И смотри. Там на пирсе всего-то два долбодятла в форме торчат. А если бы нас хотели арестовать, там была бы их толпа, и на рейде нездоровое шевеление.
Василий обернулся в сторону рейда и ничего не нашёл подозрительного.
— Пожалуй, ты прав. И вот эти любопытствующие граждане, всего лишь любопытствующие граждане.
— Может они ни разу не видели корабль под перуанским флагом! — добавил Григорий.
— Ладно. Возьми ещё пару «сувениров от Гайяны». Так, «для поддержки штанов».
— Уже взял! — С энтузиазмом подтвердил Григорий и протянул в свою очередь Василию маленькую коробочку.
Василий взял её и сунул под одежду, к «скафандру». Там коробочка прочно прицепилась к ткани, как будто и была с ней единым целым. Оторвать её или раскрыть, отныне мог только владелец «скафандра».
