– Это фамильный герб? – спросила она.
– Что? – проговорил Ловкач, поднимая голову. – А-а… Да. У нас нет фамилий, герб – единственное, что связывает нас с предками.
– У вас тоже есть герб?
Ловкач задумался.
– Когда-то был. Сейчас нет.
Стефани не поняла.
– Почему?
– По правде говоря, я от него отказался.
– Почему?
– Ты задаешь ужасно много вопросов.
– Когда я стану взрослой, то, как и вы, буду сыщиком.
Ловкач взглянул на нее и увидел, что она улыбается. Он рассмеялся.
– Тогда твоя судьба – быть вечным участником разных карамболей.
– Как это?
– Карамболь – старинное слово. Обычно им называли крупные авантюры и неприятности.
– Можно было бы прямо так и сказать. Почему вы всегда употребляете слова, которых я не знаю?
– Тебе нужно больше читать.
– Я читаю достаточно. Мне нужно больше заниматься расследованиями.
Ловкач достал маленькую шкатулку и стал вертеть ее в руках, внимательно разглядывая каждый уголок.
– Что это? – спросила Стефани.
– Это шкатулка с головоломкой.
– Не могли бы вы поиграть с ней как-нибудь в другой раз?
– Предназначение головоломки, ее raison d’еtre, в том, что она должна быть решена.
– Какой еще зонд?…
– Raison d’еtre. «Смысл существования» по-французски.
– Опять вы за свое! Почему не сказать прямо? Зачем вы все усложняете?
– Видишь ли, оставить головоломку нерешенной – это как не спеть песню. Она может умереть.
– Папа каждый день решает кроссворды, напечатанные в газете. Он отгадывает их, узнает зашифрованное слово, пишет его в пустых клетках и выбрасывает газету в мусорное ведро. Я буду отдавать вам все газеты, которые попадают в наш дом, но умоляю сейчас же оставить шкатулку в покое и продолжить поиски.
– Мы сделали все, что могли. Я сдаюсь.
Стефани посмотрела на него с нескрываемым изумлением.
– А еще говорят, что мое поколение страдает от рассеянного внимания.
– Ты заметила что-нибудь странное в картине, на которую смотрела?
– Там было много картин.
– В той, на которой изображен человек, тянущийся к Скипетру?
– И что в ней такого?
– Ты заметила в ней что-нибудь необычное?
Стефани снова подошла к стене и стала перебирать картины, пока не нашла ту, о которой шла речь.
– Что же тут необычного?
– Опиши мне ее.
Она отодвинула остальные картины в сторону, чтобы лучше видеть.
– Здесь нарисован человек, он тянется к Скипетру, из которого исходит сияние… вот и все.
– И ничего странного нет?
– По-моему, нет… – Стефани нахмурилась. – Подождите…
– Ну?
– От Скипетра идет свет, и человек одной рукой прикрывает глаза, но при этом оба глаза широко открыты.
– И?
– Если свет настолько яркий, человек должен был бы сощуриться. Даже на картине.
– Что еще странного?
Стефани снова внимательно осмотрела картину.
– Тени.
– Что не так с тенями?
– Человек отбрасывает две тени.
– И что? Если помнишь, Скипетр волшебный. Он вполне может стать причиной появления как одной тени, так и двух, по любой волшебной причине.
– Но эти тени появились не от света Скипетра. Тут неправильные углы.
– И как же появились эти тени?
– От двух разных источников света.
– А что у нас является самым главным источником света?
– Солнце?
– Если это солнце, какое время суток изображено на картине?
– Короткая тень у ног может быть в середине дня, когда солнце расположено прямо над головой, но тень за спиной может быть только утром или вечером.
– Назови время поточнее.
– Откуда я знаю? Тень за спиной, значит, это может быть утро.
– Значит, ты смотришь на картину с изображением человека, который тянется к Скипетру и может видеть все, что произошло в прошлом и происходит в настоящем?
– Допустим, так. Но какое это имеет отношение к шкатулке с головоломкой?
– Кто это нарисовал?
Она посмотрела в угол картины.
– Здесь нет имени, только герб. Леопард и скрещенные мечи.
Ловкач поднес к ее глазам шкатулку, на крышке которой были выгравированы леопард и скрещенные мечи.
– Точно, – сказала она, поднимаясь на ноги. – Значит, вы не просто развлекались.
– Картина подсказывает нам, что художник, или семья художника, может дать возможность заглянуть в прошлое, а это то, что на нашем профессиональном языке мы называем ключом. Ключ – часть тайны, а тайна – головоломка. А у меня в руках шкатулка с головоломкой.
Пальцы Ловкача исполнили на поверхности шкатулки причудливый танец. Детектив низко склонил голову и что-то покрутил, раздался щелчок, потом жужжание механизма, крышка открылась, и они увидели голубой драгоценный камень.
– А-а… – понимающе протянул Ловкач. Стефани подошла ближе. Камень был чуть больше мяча для гольфа.
– Что это?
– Это Камень-Эхо, – проговорил он. – Большая редкость. Раньше его использовали умирающие. Они клали его в постель на три ночи, и Камень записывал все их воспоминания и мысли. Потом Камень отдавали близким или родным, чтобы смягчить боль утраты или чтобы доверенные лица могли получить с его помощью ответы на разные вопросы. Если я ничего не путаю.
– Как он работает?
– Я толком не знаю, – сказал Ловкач. – Никогда не видел его так близко. – Он коснулся Камня, и тот сразу же засиял. Ловкач снова наклонил голову. В его голосе зазвучало полное удовлетворение собой. – Видишь? Вообще-то я – гений.
– Вы только до него дотронулись.
– И все-таки гений, Стефани.
Она кивнула. Через мгновение перед ними прямо из воздуха материализовался старик. Стефани отшатнулась.
– Не волнуйся, – проговорил старик с улыбкой. Он был одет в длинный балахон, глаза светились добротой. – Я не причиню тебе вреда, девочка. Я здесь, чтобы ответить на все вопросы и предоставить любую информацию, которая понадобилась вам в ваших… – Его голос дрогнул. Он во все глаза уставился на Ловкача. – Глазам не верю! Вы – скелет?
– Да.
– Вполне живой, как я… фигурально выражаясь, конечно, ведь я тоже неживой. Но вы – скелет! И к тому же говорящий!
– Весьма польщен, – сказал Ловкач. – Кто вы?
– Меня зовут Ойзин, я здесь, чтобы ответить на все ваши вопросы.
– Отлично, нам как раз это и нужно.
– Скажите, как вам удалось?
– Что именно?
– Стать скелетом. Я о таком раньше никогда не слышал.
– Это долгая история.
Ойзин махнул рукой.
– Тогда не рассказывайте. Камень работает недолго, пока не кончится заряд. Я могу не успеть рассказать вам то, что вас интересует.
