Дарья намекнула, что она уже почти здорова и они теперь могут двигаться дальше. Виктор почесал себе тыковку, подумал и вынес своё решение — сегодня днём они пока ещё остаются здесь, а вот ночью уже двинутся. Зачем на рожон им лезть, если можно будет потихоньку пробраться?
Только вот человек предполагает, а бог располагает... Ближе к двенадцати часам дня сработала сигнализация на приближение посторонних личностей. То есть на расстоянии меньше полутора километров от этого заброшенного хутора появились люди.
Поначалу Виктор особого внимания на это даже и не обратил, мало ли кто по лесам сейчас бродит. Но потом, именно по этой самой причине он и решил глянуть, кто же это. А увидев, тут же забил тревогу.
Верёвку вместе с сохнувшими на ней тряпками забросили в танк, туда же отправилась и маскировочная сетка. Затем Виктор загнал вовнутрь Дашу, а сам быстро переоделся в форму немецкого унтера и положив рядом с собой взведённый шмайссер уселся курить на краю люка. Если что, то нырнуть в танк для него секундное дело. Успеет он...
Через несколько минут появились и непрошенные гости. Несколько мужиков с белыми повязками на рукавах и с русскими винтовками на двух телегах сюда прибыли. Полицаи, мать их за ногу. Добровольные помощнички оккупантов...
Заметив стоящий возле сарая танк с германскими опознавательными знаками и сидящего на нём Виктора, полицаи быстро переглянулись между собой и продолжили движение.
— Хальт! — Виктор ухватил свой автомат и направил его на мужиков. Те почти сразу же остановились.
— Полицай?
— Так есть, пан. Полиция мы. Большевиков та жидов шукаемо.
— Папире... Бумага есть?
— Вот, пан официр.
И с передней телеги спрыгнул мужик лет сорока пяти, который и вёл переговоры. Да и остальные тоже слезли на землю.
— Комм цу мир. Ты. Другой нихт.
Мужик не спеша подошёл к танку, зыркнул по сторонам и полез во внутренний карман своего пиджака.
И тут чуйка у Виктора взвыла дурным голосом! Он почти не услышал металлический щелчок, но краем глаза успел заметить, как оставшиеся у телег полицаи начали вскидывать свои винтовки. И уже проваливаясь в люк, Виктор успел нажать на спуск автомата.
Пули разорвали на груди у полицая пиджак с рубахой и выбили из его руки ТТ, который тот почти уже успел достать. И в это же время загрохотали винтовки. Пара пуль щёлкнула по броне и Виктору пришлось бросать свой автомат и захлопывать люк, чтобы спастись от огня противника.
— Вот же суки! — выругался он, заметив оторванный чьей-то пулей погон на своем плече. — Ну пиз..ец вам всем!
А тем временем ругающиеся полицаи столпились возле танка, предусмотрительно не появляясь перед пулемётом, забрали брошенный Виктором автомат, оттащили в сторону труп своего подельника и принялись решать, что же им делать.
Всё это танкист прекрасно видел и слышал благодаря своему танковому компьютеру. И из этих разговоров он понял, что на его танк началась натуральная охота. Среди немцев нашёлся достаточно умный человек и те теперь и сами ищут, и полицаев на это дело припрягли.
Хреново, чего уж там говорить...
Немного подумав, он обратился к перепуганной Даше, забившейся в угол.
— Солнышко! Тут такое дело... Мне придётся днём теперь прорываться, с боем. Полицаев то я разгоню, но вот, оказывается, немцы меня тоже ищут. Сильно ищут...
Так что я решил тебя в лесу высадить, где безопаснее, а сам на прорыв пойду...
— Я с тобой!
— Да пойми ты! Со мной опасно! Мы погибнуть можем!
— Пусть... Я с тобой останусь...
— Твою ж мать... Говорил же себе, не связывайся с бабами... Хрен с тобой! Не ной тогда...
А полицаи тем временем уже притащили из телеги топор и попытались им вскрыть люк. И на звуки стрельбы с дороги сюда же свернул броневик с парой мотоциклов. Да и на самой дороге, что проходила не так уж и далеко, остановилась вражеская колонна.
Полицаи суетились вокруг замершего молчаливо танка, но сделать так ничего и не смогли. Даже топор свой ухитрились сломать, пытаясь вскрыть им танковые люки. Только один раз что-то внутри металлически клацнуло и опять наступила тишина.
По видимому у танкистов уже закончились все боеприпасы и топливо, раз они спрятались внутри танка и не выходят. Но и на призывы сдаться по хорошему они всё равно не отвечают. Один из полицаев даже подёргал за ствол пулемёта, торчащий из лобовой плиты танка, но ничего в ответ так и не добился.
Среди них даже нашёлся умный или сообразительный, который посоветовал закрыть все танковые смотровые приборы, что ими и было сделано. Из телег принесли два пустых мешка, которыми и были прикрыты смотровые щели.
После этого полицаи совсем расслабились. Ну а чего им теперь бояться? Танкисты ведь всё равно ничего не видят...
А вскоре послышался треск мотоциклетных моторов и на сцене появилась парочка евробайков с вооружёнными наездниками, а следом и небольшой пулемётный броневик. Полицаи тут же выстроились рядом с танком в кривую шеренгу и приготовились получать благодарность от своих новых хозяев.
Ведь это же они обнаружили этот, так сильно разыскиваемый всеми танк, а значит и благодарность для них должна быть достаточно большой.
— Вить, мне страшно... — шёпотом сказала Даша, сидящая на краю полки, чтобы не мешать Виктору.
— Не боись, Дашуль, всё хорошо будет... Нас они здесь достать не смогут, а вот мы их с тобой - наоборот. Так что всё нормально... Вот видишь, как они суетятся? А сделать то ничего не могут...
А снаружи немцы и полицаи опять вовсю пытались вскрыть танковые люки. Даже фальшивые боковые на башне попытались открыть. Само собой, ничего у них не вышло.
Постепенно все опять успокоились и расслабились. Один из немецких солдат даже попытался повиснуть на танковой пушке, но не преуспел в своём желании. Та под его весом просто неожиданно опустилась вниз, распугав этим действием всех остальных. Солдат получил от своего командира втык, а танковая пушка так и осталась опущенной. Направленной прямо на стоящий перед танком немецкий броневик. И от греха подальше офицер приказал этот броневик перегнать на другое место.
А время постепенно шло. Немецкая колонна на дороге давно уже отправилась дальше, оставив здесь броневик и мотоциклистов, полицаев припахали на охрану местности, а сами немцы растопили печку и приготовили для себя кофе. Обедали они, правда, сухпайками. Ну и уже награбленным где-то салом.
