находиться в военном училище. Еще три года жить так ради звания? Нет уж, увольте. Тут надо бы вопрос решать быстрее, и я начал подбирать каналы к кадрам.
Сначала нужно придумать, через кого это сделать: через офицера, что командовал взводом, или обратиться напрямую. А может, через какого-нибудь инструктора? Нет, в армии все просто. Особенно в советской. Все шкурники решали прапорщики, так следовало это делать и сейчас.
В один из весенних дней я подошел к старшине Загинайко для серьезного разговора.
— Товарищ старшина, — обратился я к нему, — нужно поговорить.
— Так говори, — хохотнул этот толстый весельчак, только казавшийся добродушным, но на самом деле хитрый и изворотливый.О других его качествах оставалось только догадываться, но интуиция мне подсказывала, что лучше их не проверять.
— У меня серьезный разговор, денежный, вдруг кто услышит.
— А, — сразу посерьезнел Загинайко, — тогда пошли в каптерку.
— Ну, говори, что хотел? — сказал он, как только мы с ним оказались вдали от посторонних глаз и ушей.
— Не знаю с чего начать, вот решил обратиться к вам.
— Ага, ну давай, раз тебе что найти надо или еще что, так мы живо достанем.
— Тут непростое дело, и я могу заплатить за него очень хорошо.
— Ммм, говори, говори скорей, что яйца мнешь, уже моя душа вся истомилась, — не скрывая эмоций, затараторил Загинайко.
— Скоро конец этого учебного года, и я поеду снова в Африку.
— Да, ну и что?
— Я уже здесь всему научился.
— Ну, не всему, но ты самый способный среди других.
— Вот я и говорю, что я многое узнал, и мне надо домой. Там все плохо, война идет. Возможно, мой клан уже уничтожен, а я все так и буду учиться здесь. А когда закончу учебу, то все мои родственники могут быть убиты.
— Так, и что ты предлагаешь? — напрягся Загинайко.
— Мне просто необходимо закончить учебу раньше.
— Так не получится, да и ты тогда не получишь диплома об окончании военного училища.
— Вот… Я и думаю, как мне получить диплом и уехать с ним в Африку после первого года обучения.
— После первого? А почему не после второго или третьего?
— А какая разница, после первого, второго или третьего курса? Все равно училище-то не будет считаться законченным.
— Да, логично, но все же?..
— Потому что два или три года — это очень долго! У меня на родине война, и я нужен своей стране. Мы строим социализм, и вклад каждого человека может стать решающим. Вы можете в этом помочь?
Загинайко явно задумался.
— Это очень сложно, я никогда подобным не занимался. А у тебя сколько денег есть?
— Предлагаю вам лично пятьсот рублей, а дальше как получится. В целом не больше двух тысяч, — сразу обозначил я рамки. — Да, и еще могу добавить два блока сигарет и пять упаковок жвачек.
Загинайко наживку заглотил и даже, кажется, проглотил. Пятьсот рублей — большие деньги, да еще и на халяву. Но и вопрос стоял очень серьезный. Подделка документов — это настоящее мошенничество. А у меня осталось еще почти пять тысяч рублей, очень большая сумма, машину можно купить. Запорожец…
— Мне надо провентилировать эту тему, не готов сразу пообещать, но буду думать.
— Ничего, — кажется, я даже улыбнулся. — Время еще есть, я подожду.
Прапорщик Загинайко после того, как сержант Бинго покинул его каптёрку, пребывал в искренней растерянности. Ему только что предложили крупную сумму денег за ничего. Точнее за то, что можно списать на ошибку или вообще не признавать факта подделки, если этот хитрый негр уедет и растворится на просторах Африки. А в том, что он там растворится, прапорщик Загинайко был уверен на сто пятьдесят процентов.
Что же, за такие деньги можно и постараться, а ещё есть жвачки и сигареты. Вот приедет он в своё село, достанет «Мальборо», закурит, и все соседи сразу сдохнут от зависти. Начнут упрашивать его, чтобы угостил сигареткой или жвачкой, предлагать разные услуги за пачку сигарет. А он ещё подумает: угощать или нет.
Да ещё в соседнее село к другим родственникам сгоняет и там жвачками племянников одарит, чтобы те могли похвастаться пронырливостью дядьки. Хоть за границей ни разу и не был, а «бублигум» им привёз, да не польский или чешский, вроде жвачки «Педро», а настоящий американский! Вот он какой!
Это видение крутой жизни прямо всплыло у прапорщика перед глазами и заиграло радужными красками. Вот он идёт с презрительной улыбкой на лице, вот — насмешливо отвечает сельчанам. Вот купается в лучах славы и завистливых взглядах. А может, и Олеся к себе пригласит на рюмочку, кхм, чая. Ммм…
С трудом служивый отвлёкся от фантазий. Крепкий ум украинского селянина не мог долго витать в облаках. А природная хватка не давала ему расслабиться. Деньги-то нужно ещё заработать, но он уже знал, как и к кому подойти.
В отделе кадров служил неприметный майор, и Загинайко точно знал, что у того вечная нужда в деньгах. Ну, а если нужны деньги, особенно на многодетную семью, то, значит, клиент дозрел. Ещё раз всё обдумав, Загинайко решил не терять время и сразу двинуться к нему. Куй железо, пока горячо! Кадры занимали одно из помещений в главном здании, именно туда прапорщик и пошёл.
Майор Сидоров Иван Иваныч занимался своими обычными бумажными делами: оформлял личные дела, подшивал документы, а мысли его были заняты размышлениями о том, как бы протянуть до следующей зарплаты. Но ничего придумать не получалось, а деньги нужны. Работая в кадрах, денежное довольствие он получал небольшое, числясь на сетке, не соответствующей воинскому званию, добавки никакие к окладу не полагались: ни за секретность, ни полевые, а детей дома было трое, да неработающая жена, в общем, плохо всё.
Сослали его сюда из группировки советских войск в Германии с понижением, и теперь он думал, как выкручиваться из этой ситуации. Ведь жить приходилось от зарплаты до зарплаты, а то и в долг. Будучи родом из Чебаркуля, майор не надеялся на помощь родителей, которые и сами жили небогато, да и далеко очень.
Это вон, местным хорошо, всё растёт, тепло и комаров почти нет, в отличие от Челябинской области. Так он думал, когда в кабинет постучались, и через мгновение
