ещё и с копной волос на голове и косой бегай. С формы все украшения сняты, а на голову, вместо привычного кожаного кивера обтянутого чёрным сукном с султаном, надета небольшая кепка похожая на ту, что извозчики носят. Опять же, должны быть, введённые недавно, красные погоды обшитые галуном, а тут небольшой погончик из того же зелёного сукна, что весь мундир.
Андрей Андреевич не побоялся начальственного гнева, спросил у князя Витгенштейна, почему так.
— Так воевать удобней, и в лесу красные погоны — это дурость. Заметят. Они же егеря, — объяснил генерал-лейтенант.
Яснее не стало.
— А у того плутонга некрасивая же, совсем, форма, — попытался докопаться до сути казак.
— Думаешь, майор, ах, да, войсковой старшина, что умирать в красивом мундире лучше? Форма должна быть удобной и маскировать бойца в лесу или на снегу, или в степи выжженной. Разного цвета должна быть форма, и она должна делать бойца максимально незаметным на местности. Солдат, казак, артиллерист должны быть одеты так, чтобы их не видел противник, чтобы ему прицелиться было трудно.
— Так у нас артиллеристы в красных мундирах, — ткнул Говоров пальцем в разворачивающих пушку солдат в алых мундирах.
— Полно у нас ещё Юдашкиных, — махнул огорчённо рукой князь и ушёл скорым шагом, словно сбежал от казака. Ещё непонятнее старшине стало. Кто этот Юдашкин? Жид? Причём тут он?
Как ни ожидали, как ни готовились к этой битве, а из-за небольшого изгиба лесной дороги горцы, в своих пёстрых нарядах, появились неожиданно.
— Целься! — а вот для странно мешковато одетых егерей появление врага неожиданностью не стало, они были скрыты наваленными поперёк дороги большими каменьями. Всадники даже скорость не убавили.
— Триста тридцать три! — услышал Говоров непонятную считалку.
Бабах! Все двенадцать егерей окутались одновременно облачками дыма. До всадников было саженей сто пятьдесят, но видно было и без подзорной трубы, что пули не только долетели, но и попали в горцев, там встали, заржали кони и люди стали падать на дорогу. Четыре сотни шагов. Отличный результат.
— Заряжай! — плутонг вскочил, и не успел Андрей Андреевич взгляд с горцев на егерей и обратно перевести, как штуцера английские были уже заряжены.
— Целься!!! Триста тридцать три!
Бабах! Слитный залп вновь прогремел в лесу. И снова полетели на землю, ошеломлённые и неуспевшие за это время короткое ничего предпринять, горцы, так и крутились у того места, где их первый залп остановил.
— Заряжай! — послышалось из облака дыма. И зазвенели шомпола о стволы.
— Плутонг, три шага вперёд. Целься! Триста тридцать три!
Бабах! И вновь падают абреки. Войсковой старшина во второй раз поразился скорости заряжание штуцера, приходилось бывать в деле с егерями. У тех, из прошлого, в пять раз медленнее получалось.
— Казак, теперь твоя работа, — вывел окрик командира странных егерей Говорова из задумчивости. А ведь и правда, горцы поворотили коней и пытаются через усеянную трупами дорогу пробиться к возможному пути отступления.
— Астраханцы, вперёд! — и полусотня с пиками наперевес понеслась вслед убегающему врагу. Не уйдут. Дорога узкая. Всех положим.
— Ураааа!
Пётр Христианович, получив окончательный доклад всех командиров подразделений, ханов и князей, долго плевался. Не в них. Хоть очень хотелось. С кем потом против шаха воевать. Опять полторы тысячи трупов. Так рядом ещё и селений нет, кто их всех хоронить будет? А ещё раненых больше трёх сотен. Есть среди них и свои. Около тридцать человек с сабельным и копейными ранами. Словно в средние века попал. На что надеялся этот хан, как там его? Ибрагим-хан-Карабахский. На что надеялся? Во всем двух с половиной тысячном войске чуть больше сотни ружей. Все древние, очень много малокалиберных, некоторые ржавые. Где и как они хранились?
Из плюсов можно отметить, что в качестве трофеев достались три бронзовые пушки, калибра примерно пятьдесят миллиметров. Пушки не на лафете. Их везли на арбах. Очень хотелось спросить этого Ибрагима, а как он себе представлял войнушку, на которую двинул войско. Стояние на Угре? Построят дебилы, типа Наполеона, на огромном поле полки, каре выстроят, и будут целый день ждать пока противник построится, и потом начнут ядрами друг друга закидывать? Так думал?
К сожалению, не спросишь у Ибрагим-хана. Пал смертью не совсем храбрых. Уносил ноги домой в первых рядах после артиллерийских залпов и беглого ружейного огня егерей. Убегал и попал в подготовленную засаду, наткнулся на черкесов и чеченцев. Те встретили карабахцев ружейным и пистолетным огнём, и после, полностью деморализованного противника, принялись уже саблями или шашками уничтожать. Сабля у горцев прямее, чем у русских, но там ещё и в рукояти должно быть отличие, а его вроде не было. Нужно будет позаимствовать десяток у черкесов и всучить казакам, пусть испробуют в деле эту «шашку» всё же, наверное.
— Марат, твою дивизию, ну объясни мне дураку немецкому, зачем вы столько народу порубили? Маньяки, блин.
— Что такое маньяк? — нет, не чувствовал Карамурзин мук совести. Светился. Такая победа грандиозная. Лучше первой.
— Я же просил по возможности в плен брать, а вы даже хана застрелили. Что сейчас делать?
— Пусть разбираются в своей Шуше. Нам надо поспешить в Нуху, — не попрёшь против сказанного. Прав.
— Хоронить не будем. Там, кто-то сказал из великих, пусть мёртвые сами хоронят своих мертвецов. Одежду снять, лошадей забрать, оружие тоже. И утром выдвигаемся на Нуху. Там столько вкусного!
— А кто так сказал? — любопытина.
— Иисус.
— И что? Похоронили? Правда?
Пойди, проверь.
Добрый день, уважаемы читатели. Данная книга находится в процессе написания, и для того, чтобы быть в курсе публикаций новых глав, рекомендую добавить книгу в свою библиотеку и подписаться на Автора.Заранее благодарен.
P.S. И как вседа. Сердечек "маловато будет". Размышления о сердечках отвлекают от написания "шедевра".
С уважением.
Андрей Шопперт
Событие двадцать девятое
Противную сторону надо выслушать, как бы она ни была противна.
М. Евгеньев
Требуя невозможного, мы получаем наилучшее из возможного.
Джованни Никколини
Странные люди жили в средние века. Везде. По всему миру. Умирали от голода и строили Нотр Дам или Кёльнский собор. И здесь на Кавказе то же самое. Одна стена Дербента чего стоит. Даже в двадцать первом веке такое построить почти
