оставлять территории и включать печатный станок.
— Мы оставим нашу землю лишь в крайнем случае. — ответил я, покачав головой.
— Так это он и есть, ваше высочество, крайнее некуда. — ответил Голицын. — Денег на продолжение войны в казне нет.
— А даже если бы и были, производства по щелчку пальцев не возникают. — заметил князь Трубецкой. — Полгода, это самый минимум.
— В таком случае предлагаю поднять налоги на знатные рода. — сказал я, заставив всех присутствующих вздрогнуть. — У нас всех достаточно богатств, чтобы не перекладывать эту ношу на бедняков.
— Ещё больше задирать налоги? Вы простите уж, ваше высочество, но это самодурство. — покачал головой Голицын. — Кабинет министров это не поддержит.
Ситуация складывалась парадоксально отвратительно. Имея почти полную поддержку военной аристократии и большей части вмешивающегося в политику духовенства, я неожиданно для себя выяснил что финансы мне неподконтрольны вообще. Мало того что совет министров был сформирован ещё при Екатерине, так она им ещё и не управляла. И ни я, ни Морозов, не могли его распустить на законных основаниях.
Петр — потому что его руки были связаны решением думы и собрания, в которых такое голосование провести не удалось, а я… что же, будь я императором, у меня по крайней мере было бы право вето, которое можно было бы наложить на любые решение кабинета министров, но пока я лишь цесаревич — вариантов было не так много.
— Что у нас по компромату на Голицыных, Трубецких и Куракиных? — спросил я во время перерыва у Багратиона.
— Ничего столь существенного, что не могло бы сказаться на их решениях. — почти мгновенно ответил Константин. — Древние рода, из знатных во всех отношениях семей. Заслуженные, многие их предки — великие полководцы. Есть, конечно, перегибы на местах, кто-то трахает секретарш, но всё это не существенно.
— Значит рычагов влияния на них у нас нет? — обратившись ко всем собравшимся в малом совете спросил я.
— Можно инициировать единоразовый военный налог. — проговорил Рублев, уже который месяц обучавшийся и таскающий за собой целую коллегию из профессоров, банкиров-рвачей и мелких промышленников.
Как ему удалось собрать такую компанию я в принципе догадывался. Первым он платил в пять раз больше, чем в университетах, начиная с того, к которому мы ходили на консультацию. Вторые получали процент от успешных сделок, а третьи хотели стать крупными промышленниками, в принципе ничего удивительного. Хорошим бонусом шла лояльность будущему императору, то есть мне.
— Главное тут — военный, то есть министерство финансов на него сильно не должно влиять. Ну и единоразовый — что потенциально снизит напряженность. — продолжил Лёха. — В результате мы и деньги получим, и новыми врагами не обзаведемся. Одни плюсы. Только вот заводы это не построит.
— Единоразовый налог нас не спасет. — заметил Роман. — Только отсрочит неизбежное падение Рубежа. Если не ввести постоянную налоговую нагрузку. В идеале — армия должна получать всё бесплатно. За государственный счет, но денег в казне нет, вернее они есть, но министерство финансов их не позволит все потратить.
— И правильно сделают. — сказала Инга, крайне редко вмешивающаяся в наши дебаты. — Кроме военных расходов есть куча других, а если открыть кубышку, то заработают на этом лишь перекупщики и хапуги.
— Многие рода, в том числе и княжеские, скупили запасы пороха и снарядов для личных нужд ещё в позапрошлом году, и сейчас они баснословно богаты, если пересчитывать на наши закупочные цены. — сообщил Рублев. — Я бы и сам с удовольствием подсуетился, только вот…
— Ты был никому не нужным детдомовцем, которому максимум который светил — пост завсклада роты. — закончил я за него, заставив Лёху поморщится. — Время возможностей, время потерь. Мы не можем оставить свою землю, даже если некоторые считают иначе. Но и обложить налогами богатых тоже не выйдет — не провести закон. Какие будут предложения?
— Можно попробовать подкупить членов кабинета министров не очевидными вещами. — чуть помявшись проговорил Рублев. — Здоровье близких, долголетие, место среди учеников лично цесаревича.
— Это одноразовая взятка. — возразил я. — Не пойдет.
— Можно пойти старыми методами. — осторожно сказал Константин. — Создать им проблемы, которые они не могли бы решить самостоятельно, а затем предложить свою помощь. Но провернуть подобное тоже можно лишь один раз, если подлог вскроется, а вероятность такого исхода существует, отношения с этими родами будут испорчены.
— Не пойдет, нам только постоянного тлеющего конфликта между сильнейшими родами не хватало. — снова отмахнулся я. — Ещё?
— Мы не можем обойти кабинет министров, как бы не старались. Всё что касается финансов придется либо перекладывать на княжество Ляпинское, либо проводить через военные реформы связанные с реформами дворянства. — сказала молчавшая до этого Мария. — Отец готов инициировать первое заседание на летней сессии.
— Полтора месяца? — уточнил я, и задумался, когда первая супруга кивнула. — Хватит у нас резервов и запасов на это время?
— При текущем расходе — да. Но если будет волна… — Роман покачал головой. — Мы держимся, госпитальеры показывают себя только с лучшей стороны, но даже так, риск остаться без припасов остается слишком велик.
— Что мы можем предпринять прямо сейчас? — спросил я, окинув взглядом приближенных. — Денег из воздуха не взять. А тем более пороха.
— Ну… болванки для снарядов можно отливать из вторсырья. — предложил Лёха. — Против тварей бронебойность часто не так важна, как плотность огня.
— Тактику в целом надо менять. — кивнул я. — Мы здесь не против бронированных быстро маневрирующих судов бьёмся, а против живых тварей с мягкой хитиновой броней и диссонансным щитом. Нужно взять все наработки тайной канцелярии, по борьбе с искаженными, и объединить их с нашей тактикой и ударными ротами из ордена.
— Кавалерийские отряды с максимальной скоростью? — нахмурившись Роман почесал гладко выбритый подбородок. — У нас не так много военных судов со сверхзвуком. Да и не нужно это, система раннего оповещения, с дирижаблями — куда полезнее. Благо монстры не слишком быстрые.
— Боюсь это временно. — покачав головой ответил я. — Тот королевский краб, с которым мы сражались на рубеже, вполне мог телепортироваться на короткие расстояния. До ста метров. Те же бегуны вполне развивают скорость до ста двадцати-ста пятидесяти километров в час.
— Одиночные твари опасности не представляют. Даже крупные. На этих хватит и тех сил что есть. — возразил Роман. — Но команды гончих могли бы уничтожать самых опасных искаженных. Это значительно снизит нагрузку на артиллерию и позволит облегчить службу на Рубеже.
— Таран? — посмотрел я на молчавшего товарища.
— С обычными тварями мы справимся, даже с большими живыми полями. — ответил молчавший соратник. — Против них и отрабатывали главные навыки. Но вот что касается таких чудовищ, как королевский краб… пока они нам не по зубам. Да и освоить их, сложно если честно. Ни у кого из наших родителей дара к стихиям не было. Из тех, кто родителей вообще помнит.
— Это может стать серьезным препятствием, для присвоения княжеского титула. — заметил Роман. — Мой прадед получил титул по далекому родству и за множество заслуг во время службы.
— Можем пока ограничиться графским титулом. — подумав решил я. — Тем более что баронский у тебя уже есть…
— Вижу, что ты что-то задумал, дорогой. — хищно усмехнулась Мария.
— Может быть. — кивнул я. — У нас куча бежавших аристократов, которым принадлежат земли за Рубежом. Они сейчас либо у родственников, либо снимают особняки на скопленные средства. Мало кто хочет сражаться за земли, оставшиеся за стеной. Формально, я должен их защищать, вот только я пока не император.
— О, я поняла. Это очень элегантно. Они не приносили тебе клятву верности, но и ты не приносил им клятву сюзерена. — улыбаясь проговорила Мария, постукивая точеным пальчиком по подбородку. — Их земли можно признать захваченными, а потом пообещать их тем, кто отвоюет, верно?
— Да, но не только. Нужно дать им шанс самим вернуть земли. Придется подождать начала реформ в дворянстве, но затем мы введем новый налог. Каждый совершеннолетний простолюдин и дворянин должен будет отправится на Рубеж, сроком на два года. — предложил я. — Первые полгода — учебка, освоение техники. Затем практика и учения, последний год — собственно служба на рубеже.
— И чем это будет отличаться от обычной обязательной службы? Сроком? — уточнил Роман.
— Обязательностью для всех. И когда я говорю — на Рубеже, я имею ввиду именно на нем, а не в тыловых частях. Но мы позволим откупиться особо богатым родам. Скажем… миллион серебряных рублей. — сказал я, и Рублев аж поперхнулся чаем. — Сумма достаточно внушительная, чтобы каждый трижды подумал выплачивать её или нет, но в то же время достаточная, чтобы мы пережили отсутствие высокоранговых
