Один из монахов босиком бесшумно спускается вниз. Ложится на пол и осторожно выглядывает из-за угла. Некоторое время он лежит неподвижно, потом внезапно приподнимает руку – условный сигнал.
– Так, – шепчу я Лексли, – открылась дверь одиночной камеры.
– Настолько тихо?
– Видимо, там что-то для этого специально придумано. Подождем.
Спустя некоторое время монах прячет голову и осторожно поднимается наверх. Машет нам рукой, и мы все вместе, стараясь не шуметь, выбираемся во двор.
– Милорд! – подбегает ко мне монах. – Он открыл двери остальных камер. Раздал мечи горцам.
– Они идут наверх?
– Пока нет. Что-то делают там.
Мы рассредоточиваемся по двору и прячемся, кто куда. Для этой цели еще днем сюда притащили несколько телег и воз с сеном. По всему замку заранее попрятались наблюдатели. Я постарался прикинуть все возможные пути следования злодеев и расставил своих людей таким образом, чтобы перекрыть все направления.
Проходит еще минут пять, и у выхода на улицу появляется первый персонаж. На нём полный доспех пехотинца. Только без щита и копья. Он останавливается на пороге и внимательно осматривается по сторонам. Вокруг пусто и тихо. Только на стене видны покачивающиеся факелы мерно расхаживающих часовых. В самом же дворе никакого движения нет.
Постояв пару минут, латник оборачивается назад и делает приглашающий жест рукой. По лестнице поднимаются все остальные. Их не так уж и много – всего шесть человек. Надо полагать, те пленные, которых мы взяли в лесу, остались в тюремном коридоре. Разглядев вышедших, я понимаю, почему. Видимо, запасов оружия и снаряжения просто не хватило на всех. И дабы не поднимать тревоги, которая неминуемо возникнет, если кто-то из часовых заметит оборванного пленника, их просто оставили внизу. А шестеро солдат в полной амуниции никакого подозрения не вызовут. Что может быть более естественным в осажденном замке, чем группа солдат, идущая по своим делам?
Так оно и оказалось. Шестерка выстраивается в колонну, один из них отступает вправо, изображая собой капрала, и все они, ничуть не таясь, спокойно идут по двору.
Куда ж вы путь держите, гости незваные?
Горцы направились к старой башне. Толкаю локтем Лексли. Приподнявшись со дна телеги, он приоткрывает стекло фонаря. Несколько раз закрывает его полой плаща. Наверху на стене дважды качается факел – подтверждают принятие сигнала. Теперь на пути горцев не будет никаких препятствий. Охрана внутренних ворот тихонечко попрячется, пропустив их мимо себя. А вот закрыть ворота во внутренней стене, отрезав башню от замка, вам, ребятки, никто не даст. На стене залегли в засаде несколько арбалетчиков.
Дав злодеям отойти подальше, выскальзываем из своих убежищ и спешим за ними следом.
Пройдя по двору метров пятьдесят, слышим впереди тяжелый удар. Не очень сильный, но явственный.
– Они закрыли ворота во внутренней стене, – шепчет мне на ухо брат Рон. – Петли мы смазали, а вот вес у створки никуда не делся. Видимо, кто-то просто не рассчитал и не придержал ее вовремя.
Ничего страшного, этот вариант нами был предусмотрен. Интересно, выставят ли горцы свою охрану около ворот?
Как выяснилось, особой изворотливостью ума там никто не блистал. Охрану они выставили, после чего, сочтя себя в безопасности, дружно направились в старую башню. На здоровье! Там вы тоже будете не в одиночестве. На внешних балконах башни заняли свои позиции спецмонахи. Когда мы обсуждали план операции, успевший к тому времени выспаться брат Рон пояснил, что никого более подходящего для тихого боя внутри помещений, нежели его соратники, у нас просто нет. Ему никто и не возражал.
Тихо скрипнув (пожалели все-таки масла), приоткрывается створка. Проскальзываем во двор. Прямо под ногами, сжимая в руках меч, лежит один из горцев. Чуть поодаль привалился к воротам второй. Дождавшись, когда основная группа скроется в башне, арбалетчики сняли часовых, после чего один из них, спустившись вниз, отпер ворота.
Быстро пересекаем двор. Он здесь совсем небольшой, всего-то метров пятнадцать. Так что наша команда проскакивает его за несколько секунд. Впереди бегут монахи Рона. Доспехов и большого количества металла они не носят, поэтому их передвижения практически бесшумны. А уже следом за ними, стараясь ступать тихо, идет основная наша ударная сила – Коты. Вот они-то как раз в полном вооружении: со щитами и в доспехах. Неизвестно, какая стычка ожидает нас в башенных коридорах, какой еще сюрприз приготовили там незваные гости. Посылать в лобовую атаку монахов, не имеющих серьезной защиты, не хочу. На этом я особо настоял.
– Ваша задача, ребята, – продержаться до подхода тяжеловооруженных пехотинцев. Каких бы опытных бойцов ни отобрали для этой цели горцы, против Котов им ловить нечего. Пройдут, как горячий утюг по маслу. Основная наша цель – взять живым их главаря.
Откровенно говоря, я всем сердцем ощущал то, что целью горцев будет именно башня. Почему? И сам не знаю. Но я постоянно чувствовал ее зловещую тень за спиной. Казалось бы, ведь ничего не произошло. Никаких особенных событий, связанных именно с ней, не было. Она продолжала стоять, пронзая своей верхушкой небеса. Никто, кроме охраны не поднимался на ее площадки. Опечатанные мною двери никто не пробовал открывать. Но все равно, вернувшись в замок, я вдруг почувствовал ее существование. Словно в хорошо знакомой квартире вдруг появилась чужая мрачная собака. Она мирно лежит в углу, но ее внимательный взгляд чувствуют на себе все обитатели квартиры. Неизвестно, кто привел эту собаку и зачем. Пока еще никто, помимо меня, не почувствовал, что что-то изменилось в замке. А может быть, ничего и не менялось? Может быть, все дело в том, что изменилась не башня, изменился я? Рисунок меча у меня на груди стал еще более явственным. Возможно, все дело в этом? Просто я стал более чувствительным и внимательным. И поэтому замечаю то, чего не видел ранее.
Вот и тяжелые башенные двери. Они закрыты. Нельзя сказать, чтобы я не предвидел такую возможность заранее. Вытаскиваю из ножен Рунный клинок и нащупываю на двери зарубки. Вот они. Взмах клинка – и дверь, чуть скрипнув, отходит от косяка. Она обита железом, но противостоять моему оружию не в силах. Придерживаю рукой отрубленную часть засова, которая так и осталась торчать в скобе на притолоке.
Странно, но мне почудилось какое-то движение. Нет, никто из стоящих со мной рядом не шевелился. Но внезапно мне показалось, что дрогнула сама стена. Разумеется, это было не так. Какой бы силы не был мой удар, какое бы оружие не держал я при этом в руках, поколебать громаду башни мне было не под силу.
