Игорь и Серафима разом уставились на неё.
– Нет, – вдруг быстрым шёпотом зачастил Игорь. – Маш, с ума сошла, Рыжая, ты что ж удумала-то, совсем рехнулась, сбрендила, головой стукнулась, опамятовала?!
– Прости, Игорёк. Так надо. Надо так, вот и всё.
– Я тебе в этом не помощник! Так и знай!
Он схватил её за плечи, рывком прижал.
– Маш, Маша, милая, я не хотел… я не мог…
– Игорёха! Мог бы и пораньше, – Маша не торопилась высвобождаться из внезапных объятий. – Всё будет хорошо. Я всё подсчитала. Если правильно сделаем, то…
Игорь почти оттолкнул её, закрыл лицо руками.
– Ну, Игорёчек. Ну, милый. Ну, пожалуйста. Ты ведь сам себе не простишь, если они из-за нас погибнут.
– Вы о чём, товарищи? – недоумевала Серафима.
– Она хочет стать одной из вас, – глухо, не отводя ладоней, сказал Игорь. – Девятым «серафимом». Тогда кольцо замкнётся. Заклятие сработает. Вы сможете снять замки. Вот только Сашка…
– Ты ведь за ней приглядишь, пока мы не вернёмся, правда, Игорёна? Ну, пожалу-у-уйста…
Молчание. Сима ошарашенно глядела то на Машу, то на Игоря.
– Он же тебя любит, дура! – вдруг вырвалось у неё. – Жизнь за тебя отдаст!
– Я знаю, – теперь задрожал голос уже у Маши. – Только не сможет, «ангел» должен быть такой же, как Саша. Девушкой. Мужчина не сумеет.
Зиновьева схватилась за голову.
– Начинаем, – звеняще бросила Маша. – Сима, вели всем, чтобы сюда подтянулись. Боюсь, время у нас на исходе. Лес уже оцепили, верно?
– О матери подумай, Рыжая, – жуткий, свистящий, какой-то змеиный шёпот. Игорь в упор глядел на Машу, не отводя взора.
– Я подумала. Я обо всём подумала. И даже письмо ей написала, и вещи собрала. И ещё напишу, когда всё закончится. Мол, прости, мамочка, уехала на стройки пятилетки, не жди скоро и не сердись. Буду писать. Целую, твоя дочь Мария. Давай, давай, Серафима, не тяни!
* * *
Игорь не мог ни уйти, ни смотреть. Но смотреть приходилось, потому что иначе формула пойдёт вразнос и все Машкины мучения окажутся бесполезны.
Восемь «ангелов» стояли вокруг небольшого костерка, лишь едва-едва раздвигавшего тьму и почти не дававшего тепла. Восемь жутких чёрных горгулий, когти синеватой стали глубоко ушли в мох, жуткие головы повёрнуты к корчащейся возле костра нагой человеческой фигурке.
…когда Машка безо всякого стеснения стащила через голову последнюю рубаху, он понял – она уже не повернёт.
И она кричала. Кричала так, что кровь стыла в жилах, а по его щекам сами бежали слёзы, «недостойные мужчины, коммуниста и офицера».
Заклятие трансформации. «Воздух», предельно опасное. Один хороший пожар, и… конечно, Машке не требуется пускать под откос фашистские эшелоны или громить их штабы, но, но, но…
Но как же режет сердце! Действительно, ножом режет, и никуда от этой боли не деться. Оставаться ей с тобой, Игорь Матюшин, русский, на фронте вступивший в ВКП(б), образование высшее специальное, на всю оставшуюся жизнь.
Потому что ты не веришь, что Рыжая вернётся.
* * *
Первое, что она ощутила, придя в себя, – крылья. Огромные, могучие, способные легко оторвать от земли кажущееся невесомым тело. Во рту вкус крови, но к этому Машка привыкла. Труднее было справиться с головокружением, мысли путались, а при прорыве потребуется полная ясность сознания и сосредоточенность.
– О-ох…
– Маша! Машечка! – К ней разом бросились обе Оли, Нелли, Юля, Лена и Сима. Остальные наверняка бросились бы тоже, но им ещё до начала трансформации выпало удерживать ауру после наложения последнего заклятия и сдвинуться с места они не имели права.
– Маша, ты, ты… – Оля Рощина захлёбывалась слезами. Другие оказались покрепче, только едва не задушили в объятиях.
– Так, спокойно, спокойно, девочки! – Первой пришла в себя староста. – Все слушаем Машу! Как товарища Сталина бы слушали!
Тишина. Вмиг наступившая, мёртвая, давящая тишина. Только слышится, как в своём болоте трудно ворочается придавленная неподъёмными невидимыми камнями Сашка.
Да, «чёрный ангел», боевая машина смерти, придуманная товарищем Потёмкиным, двукратным лауреатом Сталинской премии – второй и первой степеней.
Зрение, слух, чутьё. Взлети она сейчас – и как на ладони откроются перед ней и Карманов, и речка, и мост с железной дорогой – и разворачивающееся вокруг болот оцепление.
– В-времени не теряем, – она расправила крылья, гордо вскинула голову. – Работаем, девочки, работаем!
…Первый замок поддался относительно легко. Но на это он и ставился – первый.
Со вторым пришлось повозиться, пока вынимали из топи. Сима действительно оказалась сильна настолько, что сумела в одиночку вытянуть замок к поверхности. Машка переломила деревянный щит с клеймом через колено, пока Игорь держал магический контур замкнутым на себя.
– Скорее, – торопила Машка, поминутно оглядываясь. Озирались и остальные «серафимы».
– Что такое, что?
– Оцепление закончено, все посты развёрнуты, – отозвалась Юля Рябоконь. – Сейчас начнут. А нам ещё третий замок открывать…
– Отвлечь их надо, – задумалась Серафима. – Лена, Нелли, Оля-первая! Вылет! Знаете, что делать. И помните – сразу обратно!
– Э, э, ты чего? – всполошился Игорь. – Там же наши друзья, коллеги, вы тут совсем белены объелись все, что ли?!
– Не волнуйся, – усмехнулась Серафима. От неё так и несло жаром, словно от мартеновской печи.
– Как это – «не волнуйся»?! Мало нам Сашки?!
– Я послала, – Серафима по-прежнему усмехалась, но под усмешкой пряталась гримаса с трудом переносимой боли, – послала не самых умелых, а самых спокойных и рассудительных. Тех из нас, кто… кто дальше всего от Сашки. Убивать они никого не станут – если, конечно, там Потёмкина не окажется. Просто отвлекут военных, не дадут сразу нас накрыть всех вместе. Пока их отгонят, пока разберутся, что к чему, пока решат, что делать… А мы – снимем стену. А уж там «ангелов» не найдёт никто. Поможете – и обещаю, никаких жертв. Ни сейчас, ни после.
Игорь был существенно лучшего мнения о коллегах, но решил не спорить.
…Очень скоро, куда быстрее, чем можно было подумать, из-за леса послышались глухие взрывы, ночное небо озарилось вспышками. Игорь различил на слух воздействия по Карпову и Маршалу. Военные не жалели магических сил.
– У них там даже зенитки есть, – мрачно ухмыльнулась Оля Колобова, Оля-вторая, очевидно.
– Уважают, видимо… – сквозь зубы процедила Нина Громова.
– Неважно, пусть бы только отвлекли.
Сима развернула крылья, одно движение – и она уже над деревьями.
