В разговоре с М.П. также выяснялась так удивлявшая нас бесшумность наших лодок. Дело оказалось в том, что по совету Георгия Андреевича Налетов все машины лодки установил на общей раме отделённой от корпуса виброзащитными подушками. Таким образом, вибрации тринклеров и электромоторов меньше передавались корпусу лодки, что в значительной мере снижало её шумность.
Среди грузов, привезенных Налетовым, были четыре торпедных аппарата новой системы калибра 45см, с гидравлическим поршнем, которые следовало в кратчайший срок установить на место старых. К ним 80 практических торпед, маркированных как 45-12М. Ранее мы стреляли обычными на флоте торпедами Уайтхеда обр.1898г. калибром в 381мм, выделки Обуховского завода. Новые торпеды значительно превосходят их своими характеристиками. Мы получили возможность устанавливать скорость торпеды. На скорости в 43 узла она способна пройти 2км. А при установке 20-ти узловой скорости, дистанция увеличивается до 6км. Торпеда несёт боевой заряд весом в 100кг новейшей взрывчатки – тринитротолуола. Даже одной такой вполне может хватить любому из существующих в мире броненосцев. И самое главное, в этих торпедах предусмотрена возможность установки перед выстрелом угла отклонения, в пределах 60 градусов от диаметральной плоскости. И значит, нам больше нет необходимости точно прицеливаться всем корпусом лодки.
Новая рабочая форма, сшитая специально для подводников. Для всякой погоды и климата. Меховые шапки, удобные шапочки – пилотки, традиционного на русском флоте чёрного цвета с белым кантом. Кожаные меховые куртки и непромокаемые утеплённые сапоги для несения вахты на мостике. Тёплые свитера крупной вязки из козьего пуха.
И, наконец, г. Налетов привёз нам наши пушки. Отличные, скорострельные 105мм орудия германской выделки 1900 года, стреляющие 17 килограммовыми фугасными снарядами. К концам стволов были приделаны здоровые набалдашники с прорезями. М.П. пояснил, что это так называемый дульный тормоз, значительно снижающий отдачу от выстрела. «А то, опасался я, как бы не перевернула кораблики орудийная пальба!» – пошутил Михаил Петрович. Завтра орудия установят на свои места.
12.01.1902 г.
Две приятные новости! Переоборудование ПЛ сего дня мы, наконец, закончили и завтра выходим на боевую учёбу. Шестого дня пришёл приказ о моём производстве в капитаны второго ранга. Пришлось отметить событие и обмыть звёздочки. Недурственно провернули механизмы в Севастополе. Скандал, связанный с минной банкой, выставленной нами у входа в Севастопольскую бухту, потихоньку стихает. Веселье в Севастополе завершилось грандиозною дракой нижних чинов с экипажем «потопленного» нами миноносца «Ретивый», каким-то невнятным образом узнавшего о нашей причастности к их конфузу. Благодаря боцману Пришибееву, принявшему на себя руководство дракою и пресекшему позорное неорганизованное побоище, слава Богу, обошлось без увечий. Организованный Пришибеевым честный кулачный бой стенка на стенку по исконным русским правилам, в котором боцман принял живейшее участие, окончился победою наших экипажей. Вот ведь вздор же полнейший, а чувство от их победы приятное. И даже гордость какую-то нелепую ощущаю.
Никто в городе не знает, чем мы тут занимаемся на самом деле. О существовании наших лодок не подозревают. По бумагам проходим мы, как Балаклавская водолазная школа под эгидою В.К. Г.А. На матросских бескозырках – «водолазная школа». Вот и объяснили штабные сами себе минирование входного фарватера нашими стараниями. Что, впрочем, есть сущая правда. Однако количество вытраленных мин привело адмирала Тыртова С.П. в преизрядное изумление, поскольку не мог он объяснить, каким образом удалось водолазам проделать такую штуку. Вызванный Сергеем Петровичем для объяснений, намекнул ему на ПЛ Джавецкого, действительно выкупленные В.К. Г.А. у флота по бросовой цене и приданные вновь организованной водолазной школе, командиром которой я официально считаюсь. О причинах создания нашей школы, пришлось сказать ему о «Чёрном принце», объяснение более чем удовлетворившее его любознательность. И, тем не менее, по результатам прошедшего разбирательства создана специальная бригада тральщиков Черноморского флота, собравшая в себя 67 единиц всякого хлама из того, что ещё держалось на плаву. И «потерявшая» на тралении нашей банки 3 единицы списочного состава, условно подорвавшихся на выставленных минах. Ох, не доведёт кое-кого до добра болтливый язык!
Погода потихоньку налаживается. Ветер стих до слабого. Ожидается прибытие Венценосца и генерал-адмирала Алексея Александровича для ознакомления с нашими кораблями. Присутствует возможность того, что будет принято высочайшее решение о строительстве однотипных с нами, или улучшенных по моему предложению, ПМЗ большой серией.
Под полигон нам отведен район вдалеке от оживленных трасс черноморского судоходства. На якорях выставлены две баржи, набитые обрезками досок для непотопляемости. По ним мы и будем палить из пушек и торпедных аппаратов с разных дистанций и курсовых углов. До тех пор, пока не научимся стабильно попадать тем и другим.
Всякий выход в море будет теперь начинаться с главного нашего дела, с постановки мин заграждения, где после нас прибираться будет бригада севастопольских тральщиков. Вот и им наука будет. Потом торпедные атаки на баржи и, наконец, артиллерийские стрельбы по оным же. Если бы лодки принадлежали флоту, никто не дал бы нам столько практических снарядов, торпед и мин для отработки боевых навыков. Однако ВК Георгий Александрович не скупится, и мы получаем необходимое по первому требованию.
Сразу по моему приезду в Георгиевск мы с Гошей обсудили результаты встречи с Вильгельмом – пока свежие подробности не выветрились из памяти. Зрительные подробности, потому как звук писался на диктофон, который мы сейчас и слушали, анализируя каждую фразу.
– «Господин кайзер» – хмыкнул Гоша, – неплохо, но только, по-моему, это прошло незамеченным, точнее он просто списал такое обращение на твою уже известную эксцентричность.
– Ну как же, – возразил я, – когда он сменил тональность беседы и обратился ко мне по фамилии, мне что, господином Гогенцоллерном его было обзывать? Он все понял и предложил мне называть его просто Вильгельмом, когда мы тет-а-тет. Вообще у меня создалось впечатление, что он прекрасно умеет читать между строк и слушать между слов.
– И его дальнейшая реплика о том, что кузен Ники относится к нему с некоторым предубеждением…
– Я же специально в этот момент ему в лицо смотрел, чтобы и ты мог пронаблюдать реакцию. Вот, слушай, я отвечаю:
