– Эх, ещё бы пару Пожарских, – под нос себе прошептал Михаил Фёдорович и улыбнулся, час назад ведь о втором только мечтал.
Событие тридцать седьмое
Площадь перед церковью была запружена народом гораздо серьёзнее, чем в прошлый раз. Значит, решил Пётр, есть и чужие, а это не желательно. Ну, с этого и начнём.
– Здравствуйте, люди православные! – обратился к собранию княжич.
Одобрительный гул и разрозненные выкрики были ему ответом. Бывший генерал про себя усмехнулся, он привык, что солдаты отвечают на приветствие иначе.
– Сдаётся мне, что сейчас народу на нашем сборе значительно больше, чем было месяц назад. А ведь мы будем секретные вещи обсуждать, не забыли ли? Давайте-ка, поближе подтолкните пришлых, посмотрим, кто такие.
Не прошло и минуты как в первых рядах оказались пару десятков неизвестных.
Они перепихивались и перешёптывались, пока Пожарский их внимательно рассматривал. Наконец, от одной из групп, человек в десять вышел вперёд степенный старец.
– Мы гончары с Балахны и Нижнего, – он обвёл рукой группу поклонившихся мастеровых. Все мы вольные. Знаем, про твой запрет приводить в этот Юрьев день ищущих лучшей доли християн. Но у нас хозяев нет. Мы сами по себе. Хотим, вот всем миром к тебе, князь батюшка в Вершилово перебраться. Про условие, что ты с Дуняшей Фоминой заключил мы в курсе и согласны на них. Все они справедливые. Мы не лодыри и тебе за нас, господин, краснеть не придётся, – гончар низко поклонился. Вся остальная группа последовала его примеру.
Гончары нужны, обрадовался Пётр. И сейчас нужны, Дунины заказы выполнять, и для того, чтобы расширить её производство и уж тем более понадобятся, когда он фарфор начнёт делать.
– Что же подвигло вас, вольных людей дома свои бросить и прибылью делиться? – поинтересовался всё же у старика княжич.
– Многое, князь батюшка. И школа у тебя для детишек будет и храм, вон какой отгрохал. Про иконы твоих мастеров и говорить нечего, не рукотворны они. Опять заказы постоянные, не нужно с лебеды на воду перебиваться. Коровок, вот християнам роздал, ни у кого сейчас детишки не голодают. А хоромины каки у людишек твоих. Нет, князь батюшка лучшего места на всей Руси, чем Вершилово нету. Не гони ты нас, прими Христа ради, – и все гончары бухнулись на колени.
– Хорошо, подумаю я. Отойдите пока вон в сторонку, – Пётр указал на место рядом со стрельцами.
Оставшиеся пришлые разделились ещё на две группы. От одной, что побольше, тоже выпихнули переговорщика. Мужик долго прокашливался, но все, же собрался с духом и начал:
– Мы плотники, что храм сейчас доделываем. Те же беды у нас, что и у гончаров. Заказов нет почти, бедствует народ, не до строительства. Скоро закончим вот храм, и хоть по миру иди. Люди мы тоже вольные и на все твои условия согласные. А домины себе и гончарам построим, ты князь батюшка не переживай об этом. Прими и нас Христа ради, – и эти бухнулись на колени.
– Ладно, и про вас подумаю.
От последней группы в четыре человека переговорщик вышел сам.
– Мы, князь батюшка, известь обжигаем. Пока от тебя заказ не появился, уже думали детишек в кабалу продавать, так обнищали. Никто каменных зданий сейчас не возводит. Если ты нас не возьмёшь, зимой с голоду сдохнем и сами и детки и жёнки. Пожалей деток, князь батюшка, Христа ради молим, – эти не только бухнулись на колени, но и поползли к трибуне.
– И вы люди добрые отойдите пока вон к товарищам вашим, – Пётр мысленно ликовал. Это ведь не крестьяне безлошадные пришли. Это мастера. Да ещё как раз тех профессий, что и нужны, будут ему в ближайшее время.
– Народ православный, – обратился княжич к своим, – как решит общество, согласны ли вы мастеров к себе взять, люди все мастеровые, к ним и мальцов ваших приставить учиться можно и денежку в казну общественную они могут не малую принести. Что скажите?
Отвечать за всех выделил себя вершиловский староста Коровин:
– Плотники нам вон храм, какой построили, как их не взять. Гончары тоже нужны, домины-то ты нам князь батюшка отгрохал, а кашу как варили в черепках, так и варят многие. Нужны обществу гончары. Ну, а про строителей, что сказать. Храм ведь каменный мы в Вершилово будем по весне затевать, как же без строителей-то храм строить. Нужны нам и строители. Берёт их общество, князь батюшка, – народ при последних словах одобрительно загудел.
– Что ж, быть по сему, – с радостью утвердил Пожарский.
Пришлые опять бухнулись на колени и поснимали шапки, молясь на храм.
– Ладно, народ православный. Теперь давайте про секреты наши поговорим.
Вмиг наступила такая тишина, что казалось, люди и дышать перестали.
– Сначала хочу рассказать вам об успехах наших. Начнём с Храма Рождества Христова. Плотники свою часть работы во вторник закончат. Печники обещают к Юрьеву дню тоже закончить. И в среду уже приступят к работам иконописцы. Работа эта не быстрая, да и спешки не терпит. Ведь у нас должен красивый храм получиться. Только раз назвали мы его Храм Рождества Христова, то на Рождество и позовём митрополита освятить новый храм.
Народ начал истово креститься. Ведь Рождество уже скоро, чуть больше месяца осталось.
– Теперь про успехи наши в "переработке" хочу поговорить. Дуняшиного масла продали мы в Нижнем Новгороде уже сорок два горшочка. И это только начало. Три дня назад пришёл ко мне купец из Владимира и попросил сделать ему партию в двадцать пять горшочков. Только просит, за большую партию скидку сделать и продать те горшочки за восемь рублей. Согласился я с купцом. Ведь это двести рублёв. Денег у него, понятно таких с собой нет. Но поверил я ему, что как расторгуется, всё сполна привезёт, обещал до Крещенья возвернуться. Сейчас Дуня ему срочно последние доделывает, завтра и отбывает купец во Владимир. А сегодня приехал ко мне гость московский. Хочет он договор заключить на поставку в его лавку в Москву сто таких горшочков. Оплата будет так же, после продажи. Сроки, правда, купец не называет, но, думаю, и у этого быстро всё раскупят. Договорились мы по семи рублёв горшочки с маслом ему продать, ведь дорога дальняя и партия очень большая. Просьба у меня к вам православные, по возможности больше молока Дуняше нашей продавайте. Деньги ведь на Храм каменный собираем и на школу часть пойдёт. Нужно книги ребятам закупить и чернила и бумагу, а это всё не дёшево.
Православные стали перешёптываться.
– Теперь о новых наших "переработках" давайте поговорим, – не дал разгореться спорам и обсуждениям Пожарский, – Силантий Бобыль предлагает дать ему денег на разведение кроликов. Занимался он раньше этим, но жёнка померла и не до кроликов ему стало. Теперь вот женился он, – княжич указал на смутившихся молодожёнов, стоявших недалеко от трибуны, – Нужно будет Силантию клеток построить и купить пару десятков кролей на развод, да сена прикупить. Но дело должно выгореть. Только будет нужен нам ещё мастер, который шкурки кролей будет выделывать, и шапки с шубами из них шить. Вот тогда это будет полная переработка. Так что, кто мастера такого знает, который захочет в Вершилово перебраться, милости прошу, ко мне подходите.
– Есть у меня шурин в Жарской волости, но он в крепости у боярского сыны Тимофея Зыкина, – раздалось из толпы.
Пётр поморщился, не хотелось ему ввязываться в дрязги с соседями, но мастер важнее.
– Что ж, пусть в Юрьев день подходит, переговорим с ним. Пока ничего не обещай, – ответил княжич родственнику.
– Благодарствую, князь батюшка, – перекрестился мужик.
– Хорошо. Дальше пойдём. Травницы наши Зинаида и Феодора согласны учениц с десяток к себе взять. Летом травы заготавливать и в красивые вышитые мешочки те травы поковать. Нужно десять девок от тринадцати до пятнадцати лет. Сейчас зимой девок будем учить вышивать узоры, за то сестры берутся, – Пётр указал на монашек, те согласно закивали, – с весны же травницы начнут учить девок лекарственные травки собирать и сборы разные из них составлять. Отец Матвей, настоятель храма нашего, дело то благословил, можете не сомлеваться, никто девок ведьмами не назовёт, – Пожарский посмотрел на собравшийся народ, – А если найдётся кто ни будь, кто и поперёк меня и поперёк церкви пойдёт и будет лжу на девушек нести, то лично я того за лжу в острог Нижегородский сдам. Всем понятно?
