Ознакомительная версия.
Саша уселся на откидную деревянную скамейку. Поезд уже взобрался на подъем, покатил быстрее. Интересно, далеко ли до станции? И тут же неожиданно обожгла мысль: а вдруг немцы со станцией по рации связались? Ведь заметили его небось? И на станции его может ждать горячий прием в виде автоматчиков.
Саша встал на подножку и, держась рукой за скобу, посмотрел вперед. Далеко впереди вагоны поезда начали заходить в пологий поворот. Показались крыши зданий. Станция! Прыгать или лечь на пол площадки? Если поезд пройдет станцию с ходу, то это будет просто отлично. А если остановится? Паровозу периодически нужны вода и уголь для движения.
По скобам, ведущим на крышу, Саша взобрался по стенке вагона. Когда голова его поднялась над крышей, он с облегчением увидел на входном семафоре две поднятые перекладины. Поезд следовал без остановки!
Он слез на площадку и улегся на пол. На всякий случай снял автомат с предохранителя. Но поезд шел ходко. Станция была маленькой, и поезд проскочил ее быстро.
Фу! Саша перевел дух. Можно проехать еще немного. Но перед следующей станцией надо прыгать. У паровоза запасов воды километров на сто хватает. Расстояния между станциями – по двадцать-тридцать километров. Одну станцию уже проехали без остановки, так что на следующей остановка более чем вероятна: состав с техникой весит много, расход воды и угля большой.
Саша периодически выглядывал с тормозной площадки, высматривая станционные постройки или входной семафор. Мимо проплыла пустая будка путевого обходчика, затем состав громыхнул на стрелке. Впереди показался семафор. Все, накатался бесплатно, пора прыгать. И так удалось отъехать на изрядное расстояние, из кольца облавы ускользнуть.
Саша сбросил ранец, пропустил телеграфный столб и прыгнул. Он приземлился на ноги, как учили в спецназе, перекатился кубарем и встал. Руки-ноги целы, ничего не сломал, не повредил.
Он побрел назад, за ранцем. Наклонился, поднял, продел лямки. И услышал сзади, от жиденькой лесопосадки, голос:
– Брось оружие и ранец, не то стрельну!
Как же это он так вляпался? Пришлось снять ремень автомата с шеи, вытянуть руку в сторону и демонстративно бросить автомат на землю. Затем сбросил ранец. Черт, даже не успел посмотреть, что за консервы были. А впрочем – до консервов ли?
– Повертайся! Только руки в гору, и медленно!
Саша поднял руки, повернулся. Метрах в десяти от него стоял крепенький краснощекий мужичок. Одет в цивильное, а на рукаве белая повязка с надписью по-русски: «Полиция». В руках мужичок держал нашу трехлинейку и целился в Сашу.
– Попался, коммуняка!
– Я не коммунист и не был им никогда.
– Ага, поговори еще. Ладно, в полиции разберутся. Иди на рельсы и стой там. Но не дергайся, башку сразу прострелю.
Саша, демонстрируя покорность, поднялся по насыпи и встал на путях.
Полицай, придерживая одной рукой винтовку, подошел к ранцу, расстегнул пряжки на кожаных ремешках и откинул крышку.
– О, харчи! Это хорошо.
Полицай подобрал Сашин автомат, повесил его ремнем себе на плечо и начал вдевать руки в лямки ранца. Вот удобный момент!
Саша повернулся левым боком к полицаю, сунул руку в карман брюк и вытащил «браунинг». Предохранитель у него был автоматический, на задней стенке рукоятки. Сжал рукоятку в кулаке – и предохранитель снят.
Он резко повернулся к полицаю и выстрелил – раз, другой, третий… Пистолетик был слабенький, а мужик крепкий – не надеялся Саша его свалить с одного выстрела.
Он попал все три раза. Мужик поглядел на Сашу удивленно, покачнулся, попытался неуверенно поднять винтовку. Саша выстрелил еще раз – в голову. Пуля угодила в лоб, и только тогда полицай тяжело осел на колени и завалился лицом вниз. М-да, это не «ТТ» или «парабеллум» – там бы и одного выстрела хватило. Слаб пистолетик, хлопушка, но жизнь Саше он спас.
А полицейский дурак! Проверил ранец, убедился, что оружия там нет, и отдал бы Саше нести, а сам только автомат подобрал бы. Куркуль, все трофеи сам нести решил, чтобы не пропало ничего. Вот и поплатился за жадность свою.
Саша беспокойно посмотрел по сторонам – не слышал ли кто выстрелы? Но пистолетик – не винтовка, звук выстрела слабый. А ведь он вначале и брать его не хотел. Саша сунул пистолетик в карман. Выручил он его один раз – может и в другой раз пригодиться.
Он спустился с насыпи, ухватил полицая за ноги и потащил за деревья. Нечего ему тут, на самом виду валяться. Потом вернулся, подобрал винтовку полицая и тоже бросил ее в посадке. Снял с полицая автомат, повесил себе на шею и уже повернулся было уходить, как взгляд его упал на повязку полицая. Надо снять ее и нацепить себе на рукав – какое-никакое, а прикрытие будет. Только бы от своих пулю не заработать.
Саша стянул с руки убитого повязку, натянул себе на предплечье, поправил. Затем обыскал карманы его пиджака. Нашлась бумага. Текст, отпечатанный на машинке, гласил, что Левадный Мыкола Павлович является шуцманом 14-го участка. Надо запомнить, чтобы не проколоться.
Сложив бумажку вчетверо, Саша сунул ее в нагрудный карман. Фотографии на бумаге нет, может помочь при случае. Он подобрал ранец, надел его и двинулся к станции, но, не доходя немного, углубился в посадку. Надо поесть – лучше тяжесть в животе носить, чем на спине.
Открыв ножом банку, Саша понюхал ее содержимое. Пахло вкусно, но понять, что внутри, по этикетке было невозможно. Оказалось – бобы с мясом.
Саша с аппетитом поел. Хлебушка бы еще сюда! Тут он вспомнил про фляжку в кармане. Открутил крышку, понюхал. Не шнапс – это точно, пахнет качественным спиртным.
Саша приложился к горлышку и сделал пару глотков. Да это же коньяк, причем из дорогих, выдержанных! На языке осталось тонкое послевкусие. Саша сделал еще пару глотков. Неплохо! Он убрал фляжку в карман. Потом снял свои пропотевшие сапоги, носки, протертые на пятках до дыр, закинул их подальше и с удовольствием надел трофейные. О, другое дело! Помыться бы еще и побриться. Но побриться – в первую очередь.
Полицаи набирались из местных, те на службу бритые ходили и в начищенных сапогах. Немцы во всем требовали порядка. Поэтому недельная щетина подозрение вызовет.
Бритвенный прибор и мыльце в ранце были – вода нужна. Но ни речки рядом, ни ручейка. Подосадовал Саша и решил идти на станцию так, небритым. Закинул ранец за спину и бодрым шагом, по тропинке вдоль железной дороги направился к станции. Чего ему скрываться? Он шуцман, представитель властей, пусть его боятся и ненавидят.
У входной стрелки стоял немецкий часовой. Он покосился на Сашу, но ничего не сказал и остановить не попытался – повязка на рукаве сыграла свою роль.
Ознакомительная версия.
