— Ну, ничего, — Андрей машинально похлопал по карманам в поисках сигарет, — родит ребенка, успокоится!
Сигарет больше не осталось, клев совсем прекратился, и Андрей уже решил сматывать снасти, как поплавок стремительно ушел под воду.
Дернув на себя, он сразу же подсек, но когда попытался вытянуть рыбину на берег, удилище согнулось дугой и потянуло его в реку. Андрей уперся, благо силушка была немереная.
Через секунду здоровый таймень, добрый метр длиной, выпрыгнул из воды и с грохотом ушел обратно — удилище снова чуть не вырвало из рук.
Это была мечта любого рыбака! Добыча, о которой всегда думают, а потом помнят всю оставшуюся жизнь.
Теперь он надеялся только на крепкую импортную леску, что не подведет, не оборвется — упускать такую огромную рыбу он не стал бы даже под страхом немедленной смерти. Предстояла нешуточная борьба — кто кого.
Упавшая во время паводка береза не позволила Андрею начать выводить огромную рыбину на берег — таймень скрылся в яме под деревом, и леска запуталась о сук.
Андрей решился на отчаянный шаг — прямо в одежде зашел в воду и, держа удилище в левой руке, стоя по горло в воде, сумел отломать правой рукой ветки и освободил леску.
Но илистое дно речки сыграло с ним злую шутку — таймень рванул, и Андрей поскользнулся. Леска намоталась на руку, и рыбака потащило вниз по течению.
Захлебываясь в холодной воде, Андрей рванулся изо всех сил и попытался освободиться. Проклятая леска, заморская тварь, как и обещала упаковка, рассчитанная на акулу, крепко держала его на привязи, как цепь колодника.
Теряя сознание и захлебываясь, Андрей успел подумать: «Боже мой, какая нелепая смерть!»
И разум вскоре рухнул в черную бездну…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
«ТОЛЬКО В ГРЕЗЫ НЕЛЬЗЯ НАСОВСЕМ УБЕЖАТЬ»
На небольшом островке посреди бурной речки лежал человек. Придя в сознание, он сделал попытку встать. Вначале попытался опереться на руки, но силенок ему явно не хватило. Потом мужчина с хрипением принялся блевать, его выворачивало наизнанку.
Облегчившись от воды и слизи, Андрей сел на камни и начал оглядываться. Через минуту глаза начали потихоньку выкатываться из орбит, а отвисшая челюсть напоминала ковш карьерного экскаватора.
Никитин стремительно вскочил на ноги, будто ощутив неслабый укол своей «мягкой точки» острой шпилькой, и взревел во все горло:
— Екарный бабай! Куда я попал?! Не может быть здесь таких гор! Никак не может! Вот тебе и сходил за рыбкой…
Действительно, быстрая речка текла по камням в узкой долине, зажатой с двух сторон высокими горными кряжами. Вверх по течению реки поднимались вдали высокие вершины, покрытые зеленью, но кое-где пробивались белые, видимо снеговые, пятна.
— Твою мать! Так что такое происходит?! Не может такого здесь быть, никак не может!
Очумев от разглядывания напрочь незнакомых окрестностей, Андрей снова присел на прогретый солнцем большой плоский валун и принялся размышлять вслух, бормоча себе под нос, старательно хмуря брови и почесывая пальцем переносицу:
— Захлебнулся я конкретно, и эта тварь хрен знает куда меня уволокла. Ну и рыбина, мать ее в душу! Не могла же она две сотни верст, вверх, против течения до самых Саян доплыть, со мной на буксире? Да какие это Саянские горы?! Эти горушки, хотя почти такие же в высоту, но пологие, на Карпаты походят или на Урал…
Тут он неожиданно для себя упал плашмя на нагретые солнцем камни и принялся завывать во весь голос, довольно хорошо копируя голодного волка. Затем снова уселся и продолжил размышлять, чуть шепелявя, бормоча себе под нос:
— Но как же так?! Здесь совсем все другое, такого у нас просто не может быть! Не может!
Он еще раз огляделся, неверящим взглядом взирая на горы и хлопая ресницами, забыв прихлопнуть свой «ковш», и сделал напрашивающийся вывод, благо уже был знаком со странными особенностями своей психики и методами ее кратковременного лечения:
— Значит, я либо переместился в пространстве неведомым образом, либо мне снится эта хренотень. Может, меня снова глюки посетили?! Ну, а это легко проверить! Сейчас с ходу все и прояснится — бред у меня или подлинная реальность перед глазами!
Он достал из кармана куртки складешок и, отогнув острое шильце, аккуратно ткнул себя в мякоть бедра. Боль была такая, что у Андрея вылезли глаза из орбит.
Отчаянный вопль снова потряс горы, потом Никитин стал извергать из себя такую вычурную матерную брань, что любой сапожник удавился сразу бы от зависти. Облегчив таким исконным русским способом душу, Андрей снова принялся раздумывать:
— Теперь точно известно, что я не умер, и это не сон и не глюки. Солнце в зените, почти над головой — следовательно, сейчас день. Надо осмотреться хорошо, прикинуть, куда меня занесло… И решить, что делать дальше! Кому сказать — не поверят! Да я сам своим глазам не верю!
Поразмышляв с пару минут, Андрей решил идти вниз по течению реки — рано или поздно будет долина, а в ней завсегда живут люди — ну не в горах же им тесниться?! А народец — хороший источник информации, намного лучше его скудных мыслишек.
Удивляться таким быстрым решениям не приходится — военный человек в любой ситуации ищет возможность для новых действий, а гражданский старается проанализировать полученный опыт, потому и бывает бит очень часто и больно.
Андрей немедленно сделал тщательную ревизию своего имущества. В реке пропал берет, ветхая куртка и трико изорваны плаванием почти до полного безобразия.
Имеется складной перочинный нож с двумя лезвиями, ножницами и шилом, запасная катушка лески с поплавком, коробочка с крючками и грузилами, пакет с промокшим кисетом и бумагой, завернутые в целлофан спички и семена табака деда Ивана.
И все — уныло и печально, но могло быть намного хуже. А так, капиталец на первое время есть — с голоду не умрешь у реки.
Первым делом он полностью разделся и разложил одежду на камнях для просушки. Так же поступил с табаком и папиросной бумагой. Затем прошелся по крохотному островку — десять метров вперед и столько же назад, и вскоре подобрал кусочек дерева.
Андрей уселся на камнях и стал обрабатывать свою находку перочинным ножиком. Трудился, не разгибая спины, без отдыха, то ножиком, то шилом, и уже через час он держал в руках пусть грубо выполненную, но добротную курительную трубку с коротким чубуком.
Взяв щепотку просохшего табака, очень плотно набил свою новую трубочку и закурил. И сразу жить стало намного легче от привычного сладостного дыма.
