Терри Пратчетт - Финт

Лицо Чарли оставалось абсолютно непроницаемым – даже для Финта, который здорово наловчился читать по лицам. А Чарли между тем очень серьезно продолжал:

– Любопытно, а те джентльмены, с которыми вы столкнулись и которые докучали девушке, знали ли они про дитя; возможно, этого мы так никогда не выясним – а возможно, что и выясним. – Вот вам пожалуйста: это решительное «выясним» – словно острый нож: врезается все глубже, пока не доберется до разгадки. А в лице Чарли по-прежнему не дрогнул ни один мускул. – Любопытно, а не в курсе ли об этом еще какой-нибудь джентльмен; так что, сэр, вот ваши два шиллинга – плюс еще один, если вы ответите мне на несколько вопросов, ибо я надеюсь-таки докопаться до сути этого странного происшествия.

Финт покосился на монеты.

– Что еще за вопросы такие?

Финт жил в мире, где вопросов никто никогда не задавал, кроме разве: «Почем?» или «Что мне с этого будет?». И он знал, знал доподлинно, что и Чарли об этом отлично известно.

– Вы умеете читать и писать, мистер Финт? – продолжал Чарли.

Финт склонил голову набок.

– И мне дадут шиллинг, если я отвечу?

– Нет, не дадут! – рявкнул Чарли. – Но за этот пустячок я, так и быть, расщедрюсь на фартинг, не больше; вот фартинг – где ответ?

Финт проворно схватил монетку.

– Могу прочесть «пиво», «джин» и «эль». Незачем голову забивать ненужной трухой, я так считаю. – Не померещилось ли ему, что на губах собеседника промелькнула тень улыбки?

– Да вы прирожденный академик, мистер Финт. Наверное, мне стоит вам сообщить, что с юной леди, хм, обошлись очень дурно.

Чарли уже не улыбался. Финт, внезапно запаниковав, закричал:

– Это не я! Я ничо ваще не делал, я ее пальцем не тронул, Господь свидетель! Я, может, не ангел, но и не гад!

Финт попытался вскочить на ноги, но тяжелая рука Чарли удержала его на месте.

– Вы ничо ваще не делали? Вы, мистер Финт, ничо ваще не делали? Если вы и впрямь «ничо ваще» не делали, стало быть, делали что-то другое; вот вы сами себя признали виновным. Я абсолютно уверен, что в школе вы никогда не учились, мистер Финт; для этого вы слишком умны. Хотя ходи вы в школу и породи вы фразу «я ничо ваще не делал», учитель точно бы выдрал вас розгой. А теперь послушайте меня, Финт; я готов признать, что вы ничем не навредили этой леди; и у меня есть для этого веская причина. Возможно, вы не заметили, но у нее на пальце золотое кольцо, крупнее и вычурнее которого я в жизни не видывал, – такое кольцо что-нибудь да значит! – и если бы вы собирались причинить ей вред, вы бы его стянули в мгновение ока – как только что стибрили мою записную книжку.

Финт заглянул в его глаза. О нет, с этим типом лучше не связываться, тут двух мнений быть не может.

– Я, сэр? Что вы, сэр, – запротестовал он. – Я ее просто подобрал: она, верно, вывалилась, сэр. Честно собирался вернуть ее вам, сэр.

– Я, конечно же, безоговорочно верю каждому вашему слову, мистер Финт. Хотя должен признать, что не могу не восхититься тем, как вы в темноте не только разглядели записную книжку, но еще и сразу поняли, что она принадлежит мне; я прямо-таки до глубины души потрясен, – усмехнулся Чарли. – Успокойтесь; я просто хотел, чтобы вы поняли: мы тут не в игрушки играем. Когда вы сказали: «Я ничо ваще не делал», вы свое утверждение щедро сдобрили отрицанием – грубо, но выразительно, понимаете? Мы с мистером Мэйхью отдаем себе отчет, что в этом городе дела по большей части обстоят хуже некуда, а это, между прочим, значит, что мы в таких вещах разбираемся и пытаемся разными способами привлечь внимание общественности, или хотя бы той части общественности, которая не вовсе равнодушна. Поскольку вы явно сочувствуете юной леди, вероятно, вы могли бы поспрашивать тут и там или хотя бы держать ушки на макушке: вдруг чего-нибудь услышите ненароком – откуда она взялась, кто такая, ну хоть что-нибудь. Ее жестоко истязали, и я не имею в виду домашнюю ссору, пощечину там. Ее били кулаками и кожаным ремнем. Кулаками! Снова и снова, судя по синякам, и это, мой юный друг, еще не все!

Так вот, кое-кто (не вы, понятное дело) сказал бы, что нам следует обратиться к властям – а все потому, что эти люди понятия не имеют о том, как на самом деле живется в Лондоне низшим сословиям; вообще не представляют себе трущобы, и грязь, и беспросветную нищету. Да?

Финт поднял палец и, убедившись наконец, что полностью завладел вниманием Чарли, заявил:

– Ок, на кой-каких улочках, конечно, грязновато бывает. Пара-тройка дохлых собак, может, и труп старушки попадется, но так уж мир устроен, разве нет? Как говорится в Библии, своя грязь не колет глаз, верно?

– Ну это еще какими глазами посмотреть, – парировал Чарли. – И раз уж вы затронули эту тему, мистер Финт, в счет ваших двух шиллингов и еще одного, не могли бы вы мне процитировать еще какую-нибудь строчку из Библии, будьте так добры.

Здесь Финту пришлось поднапрячься. Он сердито зыркнул на собеседника и выговорил:

– Ну, это, мистер, «да не проткнется нога твоя о камень», да, точно, так там и говорилось, а вот шиллинга я что-то не вижу!

Чарли рассмеялся.

– «Да не проткнется нога твоя о камень»? Держу пари, вы в церкви на службе ни разу в жизни не были, юноша! Вы не умеете ни читать, ни писать; Боже праведный, вы мне хоть одного апостола по имени назовете? Судя по вашему лицу, я заключаю, что, увы, нет. И тем не менее вы пришли на помощь нашей юной леди, когда столь многие отвернулись бы и прошли мимо; так что вы получите целых пять шестипенсовиков, если возьметесь за это небольшое поручение от меня и мистера Мэйхью. Поспрашивайте здесь и там, распутайте этот клубок, друг мой. Днем вы меня застанете в редакции «Морнинг кроникл». В других местах меня не ищите. Вот вам моя визитная карточка на всякий случай. Мистер Диккенс – это я. – И он вручил Финту картонный прямоугольничек. – Да, вы что-то хотели спросить?

Финт явно засмущался – но все-таки выговорил:

– А можно мне повидать леди, сэр? Я ж ее толком не разглядел; вижу – парни убегают и подумал, вы, важные джентльмены, с ними заодно. Мне ж надо знать, как она выглядит, чтоб о ней толком расспросить, а скажу я вам, сэр, что задавать вопросы в большом городе – дело опасное.

Чарли нахмурился.

– Прямо сейчас, Финт, на ней живого места нет: вся в синяках и кровоподтеках. – Он на миг призадумался и продолжил: – Но в том, что вы говорите, есть свой резон; в доме нынче дым коромыслом, как вы легко можете догадаться. Дети проснулись; миссис Мэйхью их укладывает; девушка сейчас в комнате для горничных. Перед тем как туда войти, ноги хорошенько вытрите; и если эти ваши шаловливые пальчики… вы знаете, о чем я – шаловливые пальчики, которые преловко добираются до чужих вещей, и – «Ой, вот те на, елы-палы!» – вы понятия не имеете, как они там оказались… – Чарли умолк на полуслове. – Так вот, даже не пытайтесь, повторяю: не пытайтесь играть в эти игры в доме мистера Генри Мэйхью.