Нет, катана отсутствовала напрочь. Была только шпага, ножны с дагой и пистолет с колесцовым замком, Горднер предпочитал именно такие.
— Каждый день ты должен думать, что умер накануне — продолжил он — и, если ты умер еще вчера, то тебе нет смысла бояться смерти сегодня. Любой из нас представляет собой то, что о себе думает и в чем не сомневается. Ты воин, хороший воин, но только уже мертвый. По-настоящему же ты умрешь в тот самый миг, когда засомневаешься в этом. Иди и подумай. -
Я до сих пор думаю, Горднер. И если бы хоть раз засомневался…
Карета уже преодолела мост, когда я шенкелями послал Ворона вперед.
Момент самый удобный, только один из них успел усесться верхом, поторапливая остальных, отмывающих в речной воде руки от крови.
Вот к нему то я и направился, разгоняя коня. Он главный, этот человек, в шляпе с широкими обвисшими полями и с коротким артиллерийским палашом.
Лошади Аргхальской породы славятся еще и тем, что могут с места взять такой карьер, что другим скакунам даже не снилось.
Разделяющее нас расстояние мы с Вороном преодолели буквально за несколько мгновений. Главарь среагировал похвально быстро, судорожно хватаясь правой рукой за эфес клинка. Когда мы с ним поравнялись, он уже был готов к отражению моей атаки. Но секундой раньше я направил движение Ворона чуть в сторону, даже не пытаясь замедлить его бег.
Весь расчет был на то, что длина шпаги значительно превышает длину его палаша. Расчет полностью оправдался. Проносясь мимо, я сделал выпад, наклонившись в его сторону и целясь в горло. Цель не очень удобная из-за своих размеров, но если попадешь, эффект потрясающий.
Я попал точно в цель, резко подавая локоть вперед, чтобы не остаться без оружия. Такое бывает, если лезвие слишком углубится и застрянет в теле врага. Клинок выдержал, не сломался, хотя удар получился знатный. Уже на середине моста придержал Ворона, разворачиваясь.
Мой противник сползал с лошади, держась обеими руками за развороченное горло и пуская кровавые пузыри. Не эстетично как-то получилось. Ну да ладно, какие мои годы.
Осталось три здесь и один с каретой, но она уже далеко, почти в конце подъема.
А вот и остальные, все трое. Ну что ж, трое — это уже терпимо.
Как же мне все-таки повезло, что я нарвался на обычную банду романтиков с большой дороги. Будь они чуть посерьезней, раскатали бы меня тонким слоем и ноги вытерли. Наверное, я бы даже вмешиваться не стал, себе дороже.
Взять, например, вот этого, бородача, что с коротким прямым тесаком. Ну видно же, что человек больше к вилам привык, и будь именно они у него в руках, мне со своей шпагой куда бы тяжелей пришлось, да чего там, совсем кисло. А так даже смешно становится смотреть на его потуги.
Мой учитель фехтования из этого мира, Эрих Горднер, тот, которогоя считаю лучшим, делал ставку именно на скорость.
— Скорость и еще раз скорость — была его любимая фраза.
Отличный учитель и настоящий мастер. Жаль, что он мог уделить мне только три месяца. Всего три месяца. А потом наши пути разошлись в разные стороны. Просто так сложились обстоятельства.
Направив коня по дуге, чтобы слишком к ним не приближаться, я переложил пистолет в правую руку, поменяв его со шпагой. Нет у меня еще той практики, чтобы стрелять с левой, да еще с учетом допотопности оружия…
Мой выстрел попал в ногу того самого бородача, хоть и целился я в грудь, врать не буду. Бандит с воем упал на землю, больно, наверное.
Вот теперь мне необходимо спешиться, все-таки на земле я чувствую себя совсем не так скованно, как верхом.
Что там говорить, я и на лошадь то сел только три года назад, когда попал сюда. Нет, конечно, были несколько конных прогулок, и даже знание о том, что на лошадь с левой стороны садиться нужно. И только то.
Соскользнув с Ворона и хлопком ладони по крупу отправив его погулять, я застыл в ожидании дальнейших действий оставшихся разбойников.
Бородача можно точно не принимать в расчет. Хоть пуля попала ему и в ногу, но вероятно перебила бедренную артерию, слишком уж много крови, а это все, абзац.
Оставшиеся двое тоже явно не бывали в солдатах.
Вот, тот, что слева и с кавалерийской саблей, слегка изогнутой, как ей и положено. Ты что, рубиться со мной собрался, вон, как эфес рукой обхватил — большой палец остальные прижимает? Но у меня же шпага, сударь, тебе же неудобно так будет, поверь моему опыту.
Сделав шаг навстречу, я выполнил длинный скользящий выпад. Укол! Шпага вошла неглубоко, буквально сантиметра три, не более. Но эти три сантиметра оказались в ямке между ключицами. Так, теперь резко уходим влево. Пока он еще не упал, послужит препятствием для оставшегося оппонента. Ну и кисть руки, той, что со шпагой немного провернуть, само собой разумеется. Это чтобы рана расширилась насколько возможно.
Горднер успел лишь поверхностно ознакомить с великим искусством фехтования, возведенным в Империи чуть ли не в ранг религии.
Несколько основных позиций, несколько основных ударов и уколов. Все это было и знакомо, и очень отличалось от того, чему меня когда-то учили.
Еще он указал мне путь, по которому нужно двигаться.
— Великие мастера — говорил он — пользуются базовыми приемами, но отточенными до совершенства. Изучив со временем огромное количество приемов и комбинаций, они возвращаются к тому, с чего начинали.-
Нечто подобное я слышал о боевых искусствах Востока, будучи еще на Земле. Любое базовое движение универсально, будь то защита или нападение. Все остальное — это вариации на тему, так или иначе. И я склонен ему верить.
Очень интересна методика работы над скоростью, которую он мне предложил.
Полностью она изложена в этой фразе — хочешь научиться делать что-то быстро, научись делать это медленно. Очень медленно. Очень, очень медленно. Когда самый простой выпад со шпагой будет занимать у тебя несколько минут, ты сможешь сделать этот самый выпад быстро. Очень быстро. Очень, очень быстро.
И третье. Состояние. Необходимо войти в состояние холодного гнева. Не ярости, но именно гнева, когда по венам хлещет адреналин, все вокруг замедляется в своем течении, ты чувствуешь в себе способность порвать весь мир голыми руками, но голова остается ясной. Вызвать в себе это состояние достаточно просто, труднее удержаться в нем хоть какое-то время. Правда, это чувство тренируется, ну как задержка дыхания, например….
Так, теперь последний, может быть даже самый серьезный противник.
Долговязый, со шрамом через всю левую щеку, вздымающим верхнюю губу так, что становятся видны крупные желтые зубы. Ко всему маленькие бегающие глаза мутного цвета, низкий лоб и выдвинутая далеко вперед нижняя челюсть.
