– Ну что ж, в таком случае – до встречи, молодой человек. Мы еще свидимся, ибо здешний мир порождает уверенность: раньше или позже всенепременно пойдет дождь.
В мастерскую я возвращался под впечатлением от странной встречи и думал, откуда он взялся на набережной, этот старик, зачем он сюда явился и зачем сидит под палящим солнцем на ящике, полном зонтов…
К счастью, пиршество отвлекло меня от этих мыслей: в тот вечер я наслаждался так же, как наслаждаются графы что ни день.
Следующим утром безоблачное небо обещало новый ослепительно прекрасный день, и я воспользовался этим, чтобы отнести кое-какие заказы.
Поначалу – две пары обуви виконту Бургундскому на левый берег Роны, потом пару башмаков сыну графа Босона – чуть повыше в городе. В целом заработал су и шесть денье.
А когда повернул назад, в небе над Арлем вдруг возникла и закружилась свинцовая туча, и ее появление означало, что вот-вот начнется гроза. Поскольку мне в любом случае надо было идти вдоль реки, я сразу вспомнил о старике, который вчера продавал зонтики, и решил, что вот теперь он может оказаться мне полезен.
До места, где накануне его видел, я добрался, порядком вымокнув, но не обнаружил там даже и следа торговца зонтиками. Не было ни его, ни его трона-ящика. Ничего не попишешь… Отправился домой ни с чем, шагал, несмотря на ливень, медленно и повторял себе, что человек, промокший насквозь, нуждается в зонтике не больше, чем безногий калека – в туфлях.
Назавтра, когда мне снова понадобилось нести готовые башмаки в Тренктай, я, к огромному своему удивлению, заметил, что торговец зонтиками опять сидит близ реки. В ясном небе – сразу же проверил – не было ни облачка.
Из чистого любопытства подошел к старику.
– Ах, это вы, друг мой! – воскликнул он, увидев меня.
– Знаете, я вчера хотел купить зонтик, но вас тут не оказалось…
– Дождь, молодой человек, ливень! Разве вы не понимаете, что в моем возрасте, да к тому же при таких больных суставах работать под проливным дождем было бы мучительно? Не подумали об этом? Я выхожу на улицу только в хорошую погоду.
– Неужели вы не можете укрыться от ливня под одним из ваших зонтов?
– Могу. Но неужели, когда снова станет ясно, кто-то будет покупать у меня использованные зонты?
– Странная идея – торговать зонтами только в хорошую погоду…
– Вот! Вы начинаете понимать! Запасаться зонтами надо именно в хорошую погоду! Держите, у меня есть для вас красный.
Торговец проделал тот же маневр, что два дня назад, и протянул мне тот же зонтик. Только в это утро я почувствовал, что просто обязан его купить. Хотя, вопреки тому, что старик говорил о своих суставах, они явно позволяли ему, ничуть не страдая от боли, демонстрировать потрясающую гибкость.
– С вас шесть денье, – бросил торговец зонтиками.
Когда я отдал ему деньги, лицо старика осветилось благодарной улыбкой и он произнес:
– Из жителей города Арля вы единственный, кто приобрел у меня мой товар, и вы даже представить себе не можете, сколько добра принесут мне ваши шесть денье. В знак признательности извольте принять этот подарочек.
Старик протянул мне небольшую книжку в кожаной обложке, обвязанную поперек ремешком – с ним не откроется.
– А что это?
– Эта книга переменит вашу жизнь до такой степени, какой вам даже не вообразить. Если будете строго следовать моим инструкциям, она сделает вас самым могущественным человеком во всем королевстве Прованс. Но для того чтобы это случилось, нужно хранить книгу при себе десять дней, не открывая. Очень важно дождаться одиннадцатого дня и только тогда посмотреть, что там внутри, на ее страницах. Тогда вы и поймете – легко поймете! – как ею пользоваться.
Я взял книжку, повертел. Обложка была настолько потрепанной, что казалось, кожа вот-вот, прямо в руках, расползется, а сама книжка – тоненькой, хорошо если в ней есть десяток страниц.
– Кто вы такой? – спросил я, разглядывая старика.
– Ах, до чего же вы любопытны, молодой человек! Впрочем, я не делаю секрета из своей жизни. Был консулом в Риме, потом – в разные времена – епископом Нимским, герцогом Авиньонским и префектом Кордовы… Ну а сейчас, как видите, торгую зонтиками.
Поверить, что перечисление должностей, не имевших между собой никакой связи, относится к одному человеку, было трудно, скорее речь шла о разных людях в разные эпохи, но я и не пытался хоть что-нибудь понять.
– Но если, как вы говорите, книжка может сделать из меня столь могущественного человека, зачем вы дарите ее мне? Почему бы не оставить себе и не использовать? Не изменить к лучшему свою собственную участь?
– Во-первых, я не хочу менять судьбу к лучшему. Я обожаю свою профессию и не стал бы заниматься чем-либо другим ни за какие блага мира. А во-вторых, жизнь у меня была долгой и до отказа заполненной, все мечты сбылись. Вы, юноша, видите перед собой старого, одряхлевшего уже человека, которому этот предмет не способен принести ни малейшей выгоды. Сами же вы молоды и сумеете с его помощью обеспечить себе блестящее будущее.
Не задумавшись в то время ни на секунду о последствиях своего поступка, я засунул книжонку в карман у пояса шоссов[4], поблагодарил старика и пошел дальше – в мастерскую, привлекая по пути немало взглядов неуместным в такой солнечный день красным зонтиком.
Следующие десять дней я бережно хранил книгу, так и не вынув ее из кармана, хотя желание заглянуть на страницы просто-таки жгло пальцы и мне приходилось постоянно умерять свой пыл.
Когда я по дороге за покупками проходил берегом Роны, всегда кланялся торговцу зонтиками, который – под безоблачным небом – все так же упорно предлагал свой товар и выглядел при этом совершенно невозмутимым. Между тем за все это время с неба не пролилось ни единой капли.
А на меня уже несколько дней как напала усталость. Поначалу едва ощущаемая, через неделю она прочно обосновалась в моем теле. Даже сон не приносил облегчения, и утром я просыпался еще чуть более усталым, чем лег накануне.
Несмотря на то что работы хватало, двигаться я стал медленнее и невольно отмерял каждый жест, чтобы сэкономить хоть немножко энергии, которая давала силы жить.
И вот наступил десятый день.
Я внезапно обнаружил в углу мастерской кучку давно починенной обуви, отнес три пары Бертрану и попросил передать их графу де Порселе. Бертран сказал, что господин де Порселе заплатит за работу позже: граф ведь не знал, что обувь уже отремонтирована, потому и не оставил нужной суммы.
Наступил одиннадцатый день, и я, страшно возбужденный, еле себя контролируя, прямо с утра вытащил книжку из кармана, сел за кухонный стол, положил удивительный подарок перед собой, стал рассматривать и рассматривал долго-долго, хотя то, как описал тогда книжку торговец зонтиками, настолько меня интриговало, что я просто-таки дрожал от нетерпения: скорее, скорее узнать, какими возможностями обладает этот необыкновенный предмет!
