Ознакомительная версия.
Машинально похлопал себя по карманам, но гранат не было. Хотя если бы они и остались… Ясно, где прячется снайпер: в здании… кажется, местной администрации… точно, столичной мэрии. Верхняя часть обвалилась, но три этажа целы, и он засел где–то там. Я не смог бы попасть гранатой в окно с такого расстояния, да и как определить, куда именно бросать?
Выстрелы на бульваре Шевченко стали громче. Похоже, армия давит всех без разбора: ополченцев с наемниками, гвардейцев… Как быстро военные доберутся до Крещатика? Судя по всему, гвардейцы сдерживают их примерно в квартале отсюда, у памятника Ленину напротив Бессарабского рынка, но надолго их не хватит. Смяв гвардейцев, вояки примутся за нас. Надо бежать к Майдану, где, возможно, еще дожидаются грузовики, которые прислали, чтобы забрать остатки отрядов ополченцев и наемников. Но как высунуться, если на другой стороне караулит снайпер?
Опанас выглянул из–за бака и сделал непонятный жест.
– Что?! – крикнул я.
Звуки выстрелов и взрывы мешали нам расслышать друг друга. Он отпрянул, когда в бак ударила пуля.
Я отщелкнул магазин, постучал пальцем по зеленой гильзе верхнего патрона… Пять внутри, один в стволе. И всё, больше вообще ничего нет.
Опанас вдруг дал очередь в мою сторону. Пули застучали по кузову «мерседеса», подбираясь ко мне, я вскинул «кедр», не понимая, что происходит, а черноусый приподнялся, подавая отчаянные знаки… И тогда в его правое плечо у самого края бронежилета попала пуля. Опанас свалился за бак, еще секунду оттуда торчали его ноги, вторая пуля ударила рядом, отколов кусок асфальта, а потом наемник согнул ноги в коленях и целиком пропал из виду.
Что–то мелькнуло слева. Я развернулся – и здоровенный черный пес прыгнул на меня.
На инструктаже, перед тем как получить полетное задание, крепкий седой сержант из Донецка, тот самый, который командовал взводом охраны аэродрома, долго втолковывал нам, как разобраться с псом–убийцей, если собьют и останешься без боеприпасов. Нас предупредили, что гвардейцы используют специально обученных волкодавов, но мы, летчики, слабо верили в такую встречу. И вот – свезло.
Пес прыгнул на меня, опрокинул на бок. Не успев развернуть пистолет–пулемет, я врезал зверю прикладом по морде. Крупные сильные челюсти сомкнулись на запястье, защищенном длинной перчаткой. Я вскрикнул. И ударил широким армейским ножом.
Сержант говорил, что бить лучше всего в мягкое место под нижней челюстью и сразу проворачивать нож, разрывая гортань, но я попал между челюстями сбоку. Клинок глухо скрежетнул, зацепив кость, прорезал мясо и сухожилия. Пес клацнул когтями по бронежилету у меня на груди, дергаясь, суча лапами. Я надавил, провернул нож – он почти до рукояти ушел в собачью голову. Пес хрипло тявкнул и сдох.
Спихнув его с себя, я кое–как сел и сунул магазин в приемник. Опанаса видно не было. Скорее всего, он сидел за баком в той же позе, что и я, и перетягивал жгутом плечо.
А вот Барцев лежал на том же месте. Он спас мне жизнь ценой своей. И Опанас ранен тоже из–за меня, ведь он хотел предупредить о псе, которого заметил раньше, стрелял в него, за что и получил пулю в плечо. Как ему теперь добраться до Майдана, где ждут грузовики?
Если еще ждут.
Хозяин пса – наверняка тот снайпер. Я привстал и сразу упал обратно, когда над шлемом свистнула пуля.
Асфальт взломан почти по всему Крещатику, здесь полно обгоревших машин и воронок, неподалеку стоит киоск с сорванной взрывом крышей – но ни к одному укрытию не перебежать, если снайпер специально пасет нас.
С бульвара Шевченко выстрелили из гранатомета: белая дымовая струя пронеслась мимо памятника Ленину, пятнистого от копоти и с отбитой головой, пересекла улицу и воткнулась в здание Бессарабского рынка. Грохот покатился по Крещатику, со стены рынка посыпались камни. Армия все ближе, еще минута – и сопротивлению у памятника конец, а после и нам. Что делать? Как выбраться отсюда?
Из–за бака высунулся Опанас. Увидев, что я жив, он кивнул и опять спрятался.
Я встал на колени, низко пригнувшись, посмотрел в кабину сквозь дыру на месте выбитой дверцы. «Мерседес» выглядел получше большинства других машин на улице. Багажник помят, фары разбиты, одной дверцы нет, но в целом тачка казалась на удивление целой в сравнении с обугленными остовами вокруг.
За рулем сидел толстый мужик в костюме, белой рубашке и галстуке. Мертвый. Наверное, водитель одного из депутатов или какого–то важного чиновника, привезший патрона в мэрию на очередное заседание Чрезвычайного комитета и на свою беду оставшийся ждать его, когда центр Киева неожиданно атаковала национальная гвардия.
Ключа зажигания в замке не было. Передвинув «кедр» за спину, я подполз к водителю и стал ощупывать его пиджак. В левом кармане ничего, в правом тоже. Я сунул руку под пиджак и полез во внутренний карман.
Раздался глухой звук, будто молотком стукнули по подушке. Труп дернулся и тут же еще раз… Снайпер заметил меня и пытался подстрелить сквозь разбитое окошко второй дверцы. Хорошо хоть сама дверца на месте, а не выворочена взрывом, как та, что справа.
Значит, стрелок на первом этаже. Максимум на втором – с третьего он так стрелять не смог бы, угол слишком большой. Хреновая у него позиция, снайперы обычно высоко сидят, да к тому же баррикадируются… Или он полный лох в своем деле – среди гвардейцев вряд ли сыщется и пара профессионалов, а иначе мы бы не добрались до Крещатика, – или у него есть причины прятаться именно на нижних этажах.
Того, что мне было нужно, не оказалось и во внутреннем кармане. Тело водителя снова дернулось. И еще раз. Кровь текла по его груди и животу, белая рубашка стала темной. Я кое–как впихнул руку в карман черных брюк, нащупал гладкий пластик – и вытащил ключ вместе с овальной коробочкой сигналки.
С трудом развернувшись и просунув ногу под руль, вставил ключ в замок, нажал, повернул. Запищало, на панели зажглась красная спираль, стала белой, погасла. Я крутанул ключ.
Двигатель заурчал и включился.
Пуля врезалась в рулевую колонку, с хрустом пробив ее. Пригнув голову, я рванул рукоять автоматической коробки, ногой надавил на газ и вцепился в баранку. «Мерседес» поехал, тяжело набирая ход, раскачиваясь, шлепая пробитыми покрышками по мостовой. Я повернул руль, объезжая остовы микроавтобуса и милицейской машины, и «мерседес» потянуло в сторону, будто на льду. Вплотную приблизиться к мэрии не выйдет – к дверям ведет широкая каменная лестница, – но я все равно утопил газ до предела. В лобовое стекло ударила пуля, и оно покрылось узором трещин с белым пятном в центре. Машина дернулась, налетев на поребрик, и понеслась дальше. В стекло попала вторая пуля, оно осыпалось, в салон ворвался ветер.
Ознакомительная версия.
