— Да уж, — вдруг крякнул кто-то.
Генерал даже не разобрал, кто. Полагалось бы сделать замечание, но на первый раз он промолчал, лишь прервавшись и оглядев собравшихся за столом, чтобы дать им понять, что открывать рот полагалось, только когда тебя о чём-то спросили. По лицам сидящих трудно было понять, дошёл ли до них сигнал. При свете свечей все лица казались просто масками.
— Задачи, поставленные перед нами главнокомандующим. Первое. Это — Одесский укрепрайон, что означает, что он должен быть укреплён, чтобы сдержать нападение превосходящих сил противника с суши или с моря до прихода основных сил. А укреплён ли он? Даже взглянув на карту, видишь дыры в системе обороны. Вы знаете, что румыны под давлением Турции допустили на свою территорию не только её войска, но и воинские части из других мусульманских стран. И они концентрируются на нашей границе. В черноморские порты Турции прибывают корабли с войсками из Египта и других стран. И все они находятся в одних сутках хода до Одессы. А сейчас военные корабли Турции получили доступ в румынскую Констанцу, а это, считайте, просто у нас по соседству. Турция не скрывает, что она считает всё северное Причерноморье своей территорией, и если они сюда придут, то на примере Болгарии и Кипра вы понимаете, что они сделают со всем населением. Здесь просто не останется христианского населения. Ни одного человека.
Началось какое-то движение лиц, освещённых свечами, что означало, что эта тема их тронула. Наскоро просмотрев личные дела присутствующих, генерал уже знал, что большинство или здесь родились, или прожили и прослужили настолько долго, что пустили корни.
— С завтрашнего дня я начинаю инспекцию укрепсооружений и прошу каждого подготовиться к подробному докладу. Основное внимание не на то, что сделано, а на то, почему сорваны все сроки сооружения укреплений, и что намерены сделать для исправления ситуации.
Именно срыв сроков строительства был причиной, по которой отсюда убрали бывшего командующего. Не справился! Отправили в действующую армию в Сибирь со значительным понижением в должности и в звании. Генерал Смирнов был жесток в наказании нерадивых подчинённых.
— Второе. Темпы работ будут повышены, чего бы это ни стоило. И придётся полагаться только на местные силы и средства.
Головы опять пришли в движение, хотя никто и ничего не сказал вслух.
— И вы сами и ваши подчинённые должны понимать, что вы строите укрепления, чтобы защищать себя и свои семьи. И от того, как вы их построите, будет зависеть и ваша, и их жизнь.
«Да, ребята. Помощи вы не дождётесь. Неоткуда».
Главнокомандующий прямо сказал на встрече с генералом Свирским:
— Полагайтесь только на себя!
Опять появилась боль в спине и в ноге. Нельзя ему долго засиживаться! Да и болеутоляющее стало отпускать.
«Пора заканчивать! Разбираться буду с каждым поодиночке».
— И по результатам инспекции будут приниматься меры, — предупредил он. — Вопросы есть?
Хотелось бы, чтобы не было, и генерал Свирский всем своим видом показал, что готов встать с места. Но в это время опять заскрипел стул и раздался прокуренный бас:
— А где сейчас Путин?
Над столом возникло усатое лицо с неаккуратными седыми волосами на большой голове. Мужик был здоровенный, с полковничьими погонами и кулачищами, размером с небольшие арбузы. Генерал припомнил, что тот командовал силами самообороны на Дунае.
«А кто будет представляться? — со злостью подумал генерал. — Вояка!»
Он ожидал чего угодно, но не подобного.
— Владимир Владимирович Путин был переизбран в 2016 году и с тех пор продолжает исполнять обязанности президента Союзного государства. Но в связи с военным положением решением законодательных органов главнокомандующим назначен генерал Смирнов. Тем же решением законодательные органы самораспустились, и генералу была передана вся законодательная и исполнительная власть в государстве.
Все, включая самого громилу-полковника, знали, что у Путина был обширный инсульт, и то, что иногда показывали по телевидению, было старыми съёмками. Но зачем возникать с вопросом, на который полковник мог получить ответ лишь в рамках официальной версии? Идёт война!
— Тогда какая же у нас страна? Империя что ли? — не унимался полковник.
Генерал смотрел на него, ожидая продолжения.
— Ну, я понимаю, что существует или республика, или империя. Республика самораспустилась. Значит, империя?
Тут уж даже свои зашикали: «Да, кончай ты, Митрич!»
Нога нестерпимо болела, а принимать перед ними болеутоляющую таблетку не полагалось. А тут дубина-полковник со своей дискуссией!
— Россия и ряд стран, включая Украину, объединились в Союзное государство, чтобы противостоять общей угрозе. Для управления страной была создана структура, наиболее соответствующая военному времени. Называть её можно, как угодно. Будущие историки разберутся. У нас есть много более важной работы. Вопросы ещё имеются?
Вопросов ни у кого не было.
— Инспекцию начинаю с Придунайского рубежа. Совещание закончено!
Зам вскочил и рявкнул: «Смирно!»
Опять задвигались стулья. Генерал встал, опираясь на стол, чтобы не потерять равновесие, повернулся и прошёл в соседнюю комнату, где на ноги вскочил лейтенант. Не глядя на него, он вышел в коридор, где окунулся в сырой, холодный воздух, и нога заныла ещё больше. Генерал рывком открыл дверь своего кабинета и ощутил спасительное тепло.
Стояла промозглая осенняя погода, и в здании штаба укрепрайона отапливались лишь несколько помещений, включая его кабинет. В остальных офицеры сидели в накинутых на плечи шинелях. Тепло было в большом дефиците в городе Одессе.
Теперь следовало, наконец, решить, что делать с Ворониным. Зама предыдущего командующего полагалось снять с должности и откомандировать в распоряжение штаба Причерноморского военного округа. Если командующий не справился, то считалось, что и начальник штаба тоже. Тем более что бывший командующий привёл его с собой, когда был назначен на должность.
Полагалось. Однако было одно «но». Когда назначается новый командующий, то он приводит с собой тех, кого знает, на кого может опереться. Это нормальное явление. Так легче осваиваться на новом месте. Но в его конкретном случае всё было по-другому. Генерал полгода провалялся в госпиталях, а на войне 6 месяцев — это огромный срок. На войне память короткая. Даже самые близкие сослуживцы, с которыми прошли огонь и воды, на вопрос об Иванове или Петрове через полгода отвечали: «Да. Служил тут такой» и напрягали память, чтобы вспомнить детали. Так было и с ним. После госпиталя генерал как бы оказался в вакууме. Он никого не знал в Москве, а прежние товарищи по службе в Закавказском военном округе получили новые назначения, новые ранения, а кое-кто и погиб. Приходилось начинать жизнь заново, в одиночку и на новом месте.
