Соловей оторвался от прицела, еще раз оглянулся на занятую делом группу, кинул взгляд на запястье — время еще есть. Перевернувшись на спину, заложил руки за голову и блаженно закрыл глаза, слушая вечерние птичьи трели, нежась под ласковым ветерком.
Весна, черт побери, весна!!! Даже серые ноздреватые кучи последнего снега не портили впечатление.
Вряд ли поймет тот восторг, кто не знал холодной, голодной и бесконечной партизанской зимы. С цингой и тяжелыми обморожениями, согреваемой буржуйками и огнем пожаров после бомбежки…
* * *
Сибирская Республика, г. Усть-Ахтырск, сектор американского присутствия, 8 мая 2006 г. 21:52 — 9 мая, 02:07
Капитан Томас Дж. Харди считал себя (и не без оснований) неплохим солдатом. Сразу после окончанию Вест-Пойнта, гордо поблескивая выпускной печаткой, второй лейтенант Харди уже плыл командиром взвода в составе восемнадцатого корпуса. Того самого, который составлял костяк Коалиции в операции «Буря в пустыне». Правда вышла та командировка ему боком.
Слыл он человеком неглупым, и при приказе штурмовать роту окопавшихся иракских Т-72 (не дожидаясь танков и вертолетов), он попросту сымитировал поломку связи. Пехота таки дождалась вертолетов, что спасло немало солдатских жизней. А заодно — погубило карьеру потомственного военного Харди.
Командование факта саботажа доказать не смогло, но хитрож… сообразительного офицера стало гонять по всем точкам мира, куда только смогли дотянуться щупальца американских жизненных интересов. Окинава и Гуантанамо, Сомали и Косово — весь список занял бы не одну страницу. И как не тормозили его карьеру наверху, строптивый второй лейтенант умудрился стать строптивым капитаном, получая от воинской службы максимум удовольствия. Пока в составе миротворческих сил НАТО его не запекли в заснеженную Россию… Черт, даже в Раммштайне — и то теплее зимой, чем в этой… Сибири летом. А уж комары, что злее натасканного питбуля!
Вся эта история с оккупацией очень дурно попахивала с самого начала. Попытка «оранжевой революции» на территории извечного врага — России — неожиданно привела к успеху. Правда, только на территориях за Уралом. Сибирские губернаторы вылезли на лозунгах «Почему всю нефть и деньги отдаем Москве? Посмотрите на Кувейт…» И так далее в том же духе. В итоге — организовав самопровозглашенную Сибирскую Республику. Результаты, надо сказать, сильно ошеломили и Москву, и Вашингтон. И дико обрадовали Пекин, который, невозмутимо улыбаясь, начал подтягивать войска к Амуру. Россия, опомнившись, двинула армии к Уралу, верные губернаторам части СибВО пошли маршем навстречу. Две недели армии стояли в пределах прямой видимости у Уральского хребта, не решаясь начинать боевые действия. Поговаривают, младшие командиры обеих армий втихушку совместно пили водку, совершенно не желая воевать.
Наблюдая возможность близкой гражданской войны, сибирское население схватилось за голову. Пару губернаторов в горячке повесили, остальные успели убежать. Но… Тут встряло мировое сообщество, в лице… угадайте кого? Ну, естественно — НАТО, широкомасштабно высадившее десанты на сибирские города. Для защиты от геноцида и расового притеснения коренных народностей Сибири. Стоит сказать, что об этих злодеяниях упомянутые народности до того дня и не подозревали.
Стушевавшиеся китайцы агрессию так и не начали, вызвав бурю ликования в Сибири. Правда, ненадолго — до тех пор, пока народ не понял, что американцы не собираются охранять таежные стойбища. И уж, тем более, не собираются уходить. Зато из северных портов на юг пошли транспорты с механизированными частями. Вот тогда в американские танки и полетели выстрелы из русских гранатометов, а на сибирские города — американские бомбы. Предварялось все массированным ударом хорошо проплаченной демократической прессы.
Продолжалось война уже второй год. Партизан (террористов и военных преступников по версии Госдепа), где втихаря, где косвенно, а где и прямо (посредством гуманитарной помощи) снабжала Москва. Новейшим оружием, боеприпасами, снаряжением, продовольствием. Приложила к этому руку и Поднебесная, кровно заинтересованная в зуботычине заокеанскому соседу. Сибирская тайга огромна — куда как больше, чем обжитые территории. Особенно, если научится прятаться от авиации и спутников. Сложилась обычная ситуация — города и нефтепромыслы находились под контролем Коалиции, а тайга, степи и болота принадлежали партизанам.
Русские теряли десятки тысяч — частенько вместо военных объектов ракеты и бомбы падали на густозаселенные районы. А антипартизанские рейды, при хорошей спутниковой разведке, редко бывали безрезультатными. Но и партизаны не сдавались. Коалиция потери войск не афишировала, но говорят, что они стали сравнимы с потерями американцев в Корейской войне. Демократическая общественность воюющих стран на вопрос «А нахрена мы теряем столько парней в этой никому ненужной Сибири?» получала от Госдепартамента и Пентагона массу невразумительной жвачки типа «Так надо!», или еще хлеще — «А чтобы китайцам не досталась!». Но и сам Объединенный комитет начальников штабов тряс собственных аналитиков теми же вопросами — потери армии становились все ощутимее.
Капитан сидел в пластмассовом креслице под зонтом, смотрел на копошащихся в сумерках солдат и попивал «Миллер». Мысли его становились такими же кислыми, как и пиво. Рота Харди потеряла уже семнадцать солдат за два месяца после передислокации. И три «Брэдли». В одном из них позавчера сгорело все управление вторым взводом, вместе с самим командиром. Абсолютно глупо — проходивший мимо русский бросил в люк бутылку с зажигательной смесью. Убегавшего расстрелял патруль, но машину и экипаж спасти не успели, рванули ракеты в десантном отделении.
Раньше Харди зло недоумевал по поводу этого дикого народа — их кормят с руки, а они… shit. Днем поедают американские гамбургеры, запивая американской же «Кока-Колой», смотрят американские фильмы, а ночью — сыпят сахар в бензобаки, режут приводные ремни, закладывают фугасы на дорогах. Но недоумение прошло, когда он однажды наткнулся на развалины школы, в которую попали крылатые ракеты. Команда из русских добровольцев разбирала завалы, извлекая остатки тел, пролежавшие не одну неделю под грудами балок и кирпича. Девушка, бережно выносившая из развалин в полиэтиленовом мешке что-то небольшое, студенисто-мягкое, остановилась и посмотрела на Харди. Просто посмотрела. Капитан навсегда запомнил выражение бездонных голубых глаз над марлевой повязкой. Если бы взгляд мог убивать, тотчас лежать бы ему у развалин, разорванному крупным калибром. Вот тогда-то капитан и осознал — он оккупант. На земле врага. Тут — или русские, или он и его ребята. Третьего не дано. Радости в жизни ему, естественно, такое размышление не прибавило.
Вечером весь батальон разбросали по городу, ставить опорные пункты на базовых точках «Зеленой зоны». Вторым взводом капитан решил покомандовать сам. Получая приказ в штабе батальона, он услышал два свежих слуха — что у русских появилось какое-то чудо-оружие, и что бригаду собираются выводить из Усть-Ахтырска. Сейчас капитан смотрел на тяжело взлетающий над близким аэропортом «Глобмастер», и жалел, что находится не в его чреве. Еще бывалого солдата сильно беспокоило отсутствие данных от болтающегося сверху беспилотного разведчика и дико врущая линия РСП. Надо бы послал группу прочесать близкую и опасную кладбищенскую рощицу. Но, как назло, схемы проходов в придорожных минных полях нереально получить при ныне царившей в штабе эвакуационной суматохе.
* * *
Первого выстрела не слышал никто — лишь тело командира танка безвольно скользнуло в открытый люк, лишенное большей части головы. Как заметил этот факт механик-водитель — загадка, может, услышал хруст сломанных позвонков командира? Но танк он рванул назад-вперед не задумываясь, рефлекторно. Слепо крутанул машину на месте, размалывая в красные сопли упавшего под гусеницы наводчика. И тут в боеукладку башни танка уперся дымный палец гранатометного выстрела. Ракета летит медленнее пули, и целились ею в «Брэдли», которую танк заслонил железным телом. Тандемный заряд — штука мощная, придумана для таких хитро заточенных бестий, как «Абрамс». Почему Пэш выстрелил им в легкую машину — для него самого большой вопрос.
Наводчик, придавленный телом командира, даже не успел осознать, что уже умер, бронедверцы не смогли удержать ярость детонирующих снарядов. Сорванная взрывом башня, величаво помахивая стволом, отправилась на встречу с ближайшей товаркой-«Брэдли». Такое столкновение может выдержать не всякий агрегат, и боевая машина пехоты к таким не относилась. Выброшенному волной из люка танковому механику только и оставалось, что наблюдать выпученными глазами кубарем катящуюся на него помятую металлическую «дуру», бывшую когда-то грациозным оружием пехоты. Успокоилась бедная «бээмпэшка» только на размятом в лепешку джипе. На том, что полегче. И тут же облегченно зачадила из всех рукотворных щелей. Вопрос о том, остался ли в обеих раздавленных машинах хоть кто-то живой, относился к разряду риторических.
