— Командир, тут проблема!
— Что, сам решить не в состоянии? Сейчас разберемся… Как он туда залез?
— Говорит, испугался. Домкрат, наверно, нужен.
— Так, найди.
— Сделаем.
С грехом пополам извлекаем бедолагу из-под машины. К остальным его, отдыхать. Теперь можно по очереди и броню скинуть, сварились уже в ней. Тяжела ты, шапка Мономаха — бронежилет пятого класса защиты. Боевое крещение прошло успешно, первый блин не комом.
Глава 2. Неизвестность
Снаружи раздается рев двигателей, собачий лай. Этого еще не хватало. Собаки-то мне никуда не уперлись, на раз найдут. «Думай, крокодил, думай». Рассыпать махорку? Не выход. Грамотный кинолог сразу просечет. Автомат клина дать может — слишком сильно забит грязью. Остаются гранаты. Вставляю в «лимонки» запалы, затаился. А это что за звук? Ты, зверь, откуда здесь взялся? Вот ты-то мне и поможешь. Здоровый кошак, испуганный… иди ко мне, дорогой. Приласкал, он аж замурлыкал. Ползком по балкам к спуску вниз, а лай уже в здании. Ну, все, сбрасываю кота без парашюта, пулей обратно. Внизу раздаются дикий лай, кошачий визг, и котяра по балке снова влетает на чердак, но ко мне уже не подходит, да не очень-то и хотелось. Сработало ли?
— Verdammte Katze! Ruhig, Reks, ruhig! Raus! [18]
Ничего не понял, не силен я в немецком, только и разобрал «Рекс» и «Раус». Будем надеяться, что пронесло. Шаги и лай удаляются. Да, что ни говори, а лень — двигатель прогресса и способ сохранить жизнь. Я бы не поленился. Черт, очередь в потолок! Хорошо, что не зацепило, совсем впритирку прошло. Точно, накаркал. Лишние дырки мне без надобности. Что там, снаружи? Наконец-то обершарфюрер появился, значит, все стадо сейчас соберется. А до хрена их тут. Все правильно. Насколько я помню, обершарфюрер СС был заместителем командира взвода. Раз офицеров не видно, значит, их тут примерно взвод и есть. Строиться начали… грузятся в машины… отчалили. Скатертью — дорога, без вас спокойнее. Выжду немного, пока автомат в порядок приведу, да снаряжу магазины… Тихо пока, никого не видно. Можно и спускаться. Прости, котяра, что так получилось, не виноват я, жизнь такая…, не подходит, шипит на меня из угла. Ну, двинулись.
Для начала осмотрю-ка я дом, может какие подсказки отыщутся. Как учили, обыск от угла по часовой стрелке. Что тут у нас? Гитара… разбитая. Хороша была, лакированная, любитель наверно здесь жил. Струны целы. третья струна пригодится в хозяйстве. В подсобке верстак стоит, пороемся. Моток сталистой проволоки, беру. В углу штапики, тоже прибрать, есть задумка, так здесь еще не делают. Так понимаю, попал я каким-то образом в год сорок третий, потому как погоны уже ввели, каким-то чутьем понимаю, что я в России, не западная это местность. Это ж надо, лет на пятьдесят назад провалиться! Скажи кому — не поверят, особенно особисты… То, что с ними придется общаться — к бабке не ходи. Времена нынче такие. Из вражьего тыла однозначно выходить нужно. А если ты пришел из-за линии фронта один, у НКВД к тебе вопросов появится масса, можно и в шрафбат загреметь, если не похуже.
Продолжим обыск. Изолента на тканевой основе — то, что доктор прописал, и выдумывать ничего не надо, все готовое. А пыли-то! Давно тут никого не было. С подсобкой закончил. Выходим, или сначала сотворить задуманное? Не надо откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Решено. Достаю магазины, теперь штапики. Аккуратно ломаем по размеру, вставляем между магазинами, теперь изолентой. Не будем повторять ошибки будущего. Получаем сдвоенный магазин обеими горловинами вверх, чтобы грязь не попадала. Благо, приклад у ППС складывается вверх и модернизированный магазин этому не мешает. Итого, семьдесят патронов под рукой имеем, всего на один меньше, чем в диске ППШ. Теперь остальные.
А это еще что? Где-то лошадь ржет и голоса. Эх! Опять на чердак, осмотреться нужно. Так, что там? Полицаи на подводе. У одного винтовка, у второго автомат. Им-то что здесь понадобилось? Прибарахлиться решили, или что-то другое? Едут со стороны, куда немцы ушли. Ага! Остановились. Один, который с автоматом, в дом поперся, второй при подводе. Пообщаться бы надо. Ну-ка, вниз!
Осторожно заглядываю в комнату, а полицая-то и не видно. Какой-то шорох из соседней комнаты. Не напрягся бы только предатель раньше времени. Что это он, в шкафу роется? Точно, за шмотками пожаловали. Ну, получи! Нащупал кирпич, резкий бросок. Так злыдень в шкафу и остался. Эх! Жалко нет наручников, ничего, на этот случай и ремень сойдет, естественно, не мой. Не люблю я ходить со спущенными штанами. Рот заткнем, чтобы не вякал. Теперь можно и второго приголубить. Интересно, немцы на стрельбу внимание обратят? Лучше не рисковать. Из этой комнаты лес рядом видно, обойти второго, да и поговорить с ним по душам. Так и сделаем. Надолго ли у второго терпения хватит? Нужно поторапливаться.
Клиента в сторону, чтобы не отсвечивал. Сам в окно. Обхожу дом, ложусь, аккуратно выглядываю из-за угла. Кажется, опоздал. Второй полицай идет к дому.
— Микола, ты скоро там? Нашел?
Кажется, мои предположения оказались верными, за барахлишком ребята приехали. Жадность до добра никого еще не доводила. Придется менять схему на ходу. Тихо двигаюсь за полицаем. Ну, ножичек, выручай! Есть контакт! Даже дернуться не успел. Теперь можно и со вторым по душам поговорить, только безвременно усопшего спрятать с глаз подальше. Будем надеяться, что больше никого не принесет нелегкая.
Глава 3. Допрос
После обыска убитого имеем трехлинейку, пять патронов в магазине и десять в обоймах. Пригодится. Спички, сало, хлеб — не пропадать же добру? Что-то там клиент подозрительно тихо себя ведет. Да ты развязаться пытаешься, наивный! Давай-ка побеседуем, а то надоели мне уже эти непонятки. Освободим рот, вот теперь кайся, иуда.
— Ты кто такой? Что здесь делаешь? Язык проглотил? Не желаешь общаться, ну, смотри, ты сам этого хотел. У меня еще ни один «язык» не молчал, да и ты не будешь, только вот состояние твое после разговора будет очень уж плачевным. Уяснил?! Слушаю.
— Микола я, Старыжук.
— А дальше? Из тебя клещами тянуть надо? Рассказывай, гнида!
— С Игнатом мы приехали, вещичками разжиться. Раньше здесь мужичок один жил зажиточный. Так по слухам, у него золотишко запрятано, вот мы и решили поискать.
— А сам откуда?
— Здесь недалеко, из Петровки родом. Игнат из Циркунов. Это тоже недалеко, под Харьковом. Вот в Циркунах-то мы и обитаемся. В полицаях. Ты меня не убивай, я все расскажу.
— Кто знает, что вы сюда поехали?
— Да мы никому и не говорили, а то спрашивать будут: зачем поехали? Не делиться же.
— Ну, а что за шум тут недавно был? Немцы что здесь делали?
— Да как-то я толком и не знаю. Поговаривают, что какую-то группу ищут. Нас тоже посылали с немцами, только ничего нормально не объяснили.
— Что за группу? Зачем она немцам?
— Да говорят, что они какого-то майора утащили, а больше я не знаю.
— А год сейчас какой?
— Сорок третий, а зачем?
— Не твое дело, значит надо, раз спрашиваю. Ты отвечай, давай. День какой сегодня?
— Пятое июня.
— Майора откуда увели?
— Из-под Харькова откуда-то. Говорят, его на дороге… машину расстреляли. Шофера убили, а его с собой забрали. Про какие-то документы говорили. Гестаповцев там много нагнали. Никого из местных даже близко не подпустили к тому месту, где это все было.
— Где группу искали?
— В сторону реки…
— Какой?
— Донец… Северский…
— Ты как в полицаи-то попал?
— Да попал в окружение, до дому дошел, а там немцы. Говорят или расстреляем, или в полицаи. Жить-то хочется. Ты же меня отпустишь?!
— Да еще и хорошо жить… Вот и молодец. Отдыхай.
Во время допроса я постепенно зашел за спину полицая. Резкий рывок. Кранты спинному мозгу. Голова безжизненно повисла. Будем выполнять приказ Ставки [19], его до нашего времени еще никто не отменил, да и по личному опыту уже знаю, чрезмерная гуманность до добра еще никого не доводила. Получается, что наверно это мою группу разыскивают. А я-то как от нее отбился? Ладно, хоть какая-то ясность. Трупы прибрать нужно, а то местным головы пооткручивают. В доме наверное подпол есть, вот в него и спрячу, все равно от дома почти ничего не осталось. Карабин и автомат туда же. Все! Следов не осталось. Только документы обоих забрал на всякий случай.
