— Настенька, — муж нежно обнял супругу сзади, — Не изводи себя. Всё будет в порядке. Лешка не такой человек, чтобы так просто взять и пропасть. И постоять за себя может. Ты себя изводишь, переживаешь, может сердце прихватить, заболеешь. Что я потом Леше скажу? Поверь, он сильный и умный. Конечно, всё может быть, но я думаю, ничего страшного не случится. Вот увидишь, он сам появится и расскажет, где пропадал.
Женщина развернулась и взглянула мужу в глаза:
— Так сделай что-нибудь, Саша. Не торчи тут. Найди его, найди, слышишь! — Анастасия уткнулась лицом в грудь супруга, барабаня маленькими кулачками по широкой груди.
— Хорошо, — вздохнул мужчина, — давай ты сейчас приляжешь, а я в «Знамя» съезжу. Они уже Лешку ищут. Там круглосуточно дежурный на телефоне сидит и Игорь тоже. Хотел сначала тебя уложить спать, а потом поехать, но ладно…
13–14 ноября 1978 года
13 ноября 1978 года. Ночь
Первое ощущение, которое я испытал, когда кромешная мгла забытья сменилась черным сумраком подвала, была боль. Она рвала голову на части, вгрызалась в каждую клеточку мозга, взрывалась приступом опустошающей мигрени. Голова гудела так, как будто по ней яростно били кувалдами.
Я чуть приоткрыл глаза. Чернильная темнота не позволяла ничего разглядеть. Запястья и лодыжки были крепко связаны веревкой. Пошевелился, ощущая боль в затекших конечностях, медленно перевернулся на бок. Голова взорвалась новым приступом боли.
— Вот черт! — ругнулся я, прижав ладони к горячему лбу.
— Леша? Ты очнулся? — неуверенно спросил дрожащий девичий голосок.
«Света. Мы же с ней тогда были, когда меня одним ударом отправили в нокаут», — вспомнил я.
— Леша? С тобой всё в порядке? — в голосе шатенки слышались нарастающие истеричные нотки.
— Не совсем, — честно признался я.
Несмотря на очередной приступ мигрени, приподнялся на локте, и обвел взглядом окружающую темноту.
— Леша, кто это? Что они с нами сделают? — спросила девушка.
Голосок шатенки звучал справа от меня.
— Понятия не имею, — вздохнул я, — Светик, я сейчас попробую к тебе подползти. Поговорим тихо, чтобы нас не услышали. Мало ли что. Хорошо?
— Хорошо, — согласилась девушка. И тон вроде стал спокойнее.
Переворачиваюсь на живот и ползу к ней. Наконец моя рука натыкается на теплый бок шатенки. Девчонка испуганно ойкает. Она сидит, привалившись спиной к стене. Пристраиваюсь к ней рядом, ощущая сбоку маленькое круглое плечико.
— Свет, ты цела? — тихо шепчу в ушко, притянув шатенку к себе.
— Ага, — шепотом отвечает она, — Молодой тебя ударил, я вскрикнула, а старый сразу на меня прыгнул, и мокрый платок к лицу прижал. Больше ничего не помню. Очнулась здесь уже.
— Хлороформом смочил, наверно. Вот тебя и отрубило, — задумчиво отвечаю.
А ребятки-то серьезно подготовились. И охотились явно на нас. Интересно, это привет от блатных? Вряд ли. Так быстро узнать о нас у них точно бы не получилось. Разве кто-то слил? Зорин и Серега? Смешно! Не поверю никогда в жизни. Сергей, то бишь Андрей Иванович? И он тоже впечатление продажной скотины не производит. А своему чутью я привык доверять. Да и зачем ему отдавать нас на растерзание блатным? Смысл, какой? Его же первого на пику посадят. Денег захотел? Да если бы ГРУшник оказался продажным, он мог бы у теневика спокойно все тайники вскрыть, забрать если не миллионы, то сотни тысяч. Затем грузина завалить, а потом опера, нас поодиночке, и тихо уйти с деньгами, оставив блатных маяться в подвале. Такая возможность имелась, мы ему доверяли, и удара в спину не ждали. Нет! Здесь точно что-то не сходится.
Андропов каким-то чудом вычислил меня и послал спецов для захвата? Не верю! Зачем ему отправлять таких экзотичных парней на операцию, когда полным-полно славян, не вызывающих подозрений. И такое шоу устраивать не в их духе. Посветили бы корочками, попросили пройти в машину, там бы и приняли. И Светку зачем приплетать? Дождались бы, пока я с общаги возвращался, и взяли тёпленьким.
Майор Анофриев, с которым я так и не встретился? Ещё смешнее. Ему-то это зачем? Он бы меня спокойно мог поймать в любом месте и притащить к себе в кабинет. Драться бы я с офицером КГБ точно бы не стал. По крайней мере, пока не понял, что меня собираются арестовать.
В общем, дело ясное, что дело темное. Ладно, нужно немного подождать и всё выяснится. Эти смуглые ребята нас похитили с какой-то целью, и она должна скоро выясниться.
— Чего молчишь? — интересуется девушка.
— Задумался немного.
— Леш, что теперь будет? Это бандиты какие-то? Почему они нас похитили? Что им нужно?
— Не знаю Свет, — признался я, неловко повернулся, и скривился от очередного приступа мигрени, — сам ни черта не понимаю. Одни вопросы и никаких ответов.
— Они нас убьют? — голос девушки снова дрогнул.
— Захотели бы, сразу шлепнули. Значит, мы им нужны живыми. Не бойся. Я что-нибудь придумаю. Всё будет хорошо, — развожу локти, обнимая Свету.
Девушка доверчиво прильнула ко мне, устраивая голову на груди.
— Обещаешь?
— Обещаю, — тихонько вздыхаю про себя — Мы обязательно отсюда выберемся. Веришь?
— Верю, — выдыхает она.
Ладошки со связанными запястьями девушка подложила под голову и тихо, как мышка, лежит на моей груди. Я чувствую, как она дышит, обдавая меня невесомой струей теплого воздуха. Нежность и жалость к Свете, пострадавшей из-за меня, переполняет душу. Зарываюсь в волну каштановых волос и целую девчонку в макушку.
Светлана тихо вздыхает и ещё крепче прижимается ко мне. Так и сидим, некоторое время, обнявшись.
Со скрипом начал подниматься люк в потолке, заставив нас встрепенуться, и чуть отодвинутся друг от друга. В помещении стало светлее. На лестнице появился молодой азиат. Он быстро сбежал вниз по ступенькам, щелкнул выключателем и комнату затопил яркий свет. Затем неторопливо спустился пожилой. В руке у него стечкин с навинченным глушителем.
Наконец, на лестнице появилась знакомая бочкообразная фигура. Мясистое лицо расплылось в торжествующей злобной улыбке, на щеке под глазом белыми рубцами растекся шрам, напоминающий скрюченную птичью лапку.
«Млять! А вот об этом я не подумал», — ошеломленно подумал я. Появление друга и подельника Петренко, вогнало меня в легкий шок.
— Ну что узнал меня, сученыш? — ласково спросил прапорщик, сверля меня глазами.
«Признаваться ни в коем случае нельзя», — мелькнуло в голове.
— Нет. Я таких уродов не знаю, и знать не желаю, — отвечаю с невозмутимым лицом.
— Ты можешь говорить всё что угодно, — друг Петренко продолжает злобно скалиться, — меня разозлить и заставить тебя шлепнуть прямо сейчас не удастся. А вот ты за каждое свое слово ответишь в стократном размере. Я тебя сейчас даже трогать не буду. Через денек должен приехать товарищ этих ребят — Ашир. Он настоящий мастер, умеет доставлять такую боль, что ты сам молить о смерти будешь. Сначала с девкой твоей позабавится, а ты на это посмотришь. А потом с тобой. У него много подручных инструментов: щипцы, скальпели, ножички разные для отпиливания костей. Имеются даже деревянные заостренные палочки, которые втыкаются в определенные точки тела, и самые железные мужики, пускают сопли и рыдают как бабы. Так что, готовься. Расскажешь, всё, что знаешь и не знаешь. Хотя мне уже, по большому счёту всё равно. Исправить уже ничего нельзя. Михайлыча не вернешь. Но даже в приговоренным дают маленькую поблажку. У тебя есть одно последнее желание, в пределах разумного.
— Спасибо хоть за это, — хмуро смотрю на толстяка, — А желание простое — отпусти девушку. Она тут ни причём. А со мной делай что хочешь. Она все равно была в отключке, ничего не видела и не знает, где мы находимся. Завяжешь глаза, отвезешь подальше, и высадишь где-нибудь у леса. Будь человеком, а?
— Какой благородный мальчик, — толстяк противно хихикнул, — Прямо как в романах о рыцарях. Обойдешься. Вместе гуляли, вместе и ляжете. В сырую землю. Но сперва придется помучиться. И всё, всё, всё, рассказать мне и дяде палачу. И вообще, про желание я наврал. Хотелось просто послушать, что ты попросишь.
