половины лиги, то есть двух-трёх километров. Это одна — две минуты по времени. А потом устанет, причём гораздо раньше наездника. А вот двигаться рысью тренированный конь может долго, практически весь день от заката до рассвета. И в этом случае первым взвоет от усталости именно всадник. Поэтому иногда этот способ и применяется в качестве альтернативного наказания, если провинившийся — лицо благородного происхождения и просто выпороть его на конюшне нельзя, так как это будет унижением его (или её) достоинства. И скажу так: иной раз я предпочёл бы, чтобы меня выпороли.
Бок о бок ко мне пристроились принцесса и Мэрион, играющая роль знатной дамы и телохранительницы. У меня были большие сомнения насчет талантов альвийки как актрисы, но пока она справлялась. И если поначалу кривилась, то потом вошла во вкус и даже стала, по-моему, находить в этом какое-то удовольствие. В любом случае, с её присутствием оставалось только смириться. «Кысмет» (сложное философское понятие, переводится как неизбежность, предопределённость, рок; примечание автора), — как сказал, пунцовея от стыда, один из моих новых вассалов, сцепившийся с ней языками и посрамлённый в поединке. Надо сказать, после этого все насмешки в адрес Мэрион как отрезало. Нет, её не стали считать своей, просто правильно оценили собственные шансы. Никто из воинов не желал оказаться тем, в кого будут насмешливо тыкать пальцем, говоря, что он проиграл схватку женщине. Можно было бы сказать, что она джинн, это тоже сняло бы напряжение, но так вышло даже лучше.
Так или иначе, но после захвата Маргата и последовавшей за завершением миссии суетой потребовалось публично обозначить статус союзницы. Мысль выдать её за свою сестру или жену я отогнал как нелепую, да и просто опасную. Прибыв в христианский город, я буду вынужден назвать своё имя и происхождение. Мои слова наверняка проверят и узнают, что я прибыл в Левант на галере ордена один, без родни. Кроме того, против этого предложения почему-то резко высказались присутствовавшие на совете девушки. Исключая саму альвийку, которая лишь напоказ ухмылялась. Можно было бы заявить её знатной дамой, но тогда у окружающих возникли бы вопросы касательно её происхождения, на которые и мне, и ей было бы трудно ответить. В результате, пришлось просить остаться с нами Хехехчин. Мне было очень неловко, но принцесса неожиданно согласилась. Там возникла проблема с верительными грамотами великого хана монголов, которых у девушки с собой конечно же не было, так как они остались на далёкой Суматре, с посольством. К счастью, этот вопрос смогли как-то решить, причём без меня. Пришлось раскошелиться за беспокойство, но, с учётом обстоятельств, можно сказать, что я дёшево отделался. Кажется, Избранная и сама опасалась оставлять меня один на один с коварной альвийкой. Ещё бы! Но сделка с её хозяйкой была заключена мною, а значит и крест этот — мой. Я предлагал Марии остаться, и поехать с нами, но долг звал её в другое место. Что до принцессы, то ей, с её слов, всё равно было нечем заняться.
Разумеется, о присутствии столь высокопоставленной особы требовалось уведомить монголов. Пусть жених Хехехчин мёртв, а новый хан ещё не избран, но игнорировать прибытие посланницы своего сюзерена они не могут. Ибо не дай Бог с ней что-нибудь случится. Император Хубилай не спустит с рук подобного оскорбления, а без его утверждения ни один кандидат не станет новым ильханом. Принцесса настоятельно рекомендовала мне донести эту мысль до всех окружающих.
Так что мне пришлось приказать доставить пред наши очи самых значимых купцов, торгующих с монголами, и предъявить им верительные грамоты Хехехчин и саму принцессу. Как один из них смотрел на большую квадратную алую печать на свитке… «По мандату небес, пусть (император) живет долго и счастливо»2. А потом натурально пал ниц просто перед бумажным свитком и, кажется, даже хотел облобызать принцессе сапоги, но оробел и не осмелился. Сама девушка в голубом церемониальном шёлковом платье, с украшениями из нефрита и бирюзы, с крупной чёрной жемчужиной на подвеске, смотрелась просто потрясающе. Осанка — как у королевы, лицо — непроницаемая маска. За весь разговор она не проронила ни звука, а её верительные грамоты я предъявлял лично, так как традиции её народа прямо запрещали ей брать что-либо от просителей или передавать им из рук в руки. Встать на ноги упавший ниц купец не осмелился даже когда приём закончился. Так и отползал к двери тронного зала на карачках, постоянно кланяясь и припадая лбом к полу. Но при этом цепко удерживая в руке выданный на расходы увесистый мешочек с серебряными монетами и грамоту, написанную Хехехчин.
Что ж, если Мария действительно сможет доставить эту делегацию в столицу ильханата, то события могут принять интересный поворот.
2 Императорская печать Китая, или Наследственная печать царств — одна из величайших реликвий Китая. Пропала около X — XIV вв. н.э., но значение реликвии было таково, что о ней помнят и в наши дни. Обстоятельства и точное время утраты неизвестны. Таким образом, наличие оттиска этой печати на верительной грамоте Хехехчин — дело хотя и вполне возможное, но всё-таки является авторским вымыслом.
Эта печать на протяжении многих веков переходила от династии к династии. Её рассматривали как атрибут власти, символизирующий Небесный мандат — источник легитимации правящей династии. Статус печати соответствовал статусу священной реликвии, вызывая практически религиозный трепет. Поэтому падение ниц перед её оттиском для китайца того времени — абсолютно естественная реакция. К тому же, в Китае того времени полагали, что пропуск к власти и великой судьбе выдаёт человеку Небо.
Нефрит, бирюза, чёрный жемчуг, голубой шёлк — всё имело значение, и эти цвета и материалы неспроста входили в комплект церемониальной одежды монгольской (китайской) принцессы.
Китайский дипломатический протокол на взгляд европейца был чрезвычайно унизительным. Но тогдашних китайцев не интересовало мнение западных варваров.
(примечание автора)
Путешествие — штука не только утомительная, но ещё и довольно скучная. Кони идут медленно, а один и тот же ландшафт перед глазами приедается очень быстро. Даже если поначалу всё и кажется внове. Единственное развлечение — разговор на ходу. А кроме меня, равного по статусу собеседника для девушек не было. Так что поддерживать беседу пришлось именно мне. Не такая простая обязанность, между прочим. Что до статуса, то хоть принцесса и не ровня простому рыцарю (и даже барону), но мой статус стража Грааля
