провёл не зря. Пятнадцать лет урагана, а не жизни, вместо пенсионерского прозябания в прошломбудущем».
Вечером было ещё одно принятие пищи и лекарств, очень болезненная процедура перевязки, а потом более или менее спокойный сон до утра. Утренние процедуры с помощью пожилой сестры милосердия. Завтрак из кашки-размазни. Витаминный коктейль а-ля Бутягины. Потом врачебный консилиум во главе с профессором Павловым над моей тушкой, во время которого мне сообщили, что я пошёл на поправку. Будто я сам этого не почувствовал. До этого были какие-то обрывки воспоминаний, когда приходил на короткое время в себя, а потом опять терял сознание. Снова перевязка под присмотром консилиума, пара уколов, и довольные эскулапы покинули мою палату.
Буквально тут же в неё ворвался Сандро с сияющим лицом. Его сопровождали генерал-губернатор Приморья, генерал-лейтенант Гродеков и комендант крепости Владивосток генерал-майор Воронец.
Подойдя к кровати и выстроившись в шеренгу с великим князем в середине, генералы убрали улыбки с лиц, а Сандро, приняв стойку смирно, торжественно начал:
– Указом его императорского величества Николая Второго, самодержца Всероссийского, царя Польского, великого князя Финляндского…
Великий князь не выдержал и улыбнулся на все тридцать два зуба.
– В общем, нам сказали, что у нас не больше пяти минут для общения, поэтому, Тимофей Васильевич, не буду тянуть и с большой радостью поздравляю вас Свиты его императорского величества генерал-майором, а также орденами Святого Владимира III степени и Святого Станислава I степени с мечами. Как говорится в указе: «За успешное выполнение тайных специальных операций во время боевых действий против Японской империи, о которых известно ограниченному кругу лиц». Указ секретный.
Я онемел, от удивления в зобу дыханье спёрло. Это каким образом я из подполковников в генерал-майоры, да ещё Свиты его императорского величества, прыгнул. Хотя император может всё! Тем более что я как руководитель Аналитического центра после мятежа проходил уже по лейб-гвардии, к тому же был флигель-адъютантом.
– Поздравляю, Тимофей Васильевич! Вы как никто другой заслужили и звание, и награды! – вслед за Сандро произнёс Гродеков, а за ним поздравил и Воронец.
– А я ещё от себя спасибо хочу сказать, Тимофей Васильевич. Если бы не вы, то японцы точно бы дирижабль расстреляли. И я вместе с экипажем вряд ли выжил бы. А так вовремя сообщили и перерубили конец. Ушли мы из-под обстрела… – Великий князь покрутил головой с таким видом, будто бы ему жмёт ворот кителя.
– Александр Михайлович, я очень рад, что вы остались живы, – с трудом просипел я.
– Не говорите ничего, Тимофей Васильевич. Вам пока нельзя. Выздоравливайте. Как только можно будет с вами поговорить подольше, я вас обязательно навещу. А пока все новости вам будет сообщать Мария Петровна. Очень активная женщина. Настоящий ураган. Она профессору Павлову такое устроила!.. – Сандро хохотнул, а Гродеков и Воронец расцвели улыбками. – Он тоже не хотел делать вам операцию. А она настояла, предложив достать пулю со спины, просверлив лопатку. И Евгений Васильевич согласился. Потом сказал, что эта операция войдёт в историю медицины.
Великий князь задорно, как-то по-мальчишески улыбнулся.
– Всё, мы уходим. Ещё раз спасибо за мою жизнь. Поздравляем! И выздоравливай быстрее. Ники очень ждёт, когда ты вернёшься в строй Свиты его императорского величества генерал-майор. Впереди много ещё надо сделать… – Сандро сделал шаг к кровати и пожал мне руку.
За ним так же попрощались Гродеков и Воронец, после чего все трое покинули палату. Буквально сразу же в неё вошла Бутягина с неизменным заварным чайником в руках. Я сморщился, представив отвратительный вкус того, чем меня сейчас будут поить.
– И не надо морщиться, ваше превосходительство, не маленький. Должен понимать, что все лекарства горькие, невкусные, но их надо принимать, чтобы выздороветь. Так что пей, и до обеда спать. – Закончив говорить, Мария Петровна вставила мне в губы носик чайника.
Мысленно вздохнув про себя, сделал первый глоток, а за ним второй и последующие.
– Молодец! – прокомментировала мои потуги Бутягина. – А теперь спать. После обеда будет десятиминутная политинформация о событиях в мире за последние три недели.
Мне оставалось только вновь глубоко вздохнуть мысленно и закрыть глаза. Тот час, который провёл сегодня в сознании, сильно утомил меня. Пару раз даже испарина на лбу от слабости появлялась. За почти две недели я сбросил килограммов десять веса или больше. Судя по исколотым венам, меня держали на физрастворах. Вероятно, не удавалось кормить и поить. Во всяком случае, в памяти оставались воспоминания, как меня пытались поить чем-то.
Услышал, как Мария вышла из палаты. Глаза открывать почему-то расхотелось, так как потянуло в сон. Крайней мыслью было: «Интересно, чем это меня Марфа-Мария поит, что я так быстро отрубаюсь?»
После обеда в виде куриного бульона с протёртыми овощами Мария Петровна вместе с Павлом Васильевичем начали рассказывать последние новости. В первую очередь о своей семье, и я искренне порадовался за здоровье уже трех их детишек, оставшихся с родителями главы семейства, которых Бутягин перевёз к себе в Томск. Помимо того, поздравил Павла Васильевича, который стал надворным советником, а к ордену Святого Владимира IV степени добавились вместе с новым чином ордена Святого Станислава и Анны III степени за организацию производства и внедрение ценного для государства и армии лекарства.
Дальше от супругов пошли новости с театра боевых действий.
Наши корабли блокировали побережье Японии, захватывая или топя все суда с контрабандой, которые пытались прорваться через эту блокаду. Особенно доставалось судам под английским и американским флагами, что породило грандиозную панику на Лондонской и Нью-Йоркской фондовых биржах, а также в ассоциации морских страховщиков.
С рыбной ловлей в прибрежных водах у японцев теперь тоже проблемы. Рыбацкими суденышками после участия в десантной операции занялись вспомогательные крейсера «Петербург», «Херсон», «Саратов» и «Орёл» с торпедными катерами на борту, которые полностью перекрыли японцам добычу морепродуктов. В результате этого появилась информация о начинающемся голоде в прибрежных городках и посёлках Японии.
Хоккайдо полностью оккупировано. С острова начали вывозить во Владивосток уголь, железную руду, марганец и другие полезные ископаемые. Ещё одним ресурсом, который стали вывозить с Хоккайдо, стали айны.
Айны, что в переводе с их языка означало «настоящий человек», являлись исторически древнейшим народом, когда-то заселявшим все японские острова, но за полторы тысячи лет они оказались практически уничтожены или ассимилированы японцами. Ярким примером геноцида этого народа служила судьба курильских айнов.
Сорок девять лет назад по трактату, подписанному в городе Симода, Сахалин находился в общем японско-русском пользовании, а Курильские острова разделены, при этом Япония владела грядой Хабомаи,
