касается беспоповцев и прочих сект. С этой публикой необходимо бороться, не стесняясь в средствах. Если придётся жечь и рубить головы, значит, будем. Но лучше обойтись без излишнего членовредительства. Мне вскоре понадобятся поселенцы на окраине и работники для казённых заводов. Не хотят по-хорошему, значит, будет по-плохому. И в лоно церкви они вернутся как миленькие. Ведь надо только уничтожить старейшин и наиболее упорных. Просто в этом случае мы получим озлобленных рабов, ненавидящих власть и церковь. Значит, надо искать иной путь, чем вы должны заняться в ближайшее время. Только не рассчитывайте на моё расположение, коли оплошаете. Спрашивать буду жёстко, не обращая внимания на заслуги и звания. Мне нужен мир и покой внутри империи. И если ради этого придётся сослать на Камчатку какого-то архиепископа, а может, десяток, то раздумывать не буду. Надеюсь, мой приказ понятен? Даю время вам до октября, поэтому более не задерживаю. Господа, чиновники, задержитесь.
Думаю, кроме Алонсо, все удивились переменой моего настроения. Уходящие иерархи вообще косились, будто увидели чудо-юдо. А чего они хотят? Я же просто устал разводить политесы с прочим словоблудием. Не можете сами принять решение, значит, придётся исполнять приказ. И чиновников это касается в первую очередь.
Как только представители духовенства покинули кабинет, я недовольно взглянул на собравшихся вельмож. Козловский аж заёрзал на кресле, прекрасно понимая, что он следующий. Не будем разочаровать князюшку.
— Алексей Семёнович, — начинаю, чуть ли не ласково, — Хочу выразить вам благодарность за разработку закона о секуляризации и успешном его исполнении. Казна получила немало земель, да и иных ценностей. То, что часть их раздарена покойной императрицей — другой разговор. Но объясните мне, почему столь достойные люди, как вы, князь Куракин и многие другие вельможи не замечали очевидного? Это злой умысел или нерадивость?
— Ваше Величество, но мы просто выполняли приказ, — к чести Мелиссино, тот не стал топить предшественника и даже разделил с ним вину, — И у нас не было особых сложностей с иерархами, за исключением некоторых недовольных во главе епископом Арсением. Поэтому реформу удалось провести за полтора года с прибылью для государства и наименьшими потерями для духовной сферы. Народ не бунтовал, всяческих юродивых и прочих лжепророков не появилось.
— Это хорошо! Но вы получили свои чины и звания не только для того, чтобы выполнять приказы и занимать мягкое кресло, — стараюсь говорить спокойно, хотя меня просто бесит русское чиновничество, — Ведь даже указ о секуляризации появился на свет по желанию Петра Фёдоровича. Почему сия идея исходила не от вас, князь? Ведь конфискация церковных земель давно стала жизненной необходимостью. Никакой пользы, кроме как для самих епископов, от монастырей и архиерейских владений, давно нет. Более того, церковь, вернее, её верхушка, богатела, а казна теряла около миллиона рублей в год. Даже если вычесть пятьсот тысяч на содержание священников, которые сейчас уходят на содержание приходов, получается огромная сумма! Это не считая того, что огромные запасы хлеба теперь не в руках бородатых торгашей с крестом на груди, а государства!
Козловский побледнел и попытался уже вжаться в несчастное кресло. Хотя, куда уж дальше? Перевожу взгляд на Мелиссино, который точно не ждал подобной отповеди.
— Большую часть своей жизни я просидел в застенках. Но даже мне хватило месяца и нескольких бесед со знающими людьми, чтобы понять простую истину — русское общество расколото. Но почему этого не понимают люди, которым по должности положено заниматься подобными делами. Понимаю, что для вас крестьяне и даже купцы — не люди, а говорящий скот, — поднимаю руку, пресекаю попытку грека возразить, — Только это мои поданные! Я миропомазан на царство и несу ответственность за души всех жителей России перед Господом богом! Что не отменяет вопроса — почему Шаховский, Львов, Козловский и вы, Иван Иванович, не подали даже записку о необходимости разрешения сложившихся противоречий? Или вы все считаете, что высокая должность — это синекура? Мол, забрался в кресло, сложил на животе ручки, увешанные перстнями и, наслаждаешься жизнью? Только чиновники высшего ранга обязаны отвечать за порученное им ведомство. И в Синоде дела идут просто отвратительно, как бы вам не хотелось считать иначе.
— Но простите… — попытался возразить взволнованный Мелиссино.
— Не прощу, — перебиваю обер-прокурора, — Вы плохо сделали свою работу. Обобрать беззащитных попов и радостно рапортовать об успехах может любой. А вот проявить здоровую самостоятельность, дано не каждому. Что вам мешало начать дискуссию внутри церкви по вопросу раскольников? Понятно — это императоры должны за вас подумать и приказать. Сами вы думать не умеете или не хотите.
— Прошу принять мою отставку, Ваше Величество, — воскликнул явно оскорблённый грек, — Если я и виноват, то не заслужил столь жестокого порицания.
Угу. Вот прямо сейчас я позволю ему отойти в сторонку, сбежав в усадьбу, а то и Европу, дабы лечить расстроенное здоровье. Коли ты слаб телом и духом, то зачем пошёл служить? Сиди в поместье и наслаждайся спокойной жизнью. У меня же все должны работать не покладая рук! О чём я и сообщил обер-прокурору.
— Ваша отставка будет принята после решения вопроса с раскольниками. А то намедни я узнал, что староверы бегут к османам и полякам. Мы здесь стращаем народ адом, происходящим у магометан и католиков, а русским людям, оказывается, лучше живётся в землях басурман. Можно понять некрасовцев, там всё сложно и дело не в вере. Но почему православным лучше за Дунаем и Западной Двиной? — недобро смотрю на растерявшегося грека и продолжаю, — Приказываю найти наименее бескровный и наиболее выгодный для империи выход из сложившейся ситуации. Нет у меня веры епископам, которые попытаются похоронить мою задумку, ещё и оскорбят старшин раскольников. Можете рассчитывать на помощь Тайной экспедиции и Полицейской коллегии. Это на случай внушения и успокоения наиболее непонятливых. Мешающих и враждебно настроенных епископов сразу сдавать людям графа Шешковского. Никого жалеть не нужно, а лучше припугнуть излишне о себе возомнивших иерархов. Князь Козловский назначается вашим заместителем и тоже обязан приложить все силы для исправления прошлых ошибок. И запомните, на каждом из вас лежит персональная ответственность. Дело настолько серьёзное, что обычной отставкой никто не отделается. Но и наградой я не обижу. Если всё понятно, то я вас с Алексеем Семёновичем более не задерживаю.
Оба вельможи находились в предобморочном состоянии и в полной тишине покинули кабинет. Поворачиваюсь к оставшейся четвёрке и решаю не затягивать беседу.
— Степан Иванович,
