Ознакомительная версия.
– Давай перейдем на английский, – сказал Пепе, он не хотел исключать Кару из разговора.
Сабина характерным для француженки жестом повела плечом:
– D’accord[19]. Очень рада тебя видеть. В студии мне тебя не хватало.
Как давно он там не появлялся? Да с тех пор, как к нему приехала Кара.
– Сабина делит студию с другими художниками, – пояснил Пепе Каре, сжавшей ему руку подобно тискам. Он незаметно потер большим пальцем ей запястье.
– Не скромничай! – воскликнула Сабина и сказала, обращаясь к Каре: – Ваш любовник – владелец студии. В этом здании раньше была гостиница. И это не «несколько» художников. Нас пятнадцать человек, мы там живем и работаем. И не платим за аренду, потому что ваш любовник – один из немногих настоящих покровителей искусства.
– Ну, полным отсутствием своих интересов это не назовешь, – вмешался Пепе, увидев, как поражена Кара. – Они не платят за аренду, но я получаю процент, когда они продают свои работы.
– Пять процентов! – фыркнула Сабина. – Едва ли это назовешь большим кушем, учитывая то, что почти все мы ничего не продаем.
– Я всегда могу повысить этот процент, – улыбнулся Пепе.
Тут на лице Сабины появилось радостное выражение.
– Ой, только посмотрите, кто здесь. Себастьян Ле-Гард. Я должна с ним пообщаться.
И шикарная француженка плавной походкой устремилась к толстячку с блестящей лысиной.
А Кара подумала, что, даже будь она прирожденной француженкой, все равно не смогла бы двигаться так же элегантно, как Сабина.
– Нет.
Кара повернулась к Пепе:
– Что «нет»?
– Нет, я не спал с ней.
– Я тебе этого не говорила.
– Но подумала. – Пепе протянул руку и ласково коснулся ее щеки. – Правда, есть вероятность, что кое-кто из моих прежних пассий может здесь объявиться.
– Всегда есть вероятность натолкнуться на твоих любовниц, стоит нам выйти из дому, – сказала Кара таким тоном, который ей самой показался излишне едким.
У нее нет права ревновать. После их «договора» Пепе вел себя с ней исключительно уважительно. Когда они куда-то ходили, он всегда был рядом, и его поддержка была для нее дороже всех денег на свете.
Неспроста ревность сравнивают с монстром. Мысли о том, что Пепе может быть с кем-то еще, заставляли Кару позеленеть от злости. Да она готова выцарапать глаза этой даме!
Но очень скоро ей придется найти способ, как жить с ревностью в душе.
Пепе хотел, чтобы они расстались друзьями. Сможет ли она примириться с тем, что ей останется лишь возможность бросать на него беглый взгляд? Откуда взять силы на то, чтобы любить человека всей душой и знать, что ответного чувства никогда не последует?
Что ее ждет? Только надежда на чудо.
А случаются ли чудеса?
Но даже если и не случаются, она знает одно: она не будет уподобляться своей матери, не будет вести себя так же, как мать вела себя с отцом. Что бы ни случилось, ее ребенок никогда не увидит того эгоистичного поведения, которое она наблюдала у своих родителей. Они с Пепе оба этого не допустят.
– Я не знала, что ты владелец студии, – сказала Кара, уведя разговор от темы любовниц. И вдруг острая боль пронзила ей живот.
– Ты в порядке? – Пепе заметил, как она сморщилась.
Вдохнув побольше воздуха, она кивнула.
– Ты уверена?
– Да. – Но Кара вспомнила, что у нее весь день болела спина, а она была так рада возвращению Пепе после недельного отсутствия, что выбросила это из головы.
– Я купил старую гостиницу несколько лет назад, – сказал Пепе. – И превратил ее в дом для художников, где они могут жить и работать. Грейс тебе наверняка говорила, что художники работают беспорядочно и большинство из них живет в бедности.
– Что заставило тебя так поступить?
Он на секунду сжал губы, прежде чем ответить:
– В мире искусства есть что-то невероятно свободное, и меня это привлекает. Я рос на Сицилии, а это означает жить… ну как бы в смирительной рубашке. Наверное, по этой причине я получаю удовольствие от полетов – это дает мне ощущение настоящей свободы. Я хотел создать художникам пространство для воплощения их мечты, чтобы они не беспокоились о том, где достать деньги для аренды помещения. Там живут только те, кого материально не поддерживает семья. И еще одно условие: художник должен обладать подлинным талантом.
– Это поразительно. – Кара была тронута.
– Да нет, – отмахнулся Пепе. – Для меня это своего рода вложение.
– Пять процентов? – подняла брови Кара.
Он засмеялся:
– Хеорхес Рамирес начинал в этой студии.
– В самом деле?
Пепе кивнул.
– Ты не перестаешь меня удивлять. – Кара покачала головой. – Ты постоянно носишься из одной страны в другую по делам семейного бизнеса, и тем не менее ты тратишь свое время и деньги на сообщество художников. – Кара хитро ему подмигнула. – Сколько раз ты позировал в обнаженном виде ради искусства?
Губы у него дрогнули.
– Да раз пять-шесть. Что я могу поделать, если являюсь первоклассной моделью?
Она подавила смех, взяла его за руку и сплела пальцы с его пальцами.
– А твоя семья знает, что ты делаешь для мира искусства?
– Не думаю, что им это интересно. Моя жизнь и раньше их не очень интересовала. – Он усмехнулся. – Скажем так: их всегда волновало, не попал ли я в какую-нибудь неприятность.
– Ты был озорником? – в тон ему спросила Кара.
– Да, я был очень-очень большим озорником. – Пепе наклонился и прошептал ей на ухо: – Когда мы приедем домой, я покажу тебе, какой я до сих пор озорник.
Каре сделалось тепло – оно охватило ее с головы до ног.
– Жду не дождусь этого момента.
Она заставила себя вернуть разговор на более безопасную почву.
– Как же ты вступил в семейный бизнес, когда твоя душа требовала другого?
Он пожал плечами:
– Отец умер. Луку с детства готовили к тому, что бизнес перейдет к нему, но никто из нас не ожидал, что папа умрет так рано. Лука занимался делами, пока я заканчивал университет, но я знал, что нужен ему. Было нечестно, чтобы он нес на себе весь груз ответственности. Я все детство валял дурака, так что пришло время повзрослеть. К тому же я мог отвлечься от печальных мыслей после смерти отца и от того, что со мной сделала Луиза.
У нее снова болезненно свело живот. Но спазм быстро прошел, так что она не поняла от чего, может, от упоминания имени Луизы.
– Думаю, твой отец очень тобой гордился бы, увидев тебя сейчас, Пепе Мастранджело.
Пепе посмотрел на нее, как ей показалось, удивленно, и его глаза сверкнули.
– Я очень горжусь тобой. И я знаю, что наш ребенок тоже будет гордиться.
Пепе не успел ответить, потому что к ним подошел Хеорхес Рамирес со своей красавицей женой Белиндой.
Ознакомительная версия.
