С Хара Итиноси, отметил Артем, произошли разительные перемены. Артем помнил его ночью — растерянного, затерявшегося среди других самураев. Сейчас все в нем изменилось — осанка, интонации.
— Как обещал, я расскажу тебе, почему Цурутиё убил мастера Мацудайра.
Артем, вздохнув про себя, приготовился слушать повесть о ревности и неразделенной любви. Но, к своему удивлению, услышал другое:
— Причина — родовая вражда между домами Мацудайра и Цурутиё. Сто тридцать восемь лет назад господин Хакамаци вместе со своими вассалами выступил против даймё Исида Тайцукэ и поддержавших его домов Миаото и Зензабуро. Сражение произошло возле деревни Сэкигахара. Войско Хакамаци было разбито. Отряд, которым командовал господин Тосицугу Музаши, прикрывал левый фланг. Отряд держался до последнего, под натиском противника отступая в горы. Господин Тосицугу Музаши был ранен. Когда уцелевшие воины увидели, что, куда ни посмотри, не видно флагов Хакамаци, они поняли, что сражение проиграно. Тогда старший самурай Наосукэ назначил четверых самураев и приказал им спасать господина Музаши. Среди этих четверых был самурай рода Цурутиё, предок того Цурутиё, что совершил сегодня харакири.
Остальные самураи прикрывали отход этой четверки с носилками, на которых лежал раненый господин Тосицугу Музаши. Нет никаких сомнений, что самураи живого заслона пали все до одного. Но за это время четверка самураев сумела отнести своего господина достаточно далеко в горы и их перестали преследовать. К концу дня стало ясно, что господин умирает и ему ничем не помочь. Раны его были страшны. Господин тоже понял это и сказал, что хочет уйти достойно. Он сам выбрал того, кто поможет ему. Он выбрал Цурутиё, и тот помог своему господину совершить сеппуку. Он сделал все так, что его господину не в чем было бы его упрекнуть.
После того как господин Тосицугу Музаши покинул этот мир, самураи решили найти хатамото Хакамаци, чьим вассалом был их господин. Они не знали, погиб или жив господин Хакамаци. Если он жив, они обязаны были найти его и рассказать ему о смерти Тосицугу Музаши, о том, что тот покинул мир достойно. Только поэтому они не последовали сразу же за своим господином. Бояться смерти — это трусость, Ямамото. Стремиться к смерти и искать смерти равносильно трусости. Убить себя, когда гораздо тяжелее жить, — трусость вдвойне. Они разошлись, каждый из этой четверки пошел своим путем. Если им было суждено попасть в засаду, то ушли бы из жизни не сразу все четверо.
Одиннадцать раз вставало и заходило солнце с тех пор, как они расстались. Дорога Цурутиё вышла очень тяжелой, и он радовался этому. Потому что слишком велик был соблазн сделать харакири, особенно когда он заблудился в болотах и его одолевали комары, болотные газы дурманили голову, а болотные змеи кишмя кишели под ногами. Но он одолел себя, не поддался трусливым желаниям. Ему пришлось бросить в болотах доспехи, так было тяжело. А это были древние доспехи, гордость их рода, Ямамото. Вот как трудно пришлось Цурутиё в болотах. Но он все же выбрался из них.
Ему оставался совсем короткий переход. Устав от странствий по болотам, Цурутиё задремал на пригорке и во сне увидел, как рассказывает господину Хакамаци о смерти своего господина, как потом просит у него разрешения сделать сеппуку в честь погибшего господина. И господин Хакамаци ему разрешает...
На спящего Цурутиё наткнулся отряд — десять асигару[38], которых вел самурай. Самураем тем был самурай рода Мацудайра. Я тебе еще не сказал, Ямамото, что в той, не такой уж давней распре самурайских домов семейства Цурутиё и Мацудайра находились по разные стороны. Поэтому когда Мацудайра разбудил спящего Цурутиё и узнал, кто перед ним, то потребовал немедленного поединка.
Цурутиё, разумеется, согласился, но попросил отсрочить поединок. Он рассказал Мацудайра о том, к кому и зачем идет, поведал о своих странствиях и злоключениях. Цурутиё сказал, что последнее дело его жизни отнимет у него не больше дня, после чего он придет туда, куда укажет Мацудайра, и скрестит с ним клинки. К тому же, сказал Цурутиё, самого Мацудайра вряд ли сильно прославит бой с уставшим, изголодавшимся противником. Но Мацудайра был непреклонен и требовал поединка немедленно. Мацудайра полагал, что Цурутиё хитрит. Поединок состоялся, и Мацудайра убил Цурутиё.
С тех пор и установилась непримиримая, кровавая вражда между этими самурайскими домами. Самураи дома Цурутиё считают, что Мацудайра поступил подло, помешав их предку выполнить свой долг вассала. Самураи дома Мацудайра уверены, что Цурутиё хитрил и он бы никогда не пришел на поединок. Вот почему так часто происходят смертельные поединки между самураями этих домов.
Ты хочешь спросить меня, почему же тогда наш сэнсэй взял в школу самурая из дома Цурутиё? Для того и взял, чтобы помирить роды, чтобы вражда не продолжалась до бесконечности. Однако не суждено сбыться благородным намерениям сэнсэя, и вражда домов теперь лишь усилится.
Наверное, Цурутиё давно вынашивал планы подлого убийства мастера, потому что в честном поединке он бы одолеть сэнсэя не мог. Но Цурутиё боялся, что правда выйдет наружу и он запятнает дом Цурутиё несмываемым позором. Но вот в Мацудайра-рю появился ты, Ямамото, и Цурутиё решил этим воспользоваться. Он не сомневался, что подумают на тебя. Варварский способ убийства — кто еще, как не чужестранец, мог сделать это!.. Вот так, Ямамото... Как и обещал, я рассказал тебе, почему Цурутиё убил мастера Мацудайра. Ты нашел убийцу, мы благодарны тебе и не забудем того, что ты сделал. — Итиноси поставил на стол пустую чашечку. — А теперь ты должен покинуть Мацудайра-рю, Ямамото. И сделать это надо как можно быстрее. Ты навлечешь на нашу школу, на все селение Касивадзаки гнев даймё Нобунага. Но не только в этом причина. Наставники и ученики Мацудайра-рю сейчас скорбят по учителю. Но когда их скорбь станет меньше, они подумают о том, что Цурутиё никогда бы в голову не пришло посягнуть на жизнь сэнсэя, если бы в школе вдруг не появился ты. Значит, решат они, виноват опять же гайдзин. Сейчас я на твоей стороне, Ямамото, но если передо мной встанет выбор — ты или сохранение Мацудайра-рю, я не уверен, что приму твою сторону.
Тонко так, сволочь, намекнул. Куда уж, блин, тоньше!
Впрочем, Артем не мог сказать, что последние слова Хара Итиноси стали для него полнейшей неожиданностью, эдаким громом с ясного японского неба. Что-то вроде предчувствия на этот счет у Артема появилось уже у трупа Цурутиё. Да и вряд ли, если задуматься, могло быть по-другому! Мастер Мацудайра еще мог вести себя независимо по отношению ко всяким даймё, потому что был фигурой всеяпонского масштаба. А зачем тому, кто сейчас займет его место, будь то Хара Итиноси или кто другой, такой опасный постоялец, как объявленный в розыск гайдзин. Сбагрить его поскорей и облегченно выдохнуть!
