кабинет? Партком какой-нибудь. А там потайная дверь и лестница вниз в хранилище.
— Почему бы и нет? — согласился Бортко. — Только, вопросы всё равно будут возникать. Представьте, кто-то из нас зашёл в кабинет и исчез. Только что был, и пропал. Снаружи стучат, а в ответ тишина…
— Ну, да, — согласился Захаров. — Значит, надо еще что-то придумать… Может, спальню там присоединить к кабинету, чтобы сотрудники знали, что москвичи, утомившись с дороги, все же два часа на машине до их Городни, могут спать прилечь, и нечего их тревожить. А если все же тревожат, а они не отзываются, то просто крепко спят, видимо.
— О, это дело! — одобрил Бортко.
— И доставка ценностей должна сопровождаться с пониманием того, что они сопровождают, чтобы охранники настороже были. Как ни крути, а доверенных людей среди милиции или военных отставных нам придётся искать.
— Согласен. У меня даже есть несколько человек на примете, — ответил Бортко.
— У нас тоже люди есть. Но мне не по себе становится, как представлю, что кто-то за мной следить будет на предмет обнаружения чужой слежки…
— Человек ко всему привыкает, — равнодушно ответил Бортко. — Тем более, мы будем в курсе графика этих проверок и будем чётко понимать, когда за нами есть хвост, а когда нет, и подстраивать свои личные планы под этот график. То есть, если вы опасаетесь, что они что-то лишнее увидят, то просто не в эти дни этим лишним надо заниматься…
— Ну, тоже верно, — кивнул Захаров. — Ну давай тогда, готовь досье на своих людей, мы тоже по своим подготовим. И надо будет как-то встретиться, обсудить кандидатуру каждого, согласовать, кого берем, и выбрать из них старшего. Пора уже начинать работать в этом направлении.
* * *
Выходя с завода, остановился, взгляд зацепило большое красочное объявление на целом листе ватмана на проходной. Желающих приглашали в клуб любителей старины и призывали приносить старинные вещи для создания на заводе своего музея. Оформление объявления было ярким и праздничным. Кто-то здорово заморочился, выписывая старинной вязью буквы и рисуя предметы старины, что могут быть интересны… Утюги древние, монеты, кинжалы, и даже пушечное ядро.
Пока я читал и разглядывал этот постер, ко мне, от нечего делать, присоединились два охранника проходной. Раз я по паролю прохожу и выхожу, значит, какое-то начальство.
— У меня пятаков было полно медных царских, дед собирал, — сказал один из них. — Вот такие здоровенные, — развел он пальцы в сторону, показывая. — Надо найти и в музей сдать, а то дети из них битки для классиков делают. Жалко. Пусть люди лучше любуются в музее.
— А у меня, кстати, ассигнации екатерининские есть, — ответил второй. — И колокольчик бронзовый, прислугу подзывать. Пригодится в музей?
— Пригодится, товарищи, всё пригодится, — улыбнулся я.
* * *
Святославль.
Дорога с Оксаной оказалась для Руслана нелёгкой. Её утомило путешествие, и она половину пути выплескивала на сына свои крайне негативные впечатления от поездки. Её послушать, все живут не так, всё делают не так, даже и думают неправильно.
Руслан довёл Оксану до квартиры и поспешил к себе. Возбуждённая жена усадила его за стол и накинулась с расспросами, потом начала делиться своими новостями.
Вот же есть все же разница. И мать болтала без умолку, и жена болтает, думал утомлённый Руслан, но Настю и слушать приятно, поскольку она, в отличие от матери, ни о ком плохо не отзывается. Просто новостями делится, соскучилась.
Но Настя вскоре, успокоившись, что муж вернулся и всё хорошо, радостно спросила, когда теперь они пойдут в гости к свекрови? Раз уж решили мириться, то надо дело до конца довести.
— Подожди, Настюш, сначала, я позвоню брату во Владивосток, узнаю, как мать к нему съездила, — ответил Руслан.
Настя удивилась, сразу стало видно, что у нее появились вопросы, но она промолчала, заметив в глазах мужа какую-то тоску.
* * *
Приехал домой даже раньше, чем рассчитывал. Галия с Ириной Леонидовной детей уже вымыли, накормили и спать положили. Со спокойной душой разложился на столе и хотел позаниматься учебными предметами хоть полчаса-час до прогулки с псом. Ко мне заглянул Загит, но, увидев мои учебники и конспекты, не стал мешать.
Но не прошло и десяти минут, как в дверь настойчиво поскреблись. Это, явно, кто-то свой, знает, что дети малые в доме и уже спят.
И точно, открыл дверь, а там Иван Алдонин стоит и на нём лица нет.
— Что опять случилось? — вырвалось у меня.
— Ксюша, — прошептал он.
Начинается, — подумал я, — тоже мне новость, Ксюша была во все наши прошлые беседы. Но дверь перед ним распахнул, приглашая войти, хотя очень хотелось сказать — ребят, а можно вы без меня разберетесь в своей любовной истории? В два раза меня старше, если наши документы глянуть, а как дитя малое…
— Хотел её у завода сегодня встретить, а её грузин какой-то уже встречает с цветами. Огромный такой букет, видно, что при деньгах. Представляешь? — делился он. — И она такая счастливая к нему шла, пока меня не увидела. Она что, с ним эти дни была? — в отчаянии посмотрел он на меня.
— Откуда же мне знать, Вань? — спросил я.
— Что мне делать?
— Не знаю, честное слово, — мысленно схватившись за голову, ответил я. — Пока она за тобой полгода ходила, доказывала, что может стать тебе хорошей женой, тебе не надо было… Что сейчас-то изменилось? Ты вдруг понял, что она женщина твоей мечты?
— Но мне не хватает её! Я к ней привык. Она мне нужна!
И ни слова про любовь. Эх, Ваня, Ваня… Ксюша хорошая девчонка, она заслуживает, чтобы её любили…
— Вань, я не знаю, что тебе теперь делать. Надо было останавливать её, когда она от тебя уходила. А сейчас она уже пытается
