На следующей неделе главные силы Черноморского флота совершили набег на порт Зонгулдак, откуда осуществлялись основные поставки угля для турецкого флота, и превратили его в руины, отомстив за рейд на Одессу. А напротив выхода из Босфора заняли позиции русские подводные лодки и эсминцы под прикрытием нескольких крейсеров и броненосцев. От минных постановок в Босфоре я решил пока отказаться, поскольку нам же потом их и тралить, но беспрепятственно впускать «Гебен» снова в Черное море был не намерен.
Кроме того, промышленность постепенно переходила на военные рельсы и все больше и больше наращивала производство вооружения. Особенных потерь в вооружении мы пока — в отличие от той же Австро-Венгрии, — слава богу, не понесли, так что у нас появилась возможность, не снижая производства уже стоящих в серии образцов, развернуть производство новых. Так, был запущен в серию крупнокалиберный пулемет, пока только в качестве морского оружия, которым начали заменять пулеметы Максима, стоящие на вооружении эсминцев. Причем на этот раз поставки шли уже не только с обычными, но и с зенитными прицелами. Обуховскому заводу была поручена срочная разработка зенитки на базе морского орудия все того же калибра в восемьдесят семь миллиметров, а Тульскому — пулеметной зенитной установки на базе нескольких пулеметов Максима. Я, давая это распоряжение, представлял себе нечто вроде той счетверенной бандуры, что встречается на снимках времен Великой Отечественной, но туляки начали со спаренной системы. А Мотовилихинские заводы развернули производство облегченной горной пушки. За последние месяцы 1914 года выпуск боеприпасов увеличился в восемь раз. И это было только начало. Поскольку вследствие войны внутренний рынок сильно сузился, частная русская промышленность также начала активно перестраиваться на выпуск военной продукции.
Короче, пока все шло так, как было запланировано. У России появилось «кое-что», и я надеялся, что летом 1915-го у нас уже будет «то, что надо»…
Господин капитан, господин капитан, германец!
Капитан Роксошанский, откинув шинель, вскочил с продавленного дивана и прянул к окну. Погода с утра была нелетная, так что после утреннего совещания с командирами звеньев капитан прилег вздремнуть. Но не в избе, где он квартировал, а здесь, в штабе авиаэскадрильи, рядом с телефоном, соединяющим авиаотряд с узлом связи штаба корпуса. А ну как к обеду распогодится? Штаб корпуса уже свыкся с теми удобствами, которые предоставляет авиаразведка, и в летную погоду гонял своих разведчиков в хвост и в гри-ву. Причем не только в дозор, но и на штурмовку. Они, конечно, не истребители и не бомбардировщики, но турельный пулемет ныне стоял на каждом разведчике. И дать очередь-другую на вираже по позициям артиллерийских батарей или по обозу экипажи сами были непрочь. Разведка разведкой, а когда стреляешь по врагу напрямую, это очень поднимает самооценку.
— Чего орешь? Какой тебе германец? Казаки это!
— Да по-германски гутарят! — возбужденно проорал ординарец.
— По-германски, говоришь? — Капитан пригляделся. Казаки спрыгивали с коней, степенно оглядывались, никто не пускал коня в намет, вздымая шашку для удара, не стрелял по столпившимся у самолетов техникам, не бежал к самолетным стоянкам. Нет, на переодевшихся в русскую форму и предпринявших скрытый поиск германских кавалеристов они никак не походили. Но и Перебудько врать не станет. Значит, надо выйти и разобраться.
Капитан перепоясался портупеей, взял со стола фуражку и вышел из избы.
Казаки действительно «гутарили» на каком-то языке, напоминающем немецкий, разве что с более протяжными гласными. Капитан отыскал глазами старшего и, подойдя к нему, вскинул руку к виску:
— Капитан Роксошанский, честь имею, командир разведывательного авиаотряда Четырнадцатого пехотного корпуса.
Казак ответил по-русски, но с заметным акцентом:
— Войсковой старшина Яаап Кронье, первая казачья бригада Маньчжурского казачьего войска.
Роксошанский понимающе кивнул. Вот оно что — буры…
— На дневку будете вставать? — поинтересовался капитан. — Милости прошу на обед.
— Нет, обеденный привал, — отозвался войсковой старшина, — часа через два тронемся дальше. К вечеру мы должны быть в Калушине. А за приглашение спасибо. С удовольствием.
Капитан несколько секунд помолчал, затем тихо спросил:
— Сильно давят?
Казак пожал плечами:
— Дойдем — увидим. — И вздохнул: — Но судя по тому, как нас торопят, — сильно.
— Вот дьявол, никогда не думал, что немцы захватят Варшаву. Такая сильная крепость… была.
— Против современной артиллерии ни одна крепость выстоять не может. Это было очевидно еще до начала войны. А как мы слышали, немцы против Варшавы не только артиллерию использовали, но и, чтоб их Господь покарал, газ… Простите, господин капитан. — Старшина отвернулся и, перейдя на староголландский, который, похоже, был в ходу у буров, составлявших большую часть личного состава Маньчжурского казачьего войска, начал раздавать приказы своим.
Роксошанский двинулся в сторону избы. Надобно было подготовиться к приему гостей, для чего следовало отдать распоряжения Перебудько. Этот хитрый, но жутко хозяйственный хохол черта лысого достанет, если понадобится. А уж накрыть хороший стол для него — раз плюнуть.
Буры в Маньчжурии появились сразу после Русско-японской войны. Вернее, если выстраивать причин-но-следственные связи, в конце и после Англо-бурской. Впрочем, обе войны начались почти одновременно и закончились тоже — по общему мнению, англичане, кои, как никто не сомневался, стояли за нападением Японии на Россию, специально так подгадали, чтобы русские (в первую очередь, конечно, дядя императора великий князь Алексей Александрович, у которого в Трансваале были очень большие интересы) не смогли оказать бурам помощи. Более того, ходили упорные слухи о том, что само покушение на великого князя, едва не приведшее к его гибели, также было инспирировано и оплачено англичанами. Так или иначе, можно было констатировать, что англичане добились своей цели. В какой-то мере. Россия, занятая войной с Японией, не сумела особенно помочь бурам. А той помощи, которую им оказали французы, немцы, их родственники голландцы и другие европейские нации, было недостаточно, чтобы остановить англичан. С другой стороны, когда у японцев дела пошли совсем уж плохо, англичане тоже ничем не смогли помочь своим протеже — уж слишком они увязли в Трансваале. Хотя не исключено, что они и не собирались помогать…
Так вот, когда англичане согнали в Трансвааль большую часть своей армии и стало ясно, что бурам не выстоять, великий князь и пригласил буров на Дальний Восток, в Маньчжурию — в те места, в которых только что отгремела Русско-японская война и по поводу которых ни у кого не было сомнений, что они теперь надолго перешли под руку России, несмотря на то что формально эти земли вроде как по-прежне-му принадлежали империи Цин. Впрочем, сейчас это уже было не так. До капитана дошли слухи, что по весне между Российской империей и новообразованным государством Маньчжурия был подписан договор о границе, по нему России отходили земли вокруг Ки-тайско-Восточной железной дороги и к северу от нее. Взамен Россия давала гарантии о соблюдении территориальной целостности нового государства и выплачивала какую-то сумму. Ну или должна была выплатить в течение определенного времени. Деталей капитан не помнил, да и не слишком ими интересовался — война… Так вот, буры, принявшие приглашение великого князя, как раз и переселились в те места. И образовали Маньчжурское казачье войско. Но насколько знал капитан, вызывать их оттуда вроде бы не планировалось. Хотя с момента Русско-японской войны прошло уже более десяти лет и отношения с японцами складывались неплохо, сильно оголять Дальний Восток российские власти опасались. Или в последнее время что-то переменилось?
