Кузьмин обречено вдохнул, посмотрел вслед уходящей Аглае.
— Хорошо, заходите, — произнес он и зашел в кабинет.
Усевшись за стол, он ещё раз придирчиво осмотрел посетителя.
— Ну и кто, вы, молодой человек, какова ваша специальность?
— Соловьев Андрей Иванович, — представился посетитель, — ну а насчет моей специальности, скажем так, я эксперт по левитации.
— Ещё раз, в какой области вы эксперт? — переспросил Кузьмин.
— По левитации, — не обращая внимание на удивление хозяина кабинета, ответил юноша. — Надеюсь, значение этого слова вам известно.
— Так, молодой человек, немедленно покиньте мой кабинет, — разозлился Кузьмин, — Вы, что не слышите, что я вам сказал, или мне вызвать охрану.
— Не надо никого звать, Юрий Николаевич. Позвоните, пожалуйста, Шапникову, он очень просил, — спокойно отреагировал Соловьев.
Кузьмин набрал номер Шапникова, исподлобья взирая на юношу. На десятый гудок ему ответили:
— Слушаю.
— Александр Дмитриевич, это вас Кузьмин беспокоит.
— Слушаю вас, Юрий Николаевич.
— Ко мне пришёл некий Соловьев, говорит, что вы его направили к нам?
— Да, Юрий Николаевич, он весьма будет полезен для вас в новом проекте, — подтвердил слова юноши Шапников.
— Мне кажется, вы на этот раз ошибаетесь, Александр Дмитриевич. Этот юноша утверждает, что он эксперт по левитации, понимаете — по ле-ви-та-ции, — Кузьмин в запале, казалось, забыл, что разговаривает со вторым лицом государства. — Я не знаю, что он вам наплел, но левитации не существует.
— Юрий Николаевич, я прекрасно осведомлен, чем занимается Андрей Иванович, — дав выговориться инженеру, произнес Шапников. — Могу заверить вас, он один из лучших в своем деле. Именно поэтому я его и послал к вам. Мы очень надеемся, что вы найдете общий язык. Вам, Юрий Николаевич, выпадает уникальный шанс, как сказал один наш поэт «сказку сделать былью». Так что, дорогой Юрий Николаевич, дерзайте, вы наш последний шанс. Ведь никто, кроме вас с этой задачей не справится. И кстати, я направил к вам ещё одного специалиста.
— Да, она уже была здесь — сказал Кузьмин и почувствовал, как опять начал краснеть.
— Ну, вот и хорошо. Вы уж сильно на нас не серчайте, Юрий Николаевич, что совсем не даем вам отдохнуть, но сроки буквально душат. Ещё раз желаю вам удачи, если возникнут какие-нибудь вопросы, звоните. До свидания, Юрий Николаевич, — произнес Шапников.
— До свидания, Александр Дмитриевич, — попрощался Кузьмин.
— Вопрос исчерпан? — поинтересовался Соловьев.
— Давайте договоримся сразу, Андрей Иванович. Вы оставите свою иронию за воротами нашего учреждения. Коллектив у нас хороший, слаженный, чтобы влиться в него, надо будет соблюдать правила и традиции, которые в нем сложились. Уважение к друг другу — основное из правил. Прошу вас запомнить это, — официальным тоном произнес Кузьмин.
— Хорошо, я учту. Только зря вы сочли мою манеру разговаривать, за иронию или попытку задеть вас. Просто, когда говоришь людям, чем я занимаюсь, на тебя смотрят, как на душевнобольного, отсюда и выработалась такая своеобразная манера разговора, — ответил на замечание Соловьев.
— Да, действительно, как-то нехорошо получилось, — согласился Кузьмин, вспомнив свою реакцию на слова юноши. — Знаете, трудно поверить в то, что противоречит законам физики. Тем более, когда об этом говорит такой молодой человек, — словно оправдываясь, проговорил хозяин кабинета.
— Между прочим, мне тридцать пять лет, — усмехнулся Соловьёв.
— Не может быть? Вы старше меня на три года? — не поверил своим глазам Кузьмин и не удержался, чтобы не взглянуть в зеркало, которое висело сбоку на стене. Я дал бы вам не больше двадцати и то с натяжкой.
— Знаю, мне даже в магазин приходится ходить с паспортом, если надо купить что-нибудь крепче газировки, — посетовал Соловьев. — Это, так сказать, побочный эффект моей работы.
— Неплохой эффект, — позавидовал Кузьмин.
— Хорошего тоже мало, приходится всё время доказывать, кто ты на самом деле, а это раздражает, — не согласился Андрей.
— И все же мне хотелось бы знать, как вы сможете помочь строить воздухопланы? — задал вопрос Кузьмин.
— Смотрите, — Соловьев закрыл глаза. По его лицу было видно, что Андрей полностью сосредоточен. Вдруг со стола Кузьмина стали подниматься вверх предметы: сначала был карандаш, потом ручки и документы, лежавшие на столе. Затем в воздух взмыли более тяжелые вещи, но что добило Кузьмина — так это стулья, которые оторвались от пола и парили на уровне глаз.
— Фантастика, — зачаровано произнес Кузьмин, с раскрытым ртом наблюдая за застывшими в воздухе предметами.
Повисев несколько секунд, вещи стали медленно опускаться на свои места.
— Если бы не видел своими глазами, ни за чтобы не поверил, — восторженно прошептал Кузьмин. — Как это у тебя получается?
— Очень долго рассказывать, и без обид, ты навряд ли поймешь? — постарался уйти от ответа Соловьев.
— А все-таки, если в двух словах, — не отставал Кузьмин
— Я делаю вещи легче воздуха.
— А…?
— Предупреждал же, что не поймешь, — недовольно сказал Андрей.
— Как легче воздуха? Как можно сделать стул легче воздуха? — не сдавался хозяин кабинета.
— М-м-м, — вздохнул Соловьев, — если очень, подчеркиваю, очень упростить, то я переношу массу предмета в другое измерение, не теряя при этом связь с формой, которая остается здесь. Понятно?
— Нет, — честно признался Кузьмин. — Но раз ты обладаешь такими способностями, зачем нам что-то придумывать, если можно перемещать предметы без всяких конструкций.
Андрей ещё раз тяжело вздохнул, мирясь с мыслью, что без объяснений его не отпустят:
— На самом деле возможности человека ограничены. Силы, затраченные мной на демонстрацию, пришлось взять из запасов, которые я накапливал довольно длительное время. Чтобы восстановить их, мне придется потратить несколько минут. А ведь я не сделал ничего существенного, более сложные заклинания опустошили бы меня за секунды. Представь, какая-нибудь критическая ситуация, а я потратил силы. Это… можно сравнить с тем, что ты летишь в самолете, а на самой большой высоте закончилось горючее. Поэтому во время постройки аппарата я буду вплетать кое-какие заклинания в его конструкцию, и у него будет больше шансов взлететь в небо.
— Не могу поверить, — развел руками Кузьмин. — Слушая тебя, у меня появилось ощущение, что я попал в другой мир, вернее в сказку, где есть всё маги, колдуны, волшебство. И знаешь? Меня распирает двоякое чувство, с одной стороны хочется закричать от восторга, или обозвать тебя самыми нехорошими словами.
