Группе небогатых студентов сделали интересное предложение – за пару месяцев до защиты диплома бросить учебу и перейти на казарменное положение в Георгиевске. Еду, одежду им обеспечивали, но денег на личные нужды давали, мягко говоря, очень скромно, зато в средствах на работу не ограничивали вообще. Была поставлена задача и довольно жесткие сроки ее выполнения. Сделаете – сразу получаете деньги за все время из расчета примерно полторы тысячи в месяц, диплом, хоть вы его и не защищали, но это наша забота, и соответствующую должность в Георгиевске. Нет – получайте деньги на дорогу и катитесь отсюда, куда хотите…
Я даже и не ожидал, что согласятся практически все, так что появилась возможность создать две конкурирующие бригады. Якобы засчитана будет работа только той, чье изделие покажет себя лучше…
Им было велено сделать тепловоз. Вот вам тринклер-генераторы (некондиция от ракообразных), вот вам электромоторы (от них же), колесные пары, тележки и прочее можете заказывать где угодно, хоть в России, хоть за бугром. Вперед, орлы, и в случае чего родина вас не забудет!
Она их и так не забывала, в лице своих лучших представителей, то есть шестого отдела – периодически мне на стол ложились подробные доклады.
Первая группа решила действовать в духе того, что синица в руках – это очень хорошо. То есть они не рисковали и работали наверняка – по минимальным цифрам задания. В результате их тепловозик, а фактически мотоплатформа мощностью триста киловатт позавчера сбегала в Тулу и обратно, таща за собой три груженых вагона и уверенно выдерживая скорость шестьдесят километров в час. Сейчас я и собирался официально принять эту работу.
Вторая группа замахнулась на гораздо большее. Их 90-тонный локомотив с двумя тринклерами мог тащить килотонный состав! Точнее, смог бы, если бы он поехал… Правда, до окончания срока оставалось еще три недели. К моему приезду обе группы были собраны в столовой шарашки.
– Значит так, господа, – начал я свою речь. – Работа первой бригады принята. Все ограничения на перемещения сняты, деньги уже лежат на ваших счетах, Георгиевский коммерческий банк находится на Кошачьей улице, это от вас прямо и налево. Бордель, ресторан и прочее – в Приемном парке, где он, это вам любой покажет. Всем предлагаются должности на Георгиевском вагоностроительном заводе, которого еще нет, но он скоро будет, жду вас не позже чем через два дня. Можете быть свободны.
Через три минуты в столовой осталась только вторая группа, причем с какими-то невосторженными выражениями на лицах.
– С вами чуть сложнее, – объяснил я им, – ваша работа принята условно. Денег я вам сейчас немного дам, и сегодня объявляется выходной. Но завтра начинаете доделывать свою телегу… вот, смотрите. Я достал электросхему их тепловоза.
– Вы не учли, что при разрыве контактов будет ЭДС самоиндукции, – пояснил я, – и выбрали слишком маломощные и короткоходные реле, поэтому они у вас если и не залипают, то горят. И схема не очень удачная, вот так будет получше… (я подал им наспех нарисованную картинку). И конденсаторы параллельно контактам поставьте, поможет. Как только вы это сделаете, ваша работа тоже будет принята. Кроме вагоностроительного завода, у нас будет еще и КБ железнодорожного транспорта, и я надеюсь, что вижу перед собой его руководящий состав.
В работе этой бригады меня подкупил не только их размах и готовность рискнуть, но и творческий подход к делу. Силовой каркас их локомотива представлял из себя пространственную ферму, заранеее предназначенную для навешивания брони. Такие догадливые люди нам будут очень кстати… Ведь тут уже кончался январь 1903-го года, и до войны оставалось совсем немного!
Каледин побывал В Порт-Артуре и теперь составлял план передислокации туда своей бригады.
„Консервный завод“ в Хуицаинзе был почти готов и скоро должен был начать гнать продукцию – ручные гранаты и противопехотные мины. Кстати, тамошние кулибины помимо моих лягушек предложили совсем простое устройство – кусок железной трубки с пистолетным патроном прикапывается вертикально. На него наступает японец, хлоп – и воевать он уже долго не сможет, стопа раздроблена, да еще заражение от грязи почвы и портянок… Очень гуманно, мы никого не убиваем, а ущерб противнику наносится даже больше. Труп, он ведь лежит себе и лежит, а раненый начинает орать, подрывая боевой дух товарищей, потом его надо тащить в тыл, лечить там и кормить… Только зачем тратить пистолетные патроны, они нам для автоматов пригодятся. На военных складах полно патронов с дымным порохом для берданок, нам их за так отдадут и еще спасибо скажут.
Потихоньку начал создаваться запас рельсов – для путей подъезда передвижных ЖД батарей на позиции. Вот для них-то и нужны были мотоплатформы первой бригады – а то дым паровоза слишком недвусмысленно намекнет противнику, что и куда приехало. Ну, а настоящий тепловоз – это для бронепоезда, который пора было уже выгонять с запасного пути.
Вот ему для разведки и корректировки точно понадобится автожир, кстати. Затея с самолетами – все-таки слишком авантюрно, народ побьется, но автожир – совсем другое дело!
Значит, сразу и озадачу вторую бригаду полноценным бронепоездом, подумал я. И денег им, пожалуй, надо будет дать из расчета не по полторы, а по две тысячи!
– Ваши высочества, разрешите просочиться? – поинтересовался я, оказавшись в Гошином кабинете.
– Открывать дверь ногой – это „просочиться“? – кротко спросил Гоша. – И что случилось с твоей хваленой пунктуальностью? Десять минут уже мы с Мишелем тебя ждем, вообще-то говоря…
– Так я ж бегом бежал, ну и чтоб не тормозить с разгону… А с пунктуальностью ничего не случилось, просто „Ока“ подохла. Еще вчера мотор застучал, думал после совещания отдать на замену, а он не дожил. Но ничего так машинка побегала, почти одиннадцать тысяч километров.
– Ладно, тогда первое совещание руководящего состава ИВВФ будем считать открытым, – сообщил его главнокомандующий. – Да сядь ты, наконец, вот твоя пепельница! Сегодня нам предстоит решить – как, из чего и когда будем формировать авиационные части наших дивизий.
Надо сказать, что авиадивизии Российской империи, существующие пока лишь на бумаге, представляли собой весьма странные образования. Дивизия включала в себя два авиаполка, одну авиагруппу, то есть недополк, и пехотное либо конное подразделение неустановленной численности. Эти подразделения уже существовали, ровно две штуки – бригада Каледина численностью в пять с половиной тысяч штыков (точнее, стволов) и Особый казачий отряд Богаевского в восемь тысяч сабель (а вот они, кажется, там были у всех). Командиром первой дивизии еще полгода назад стал я, а недавно был подписан указ о формировании второй, с Мишелем во главе. Осталось решить, как мы будем делить авиацию – места дислокации были уже примерно согласованы.
