Действительно по советской учебной программе сначала изучают времена античности. И конечно же теме рабства уделено особое внимание. Вот Слава сидя в душном классе и посматривая на зелень ранней весны, или золотую осень, или серебристые снега думал какая школа мучения. Уж наверное и каменоломнях лучше: свежий воздух, физическая нагрузка, и главное нет нудных уроков, терзающих мозги контрольных, это педантичной зубрежки.
С учителями им в самом деле не слишком повезло. Какие-то педанты, да еще и евреи. Лишь молодая учительница истории могла рассказывать интересно, захватывающе, ярко. Но все равно отвращение к школе у Славика капитально вбито. При первой же возможности прогуливал уроки, и перебирался будущий воитель с двойки на тройку.
Вот Олег его брату было как-то полегче. Память механическая от природы у него сильная, и поэтому он мог учиться и отвечать без запинки и при скучнейшей подаче материала. А Слава нет, хорошо запоминал, то что ему интересно.
Его брата, часто ставили в пример. Хотя оба мальчика сильные и здоровые от природы внешне похожие. Белобрысые, крепкие, фотогеничные, что их часто фотографировали и выставляли на торжественных собраниях в первые ряды.
Олег даже в кино снялся, пусть и не в главной роли.
Во всяком случае Слава не вполне понимал, в чем «прелесть» рабства. Работа благодаря атлетическому, природному сложению, никогда не вызывал у него мучений, да городских ребят никто не загонял. Семья не бедная, интеллигентная, побоев не терпели, сами сдачи дать могли. Лучше жили своих сверстников, хотя до войны не так уж плохо было всем остальным.
Сталинские репрессии, конечно пугали, но почти все верили, что без дела в стране советов не сажают. А продовольствием и товарами в общем нормально и с каждым годом становилось все лучше. Зарплата росла, а цены даже понемногу снижались.
Да Слава представляя себе невольников, особенно сверстников, не слишком им переживал. Ну работают, мускулы накачивают, так это даже полезно. А как хорошо в Древнем Египте можно трудясь голышом загореть.
Вкалывая на насосе, где их отдав на служение заставили орошать не по земному пышный сад архигерцога, Слава понял, что труд не всегда в радость, а может стать источником страдания. А когда плеткой бьют, эта так унизительно и больно, что никто не захочет повторения экзекуции.
Но там они пока еще слуги, а тут натуральные рабы.
По закону проданных в рабство должны клеймить, обрить головы и определить на работу.
Палач выполняющий подобную работу пока спал, и ребят подстричь приказали служанке. Тут Слава не знал еще, что им повезло. При обривании голов свежим рабам или в наказание, кат обычно жестоко драл и резал кожу на голове стараясь причинить максимум боли, чтобы текла крови и рабы страдали.
А полунагая невольница имея опыт стрижки животных типа овец, смочила светлые головы ребят подогретой на трех солнцах водой и принялась ловко соскребать их густые вихры.
В качестве зеркала использовалась отдраенная до блеска бронзовая статуя или точнее щит стоящий входа в конюшню. Хотя при бритье и не было больно, Слава глядя на падающие вниз белые как кудель пряди своих волос ощутил вдруг сильную горесть.
Его стригут как уголовника, и скоро отправят на каторгу. Лишают единственного украшения, пышной на зависть девчонкам прически. И кажется с каждой прядью падает на плитку, частица его собственной личности.
Глаза невольно заслезились, вот так себя ощущаешь униженным, с попранным достоинством. А девушка-рабыня аккуратно сгребая босыми, коричневыми как у индианки ножками, белые волосы мальчишки. Сколько же их у него…
После стрижки голова стала легкой, и даже ощущается озноб, хотя тут климат типичная Африка, где снег найти труднее, чем выкопать бриллианты.
Но это наверное чисто психологически…
Самое страшное впереди. А пока их с братом заковали в одну колодку, продев в специальные зажимы и руки и ноги, заставив вот скрючившись сидеть.
Неудобно конечно, спина застывает под неестественным углом, нос вот начал чесаться, а руки скованы. И запястья зажаты, лодыжки натирает — тоже больно. Что бы снять напряжение, начинаешь крутить позвоночник и менять углы, от этого легче.
А тут стражник ошпарит плетью и кричит:
— Не вертитесь рабы! Знайте свое место!
Хочется ударить в ответ, но руки скованы, обругать языком, но боязно. Слава все же тихо шепнул:
— И ты знай подонок!
Охранник как назло услышал, ушастый видать оказался и подскочив к ним. От него несло сильным запахом перегара. Что-то вроде местного табака и алкогольного напитка отвратительной перегонки извергалось из щербатого рта. Ублюдок наклонившись пониже схватил Славу за ухо ткнул головой в железную окантовку колодки просипев:
— Нут что олухи, как вас засранцев воспитать?
Слава не знал, что ответить. Ручища у стража сильная, толстая лапа привыкшего усмирять бунтарей. Олег же хладнокровно предложил:
— Помоги нам сбежать и мы покажем тебе сокровища великого атамана Котовского…
В ответ послышались самые оскорбительные ругательства, чужого мира. Смысл подобных излияний мальчишкам не понятен, но зато режет слух. А после началось банальное избиение. Колодка где туго, как гвозди щипцами зажаты затекающие руки и ноги, намертво привинчена болтами к полу, не отойти и не свалиться.
Можно запороть до смерти и ты максимум сможешь лишь орать — кляп им в спешке не успели забить в рот. И Слава заорал, решив что нет резона строить из себя мальчиша-кибальчиша. Олег же старался не кричать, прикусил губу и сгруппировался.
Порка поркой, но в таком беспомощном состоянии, озверевший мужик может сделать, что-то похуже банального избиения. Правда об этом они еще недавно наивные пионеры и не догадывались. Иначе им вероятно было бы еще хуже, особенно когда ты прикован совершено голышом, символически лишенный набедренной повязки или шорт слуги.
Стражнику надоело их стегать, и так с разбитых мускулистых спин мальчишек потекли алые струйки крови и он решил их немного по другому помучить.
Изобретательности хватило лишь использование зажженного факела. Чтобы был минимум следов, охранник подносил пламя к огрубевшим пяткам, очень противно посмеиваясь:
— Вот вам подогрев огольцы!
Тут уже и Олег не выдержал, уже очень пламя едкое и жгучее стал постанывать. Слава же орал во всю глотку, невыносимо, этот огонь так страшно…
Экзекуцию прервало появление тюремной смотрительницы. Женщина не первой молодости, но еще и не старая, не утратившая до конца привлекательности, в тунике не скрывающей прелестей пышной фигуры жестко прикрикнула на стража:
— Тебе кто право олух пытать чужих рабов?
Тот сразу же отступил, тюремная смотрительница жестокая и мстительная баба, крупная как гренадер и с увесистым кулаком. Караульный тихо пробормотал:
— Так они же лаялись, сквернословили и грозили убить! Это беглые слуги из банды Котовского.
Принцесса Лея в этот момент чувствовала мысленное обращение к себе. Голос говорил ей, что следует развернуться и отправить к пункту девяти холмов.
Поэтому она и решила покинуть Григория, оставив его в одиночестве драться с сильной магией. Воительница побежала на всех скоростях. Ей чутье подсказывало что именно так и надо поступить в данном случае.
Эфиопия конечно же не из одних негров состоит. Тут есть и русские поселения, да и наверняка драться идут дополнительные силы из развернутых на южных рубежах частей.
Воительница понимала, что затеяв против них агрессию, своего рода задали задачу-головоломку. Мол попробуйте бессмертные победить африканское колдовство, уже иного порядка. Не то чтобы самого сильного, но зато своеобразного, самобытного до крайности.
Как кстати и джунгли тут почти как первобытные леса. Вот и лев где-то из закоулка проревел. Но куда ему на четырех лапах гнаться за Леей.
А вот и избушка на курьих ножках. Густые джунгли кончились и перед бегущей воительницей возникла цветущая, но аккуратно подстриженная поляна с традиционной сказочной хатой.
Лея растеряно ухмыльнулась:
— Наш фольклор в Африке? Ну до чего же трогательно!
Изба новая, ярко раскрашенная, трубы две — цвета асбеста, а ноги хоть и куриные, но украшены живописной росписью из цветов: васильки, розы, петуньи, колокольчики на фоне сусального золота.
Нет красивая в общем избушка, вряд ли в ней может жить злая Ёшка. И еще поют соловьи. И так трогательно, слышать их трель в дикой Африке…
Лея тут брякнула:
— А дракон говорил: «попугаи у нас не приживутся»!
Но вот это слова, а вот у избы должен быть свой сторож. В данном случае это уже вполне естественный для Африки лев. Но не вполне естественный, так грива очень густая, длинная и…. раскрашена под семь цветов радуги. Да и остальная шерсть у царя зверей алая крапинка, а оранжевом фоне. А хвост, почти как у натурального льва, только кончик не кисточка, а настоящий павлиний веер сверкающий на солнце драгоценными каменьями.
