Терпение матроса с наколками лопнуло. Он хлопнул плотника по плечу и закричал:
— Ну, ладно! А то загарпунил любимого кашалота! Мы уже сотню раз слышали эту историю!
— Обожди, — настаивал плотник. — Все знают, что хатифнатты захватывают корабли, просто, чтобы плыть! Плыть — и все! Без всякой цели! И я хочу знать, зачем этот мистер выпустил их на волю? Может, ему известно еще что-то насчет того, куда они уводят корабли?
— Ну а я, по-твоему, чем тут интересуюсь?! — заорал матрос с наколками, оттеснил плотника в сторону и крикнул мне. — Отвечай, мистер!
— Господа, я не знаю…
— Так на кой дьявол ты вообще открыл этот ящик?! — заревел матрос с наколками.
Он ударил меня по зубам. Честно говоря, методы следствия плотника мне были больше по душе.
— А ну-ка, Дюпар, поджигай! — приказал матрос с наколками.
— Господа, — пролепетал я.
Но меня не слушали.
— Эй, мистер, мы потушим костер, как только услышим что-нибудь утешительное из твоих уст! Эй, недоросток, поджигай!
Мосье Дюпар приблизился ко мне и посмотрел на меня снизу вверх. Его взгляд не предвещал ничего хорошего. Я всматривался поверх голов в сторону кормы, я еще надеялся, что на помощь мне придет господин Швабрин. Эта надежда была слабой. Выступить против пьяной толпы матросов было б самоубийством. Но мне хотелось верить в чудо. После пыток, перенесенных в застенке у Мировича, я не питал иллюзий по поводу собственного мужества и знал, что буду молить о смерти, как только первые языки пламени коснутся моих ног.
— Пожалуй, не стоит пока его сжигать! — вдруг заявил мосье Дюпар.
— Что?! Это еще почему?! — взревели пьяные матросы.
— Он нам еще понадобится! — сообщил корриган.
— На кой дьявол он нам понадобится?! — зарычал матрос с наколками на лице.
— Послушай, Джек, — сказал мосье Дюпар.
Ага, они, значит, успели познакомиться, пока я купался. Возможно, и на брудершафт успели выпить!
— Послушай, Джек, — говорил корриган. — Мы же не знаем, сколько нам придется проплавать на этом корабле.
— Сколько б мы ни плавали, мне лично будет веселее, если этот мистер отправится к дьяволу чуть раньше меня!
— Об этом не беспокойся, — успокоил Джека, а заодно и меня мосье Дюпар. — Но нам понадобится этот господин, когда закончатся запасы провизии. Мы будем отрезать от него по кусочку и ловить на эту наживку рыбу!
Матросы дружно захохотали.
— Отличная идея! — откликнулись они.
— Слушай, Дюпар, да ты самый настоящий дьявол! — закричал Джек. — Но хоть немного давай поджарим его! А то ж он жаловался, что ему холодно!
— Не стоит портить наживку раньше времени, — возразил корриган.
— Я сказал, поджигай! — взревел Джек. — Ишь, умник нашелся!
Корриган посмотрел на меня и чуть слышно произнес:
— Вам придется чуть-чуть потерпеть, граф…
Подумать только, какая трогательная забота! Он, наверное, то же самое скажет, когда настанет черед отрезать от меня кусочек.
Мосье Дюпар достал огниво и поджег дрова и мусор, сложенные в тазу.
— Стойте! — раздался голос господина Швабрина.
Он и голодранец стояли возле желтого ящика.
— Что еще?! — воскликнул Джек.
— Корриган прав, — ответил Алексей Иванович. — Прекратите бардак!
— «Корриган прав», — передразнил Джек господина Швабрина. — Ты, недоросток, ты, небось, такой же корриган, как и он!
Даже при скудном свете начинавшегося рассвета мне показалось, что я разглядел, как глаза Алексея Ивановича недобро сверкнули.
— Как ты смеешь в таком тоне разговаривать с дворянином?! — возмутился господин Швабрин.
Его слова возымели действие. Джек решил сменить какой бы то ни было тон на нож. Он выхватил его из-за пояса и молча метнул в господина Швабрина. Алексей Иванович, не спуская глаз с Джека, отклонился, причем двигался он как-то неспешно, я бы даже сказал, лениво. Нож ударился о желтый ящик за спиной господина Швабрина и упал на палубу. Кто-то из матросов хмыкнул, но затем воцарилась тишина. Джек застыл, глядя в глаза Алексею Ивановичу, а тот смотрел прямо в глаза матросу. Все замерли, наблюдая за безмолвной дуэлью. Однако длился поединок недолго. На этот раз конец спору положил господин Швабрин, воспользовавшись все тем же ножом.
— Подай мне его, — тихо произнес Алексей Иванович.
Голодранец подобрал нож и вложил его в руку господину Швабрину. Джек криво ухмыльнулся. Алексей Иванович махнул рукой, и последнее, что успел сделать Джек, — это сменить кривую улыбку на гримасу изумления. Нож вошел в его грудь по самую рукоятку. Даже я, висевший на перекладине, вскрикнул от неожиданности.
Толпа ахнула, и матросы подались вперед, окружая Алексея Ивановича и голодранца.
— Стойте! — приказал господин Швабрин и поднял руку.
Толпа замерла. Голодранец, демонстрировавший слепую преданность господину Швабрину и готовность вступить в неравный бой на его стороне, всем своим видом подсказывал, что лучше подчиниться приказам этого маленького, некрасивого человечка.
— Вы что, собираетесь вечно плавать на захваченном нечистью корабле?! — спросил господин Швабрин, убедившись, что толпа остановилась и готова его выслушать. — Рано или поздно нам удастся сойти на берег или перебраться на какое-нибудь встречное судно. И если вы хотите отправиться прямиком на виселицы, валяйте, пейте виски, топите пассажиров и жарьте их заживо!
Его слова протрезвили матросов. Оказалось, что славы пирата, окончившего жизнь в петле, никто не хотел. Огонь подо мною потушили, меня сняли с перекладины и отправили на нижнюю палубу под замок в специальную клетку.
— Извините, граф, раньше не мог прийти к вам на помощь. Этой толпе нужно было спустить пар, — шепнул мне Алексей Иванович.
— Спасибо вам! Вы спасли мою жизнь! — ответил я, пораженный мужеством маленького человечка.
— Вам придется посидеть под замком, — добавил господин Швабрин. — Иначе толпа может опять взбунтоваться.
Я согласился и с ним, а также и с тем, что лучше сидеть под замком, нежели под водой.
— Сэр, — окликнул господина Швабрина плотник. — Но этот мистер действительно выпустил хатифнаттов! Зачем он это сделал?
— Не беспокойтесь! — громко, чтобы слышали все, ответил Алексей Иванович. — Я проведу дознание.
Повернувшись ко мне, он вполголоса спросил:
— А и правда, зачем вы это сделали?
— Долго рассказывать, — ответил я.
— А мы не спешим, — промолвил он. — Я вернусь к вам, и мы поговорим. А пока пойду к матросам. Прослежу, чтоб не расслаблялись.
Моим караульным назначили мосье Дюпара. Ему выдали пистолет и посадили возле клетки.
— Я старался помочь вам, — заявил корриган, когда мы остались одни.
Я не знал, верить ему или нет. Впрочем, мне было не до того, чтоб разгадывать тайны его души. По настоянию господина Швабрина меня снабдили сухой одеждой, и больше всего мне хотелось переодеться. Я снял кафтан. Пистолеты и принадлежности выпали в воду, пока меня «купали». А обрезок доски так и остался при мне. Я выложил его на пол.
Корриган с интересом уставился на кусок дерева.
— Что это? — спросил он.
— Понятия не имею, — пробурчал я.
— Граф, не могли бы вы подвинуть этот предмет поближе ко мне, чтобы я мог его разглядеть, — попросил мосье Дюпар.
Я толкнул кусок дерева ногой, и он отлетел к решетке. Секунду корриган рассматривал его, а потом расхохотался. Я с удивлением смотрел на мосье Дюпара, не понимая, что смешного он увидел. Корриган, продолжая заливаться от хохота, достал ключи и открыл дверцу.
— Выходите, граф! Вы свободны! — объявил он.
— Вы с ума сошли! — воскликнул я.
— С ума сойдет тот, кто скажет, что вы не заслужили освобождения! — воскликнул мосье Дюпар.
— Но что это значит? — спросил я.
Корриган поднял обрезок доски.
— Это же Ихвас! — торжественно сообщил он.
— Какой еще «ихвас»? — удивился я.
— Это же руна Футарка, — объяснил мосье Дюпар. — Этот знак — это Ихвас. Руны Футарка имеют магическую силу. Если доску с руной Ихвас бросить в воду, она приплывет к тому берегу, где растет сосна, из которой ее вырезали.
— Вот это да, — протянул я. — Ну, бросим мы ее в воду. А как заставить хатифнаттов вести флейт следом за нею?
— Хатифнатты плывут неведомо куда, они и штурвал-то бесцельно крутят. Это странный, загадочный народец, весь смысл жизни их заключается в том, чтобы просто куда-то плыть, плыть неважно куда. Но если этот кусок дерева прикрепить к носовой части корабля, уверяю вас, граф, мы причалим к берегу.
«Рольмопсъ твою щуку!» — мысленно выругался я, причем в отношении моей возлюбленной Аннет. Я, что ей, любовные послания писал по-футаркски?! Ага, заварным кремом для эклера! С чего она взяла, что я прочитаю эту руну?!
