выше, а во всем остальном ничем не отличались от домов, которые я видела в нижнем городе.
Чтобы попасть в цитадель, я должна была пройти через ворота. Их охраняли два стражника. Наверное, им надо что-то сказать, чтобы меня пропустили? Я подошла к ним, но они жестом показали мне, чтобы я проходила во внутрь. Как будто, давно меня ждали, и знали, куда я иду!
От ворот вверх уходила широкая лестница, поднявшись по которой, я оказалась на большой площади. Впереди, напротив меня, возвышалось главное строение. Оно было сложено, как и все дома в городе, из аккуратных кирпичиков и имело несколько этажей. На втором этаже была огромная открытая терраса, выходящая на площадь. Снизу её поддерживали колонны. Пожалуй, это было единственное украшение здания, которое являлось цитаделью Правителя города.
На террасе стоял человек в белых одеждах и махал мне рукой. «Наверное, это – Акил!» – подумала я и ускорила шаг. Пройдя через прохладные залы с помощью слуг, указывающих мне дорогу, я добралась до террасы. Человек в белых одеждах, увидев меня, пошёл мне навстречу, и я с удивлением обнаружила, что это – не Акил…
– Рад приветствовать тебя, несравненная красавица, в нашей скромной обители! – сказал он, приближаясь ко мне. – Я знаю, кто ты. Ты – Мария – не так ли?
– Да, – сказала я, немного удивившись. – Но, Я тебя не знаю.
– Моё имя – Пранай. Я – сын Акила. Отец срочно уехал по неотложному делу. Но он предупредил меня, что может появиться женщина, совершенно не похожая на тех женщин, которых я привык видеть. И он оказался, как всегда, прав!
Пранай был похож на отца. Я рассматривала его приветливое лицо, ища различия. Пожалуй, он был темнее Акила – и волосы и кожа. Но общие черты лица и присущая Акилу необыкновенная одухотворенность, проступали в лице его сына.
Я прошла вперёд. С террасы открывался чудесный вид на город. Как с высоты птичьего полета! Даже дух захватывало! Город был огромный, и я никак не могла налюбоваться открывшейся мне панорамой. Так вот он какой, Мохенджо-Даро – творение Акила и родина Шубад!
Вдруг порыв ветра сорвал платок с моей головы, и волосы непослушно рассыпались по плечам. Пранай смотрел на меня заворожено. Я смутилась и сделала вид, что сейчас меня ничего не интересует кроме созерцания раскинувшегося внизу города, и продолжала смотреть вдаль. Молчание затянулось. Надо что-то сказать.
– Красивый вид отсюда, – сказала я, повернувшись к Пранаю.
– Да, очень красивый, – закивал он головой. – Отец иногда подолгу стоит здесь и размышляет. Когда он думает, никто не смеет отвлекать его и прерывать его мысли.
Опять наступило тягостное молчание. Наконец, Пранай заговорил:
– Пойдём, Мария. Тебе нужно отдохнуть с дороги. Слуги проводят тебя в твою комнату. Там всё готово – ты можешь принять ванну. А когда отдохнёшь, я велю накрыть стол. Отведаешь наших угощений.
– Спасибо, – сказала я.
Я не стала возражать Пранаю, что я не устала, и мне совсем не хочется отдыхать. В его предложении меня привлекло лишь одно – я смогу принять ванну! В городе был централизованный водопровод и канализация.
Насладившись достижениями цивилизации, я с удовольствием пообедала в обществе Праная. Первое чувство неловкости исчезло бесследно. Мы общались, как старые друзья. Он оказался очень приятным собеседником, а его познания в разных областях сначала удивляли меня, а потом, я поняла, насколько глубоко он мыслит…
…Дни летели, а я не замечала стремительного движения времени. Мне было хорошо и совсем не хотелось покидать Махенджо-Даро. Я постоянно отодвигала день своего возвращения, и не желала признаться себе в том, что причиной этого является Пранай…
В тот день, как обычно, светило жаркое южное солнце. После обеда я с Пранаем вышла в сад. Мы устроились на скамье рядом с большим искусственным водоемом, выложенным кирпичом. На поверхности воды плавно покачивались белые лотосы, и казалось, что от них веяло прохладой.
– У тебя есть ещё братья или сестры? – поинтересовалась я.
– Сейчас нет, – ответил Пранай.
– Что значит, сейчас? – насторожилась я.
– Отец живёт очень длинную жизнь, поэтому раньше у него были дети, но сейчас их уже нет в живых. Остались только их потомки. Может быть, в будущем у него ещё будут дети, а у меня – братья и сестры.
Пранай сделал паузу, потом добавил:
– Если я буду жив к тому времени…
– Отец посвящает тебя в свои тайны? – спросила я, так как ответ Праная выдавал его некоторую осведомленность.
– Отец многому меня научил и продолжает учить. Отец рассказывает мне всё, что знает сам. Он возлагает на меня большие надежды. До меня никто из его детей не мог научиться читать мысли или предвидеть будущее, анализируя прошлое. Я стараюсь, и у меня уже кое-что получается. Но отец говорит, что те знания, которые он передаёт мне, я должен пока сохранять в тайне. В тайне от людей. Потому, что это опасно для них. Только тогда, когда сознание людей поднимется на новый виток развития, люди смогут воспринимать эти знания правильно. А сейчас они могут принести им только смерть, или, в лучшем случае – полное непонимание.
– Значит, ты знаешь, ОТКУДА твой отец?
– Да, знаю.
– И ты знаешь, ОТКУДА я?
– Да. Но ты и сейчас ТАМ, тогда, как отец давно ушёл ОТТУДА, и путь назад ему отрезан.
Я вздохнула. Приятно было сидеть в саду и наблюдать, как лёгкий ветерок шевелит лотосы. И ни о чём не думать, хоть какое-то время. Но, не получалось.
– Он сам этого хотел! Каждый вправе выбирать свой путь, – сказала я и поняла, что разговор только начинается. Пытливый ум Праная не давал покоя его душе.
– Получается, что сейчас ты сильнее отца? – спросил меня он.
– Не всё так просто. И не всегда всё зависит от нас. В чём-то я сильнее, а в чём-то – я уступаю ему.
– Но, почему?
Одни и те же вопросы, но каждый выбирает ответы, понятные ему.
– Хотя бы потому, что он построил этот необыкновенный город!
– Но, ты же можешь ВСЁ! И город построишь, если захочешь! – Пранай даже встал со скамьи. Глаза его были широко открыты. Он смотрел на меня, как на чудо, и ждал от меня подтверждения этого.
– Но, я пока этого не сделала! – горячо сказала я. – Я многое ещё не сделала. За суетой дней иногда не хватает времени на воплощение своей мечты. А отец твой уже успел это сделать. Он пронёс свою мечту через тысячелетия и воплотил её в реальность. А я живу с сознанием того, что жизнь – бесконечна, и
