– Так это и хорошо, что временный!
– И – тем не менее…
– Ты не зарекайся пока, ладно?
Юноша молча кивнул и ухмыльнулся:
– Пошли, что ль, еще по одной?
Они снова уселись за стол – их места так никто и не занял – и с остервенением жителей пустынь припали губами к холодному пенистому напитку. Корчемный служка не обманул – пиво и в самом деле оказалось свежим и вкусным. Лешка никогда такого раньше не пивал, даже в Константинополе. Впрочем, а зачем в Константинополе пиво, когда там всякого вина полно?
Может быть, так просто показалось Лешке, но публика в корчме постепенно становилась все приличнее. Уже почти никто не орал, не ругался, не спорил. Просто сидели по разным краям стола различного рода небедно одетые личности, вокруг которых группировались народ.
– Что на них смотришь? – собутыльник легонько толкнул Лешку локтем. – Думаешь – приличные люди? А вот как бы не так! Приличные-то все давно по домам разошлись, спать. Одне упыри остались! Что так смотришь? Говорю – упыри! Вон, видишь того седобородого господина в синем кафтане, что сейчас метает кости? Думаешь, кто это?
Юноша безразлично пожал плечами:
– Не знаю.
– Палач! Здешний палач, кат. Между прочим, самый порядочный человек из всей их компании. Рядом с ним, плешивый, в красном зипуне – лекарь.
– Лекарь?
– Антошка-фрязин. Не простой, я тебе скажу, лекарь, особый… Примета такая есть – если в городе кто-то странным образом помрет – так буквально в тот же вечер Антошка в корчме гулеванит. А так ведь скупой, в обычные дни не идет.
– Что значит – «в обычные дни»? – изумленно переспросил Лешка.
– Ну, в такие, когда никто не умер… ни с того ни с сего… Интересно, сегодня у нас в городе кто умер? Эй, Кузька! Подь сюды…
Кудеяр ухватил подскочившего служку за ухо крепкими длинными пальцами.
– Пусти, дяденька Кудеяре! – заверещал парень. – Нешто пиво не понравилось?
– Пиво ничего себе, вкусное. С кого Антошка-фрязин гулеванит?
– Ай, не знаю… Правда, не знаю… Христом Богом клянусь!
– Да пес с ним, – вступился за корчемного Лешка. – Какая нам разница, кто да как помер сегодня?
– Э! Не скажи, – Кудеяр засмеялся. – Чем больше знаешь – тем легче жить.
– Ну, надо же, сказанул! А я то всю жизнь думал – наоборот.
С чего началась драка, вряд ли кто смог бы сказать. Как они все начинаются? Кто-то не то сказал, кто-то не так посмотрел, кто-то не так понял – и пошло-поехало!
Сначала прямо над Лешкиной головой пролетела оторванная от лавки доска. Никого не задев, она с силой шмякнулась об стену и с грохотом упала на пол, одним из концов ударив похрапывавшего в углу мужичка в коричневом полукафтанье добротного немецкого сукна.
– Ах, вы кидаться? – тут же проснувшись, возмутился мужичок и недолго думая с размаху зарядил в ухо ближайшему соседу, мирно прихлебывавшему пивко на краю стола.
Полетев с лавки на пол, пивохлеб зацепил кружкой лекаря Антошку-фрязина, тот осклабился, живо вытащил из-за пояса широкий, с ладонь, кинжал – дагассу. Отскочив к стенке, заругался по-своему…
И получил в живот с ноги от проходившего мимо здоровущего молодца. А и правильно – нечего тут ножиками размахивать!
За лекаря вступился палач – тоже мужичина отнюдь не слабый, а за молодца – целая кодла таких же здоровяков, человек пять… Кодлу эту, однако, похоже здесь не очень-то жаловали, поскольку в тот же миг образовалась и противоборствующая им контора. Повскакали с лавок, похватали тяжелые кружки… Те, кто хотел остаться в стороне от намечающегося побоища, проворно полезли под стол, прятаться. Впрочем, таковых было мало, всего-то три человека, что же касается всех остальных, то они были явно рады подраться. Вскочили, засверкали глазами, заругались, заулюлюкали…
– А ну, врежь ему, Михайла!
– Не сдавайся, Антошка! Пусти купецким прохиндеям кровушку!
– Это кто прохиндеи? Ах ты, сволочуга поганая! Н-на… Н-на… Получай!
Один из здоровяков рысью накинулся на небольшого толстенького человечка, за которого тут же вступились сидевшие рядом приятели – сообща повалив парня на пол и принялись пинать ногами, жутко при этом ухая и приговаривая:
– На, гадина торговая! Получи, христопродавец чертов!
«Торговая гадина» и «христопродавец», впрочем, вскочил на ноги чрезвычайно быстро и, неожиданно схватив толстячка в охапку, швырнул его в заступников, и теперь уже те попадали на пол. А тут уж подскочили торговые молодцы… А на них, размахивая кинжалом, кинулся Антошка-фрязин, за которым угрюмо закатывал рукава палач…
– Вы та-ак? Вы так, да-а?!
И пошло!
Миг – и уже стало совершенно невозможно разобрать, кто с кем дрался – вокруг пыхтели, наносили друг другу удары, ругались, скалили зубы, катались по полу, верещали…
– Я же говорил, что здесь весело, – невозмутимо попивая пиво, ухмыльнулся Лешкин собутыльник.
Его драчуны не трогали, видимо, опасались связываться, впрочем, в таком бедламе небольшой островок спокойствия в лице Кудеяра и Лешки просто не мог долго оставаться неприкосновенным.
Оп!
Какой-то мужичонка с расквашенным носом, проехал по всему столу, сбивая на пол кружки и миски с капустой. И тут же на стол, продолжая наносить другу другу удары, вскочили сразу двое молодцов, один из которых, поскользнувшись, едва не заехал локтем Лешке в лицо.
Юноша отстранился:
– Эй, поосторожнее, господин хороший!
Повернув голову, молодец посмотрел на него гнусным взглядом и вместо ответа попытался ударить в ухо – уже вполне осознанно. Уклонившись, Лешка тут же двинул его в челюсть…
– Ага! Так ты наших бить, сволочь купецкая?
Судя по этой фразе, юноша вмешался в побоище явно на вполне определенной стороне. Что ж, хорошо, хоть не сам по себе! А то бы с обеих сторон наваляли…
Это уже Лешка подумал на лету, пропустив удар в грудь… хороший такой удар. Главное, целили-то в нос или в челюсть…
Ох! Лешка больно ударился спиной в стену и рассвирепел:
– Ну, сволочуги, попьете вы у меня пивка, черти!
Оттолкнув подвернувшегося под руку палача, нагнулся, краем глаза отмечая, что и его собутыльник Кудеяр тоже включился в драку… Интересно, на чьей стороне? А впрочем, какая разница, не до выяснений сейчас – как бы не затоптали!
Юноша схватил с пола доску… ту самую, с которой все и началось…
На него как раз наступало двое… Оп! Одному досочкой в челюсть, другому… Другой убежал… И вместо него, словно грибы после дождя, появилось трое… в их числе и Антошка-фрязин с расквашенным в кровь носом и злобно прищуренными глазами, и без того узкими.
Лешка половчее перехватил доску. Никаких угроз не выкрикивал – экономил силы. И ждать, когда нападут, не стал – сказалась акритская выучка – улучив удобный момент, недолго думая напал первым!
