Борис. – Люди разные бывают. Попадутся негодяи – все изгадят, поломают или обнесут квартиру. С платой за квартиру могут быть проблемы. Как я их приструню, если сам-то далеко и приехать невозможно?
– Есть хорошая семейная пара, – сказала Алексеевна. – Я за них ручаюсь.
Борис глянул недоверчиво.
– Ты не сомневайся! – подтвердила Алексеевна. – Я их с детства знаю. Людочка – племянница моя. Окончила торговый техникум, и ее распределили в Минск. Работает товароведом в горпромторге. Здесь и Сашу встретила, он прораб на стройке. Зарабатывает хорошо. Поженились, сняли комнату в квартире, где живут с хозяевами. Только Людочка забеременела, и хозяйка ей сказала, чтоб съезжали – не желает, чтоб ребенок досаждал ей плачем. А жилье другое не найти – не хотят с детьми сдавать. Муж думал отвезти ее к родителям, пусть там ждет, пока дадут квартиру. Но им ждать еще два года. Получается, семья в разлуке. Плохо, да еще племянница боится: мужа могут увести. За квартплату и порядок не волнуйся – лично прослежу. И тебе заплатят хорошо. Как вернешься, будут деньги приодеться.
– Познакомьте меня с ними, – попросил Борис.
Кандидаты в квартиранты заявились в тот же вечер. Познакомились, попили чаю, поболтали. Семья Борису приглянулась. Жена с уже заметным животом смущалась и смотрела робко. Муж держался более уверенно, но без наглости.
– Живите, – сообщил Борис. – Но аренду оформим через ЖЭК, чтобы все официально. Мне – пятьдесят рублей за месяц, государству – что положено.
– Подходит, – оживился Саша. Борис лишь улыбнулся про себя. За комнату семья платила сорок пять рублей, а тут дороже на червонец, включая коммуналку, но зато отдельная квартира. Плюс холодильник и стиралка. Телевизор, если захотят, переоформят на себя в прокате. Для Минска это просто суперпредложение. Здесь даже комнаты сдавали пустыми, без всего. [72]
– Чем можем пользоваться?
– Да всем, что есть, – сказал Борис. – Сломаете – почините. Иначе вычту стоимость ремонта. Откажетесь – подключу Валентину Алексеевну.
– Не сомневайся! – торопливо сказал Саша. – Съезжая, даже сделаем ремонт в квартире. Косметический, конечно. Деньги посылать тебе в армию?
Борис задумался. Людмила поняла по-своему.
– Можем дать вперед, – сказала. – За квартал. Хозяйка комнаты с нас так брала.
– Не нужно, – отказался Боря. – Вот что, Саша. Как оформим сдачу в ЖЭКе, будет предложение. Выгодное вам и мне.
В ЖЭК они отправились назавтра. Прораб спешил – видно опасался, что квартира уплывет. Договор оформили довольно быстро – Алексеевна подсуетилась. Иначе б дело затянулось – не частый случай. Естественно, что в договоре об аренде фигурировала плата, установленная государством для квартиросъемщика, брать больше запрещалось. Прораб с женой получили статус субквартирантов и право проживать в квартире в течение двух лет.
– Ты говорил о предложении, – напомнил Саша, когда они закончили с арендой.
– Нам нужно съездить кой-куда за город, – сказал Борис. – Наймем такси или найдешь машину?
– Найду, – сказал прораб.
Назавтра он пригнал к подъезду старенький «Москвич».
– Служебный, – пояснил Борису. – Начальство одолжило. Куда нам ехать?
– На кладбище в Чижовку… [73]
Еще весной Борис спросил у дяди, где схоронили мать доставшегося ему тела. Тот назвал квартал и место на Чижовском кладбище. Борис побывал там в мае. Увиденное произвело на него грустное впечатление. Покосившаяся деревянная пирамидка с табличкой, одинокий, выцветший на солнце венок от коллег по работе, оплывший холмик. Тогда он дал себе зарок, что через год поставит памятник – пусть даже скромный. Но не предполагал, что сумеет снять диагноз, получить образование, а потом быть призванным в армию.
– Здесь похоронена моя мать, – сказал он Саше, отведя его к могиле. – 23 марта будет год, как умерла. Собирался поставить ей памятник, но не получится – иду служить. Сделаешь это за меня, используя деньги, которые будешь должен за квартиру? Вам это выгодно: пока не нужно ничего платить. Потихоньку соберете деньги и закажете памятник вместе с установкой. Что на нем нужно написать, я скажу и фотографию для медальона дам. Согласен?
– Да, – кивнул прораб. – Пока неплохо бы оградку тут поставить. Собаки бегают – следы вон на могиле. Если ты не против, я займусь.
– Хорошо, – кивнул Борис.
Через неделю Саша вновь отвез его на кладбище. Вокруг могилы появилась ограда – простенькая, из уголков и арматурных прутьев, только лишь столбы из труб. Но сделана аккуратно, арматурные прутья завиты спиральками. Все покрашено, есть калиточка, еще лавочку строители соорудили, чтобы можно было сесть и погрустить о покойной.
– Спасибо, – поблагодарил Борис. – Сколько должен за ограду?
– Месяц проживания в квартире, – торопливо сообщил прораб.
Борис понял, что ограда обошлась ему дешевле – наверняка подчиненные сварили ее из имевшегося на стройке железа, а потом покрасили казенной краской. Однако спорить он не стал. Займись он сам, заплатил бы дороже.
– Согласен, – кивнул.
…Повестку принесли во второй половине октября. Борису предписывалось 4 ноября явиться к девяти часам утра в городской военкомат на площади Свободы, имея при себе документы, ложку, кружку, теплую одежду и продукты на два дня. Борис показал повестку Алексеевне.
– Отвези ее в торг, – сказала директор. – Там оформят увольнение и начислят выходное пособие. В армию идешь, положено. Ну, а мы устроим проводы.
Провожали коллективом. В подсобке накрыли стол, уставив его бутылками и закусками. Выпили, закусили, спели песни. Среди них Бориса удивила совершенно незнакомая:
Как родная мать меня
Провожала,
Как тут вся моя родня
Набежала:
«А куда ж ты, паренек?
А куда ты?
Не ходил бы ты, Борис,
Да в солдаты!
В Красной Армии штыки,
Чай, найдутся.
Без тебя большевики
Обойдутся…
Песня звучала как антисоветская. Борис не знал, что Демьян Бедный написал ее в годы Гражданской войны, и она была вполне официальной. Посидели душевно. Бориса обнимали, целовали, желали честно отслужить и вернуться в Минск. Люди говорили искренне, было видно, что они и в самом деле испытывают к нему теплые чувства. Он растрогался до слез. Алексеевна вручила ему собранную коллективом сумку, полную продуктов. Колбаса и сыр, консервы и печенье. Есть конфеты и бутылка водки. Получилось больше половины рюкзака – Борис специально прикупил его в дорогу. Здесь все ходят с чемоданами, но они ему не нравились. Переночевав в последний раз в квартире, он закрыл ее на ключ, и отнес его Алексеевне в магазин.
– Возвращайся, Боря! – обняла его директор. – И пиши нам. Буду отвечать. Муж мне говорил, что солдату очень важно получать письма с гражданки.
Борис пообещал. Через час он вошел в калитку городского военкомата. Предъявил повестку, и был направлен в казарму, где ему выделили койку. Не успел он толком осмотреться, как послышалась команда:
– Всем собраться во
