— Я очень надеюсь, что в Адмиралтействе не уподобятся Фрогу, и не будут пороть горячку в столь важном вопросе, как атака Мальты. Я немного знаю этих русских по арктическим конвоям и от них всегда можно ожидать неприятного сюрприза — высказал надежду Хокинс, своему товарищу, командеру-лейтенанту Брюну, капитану крейсера «Каллиопа».
— Боюсь, что сидящие там адмиралы, страдают тем же зудом, каким страдает адмирал Фрог — не согласился с Хокинсоном, Брюн.
— Дождемся все же ответа Адмиралтейства. Я верю в лучшее — как мантру произнес Хокинс, но его надежды не оправдались. Подобно Фрогу первый морской министр посчитал утрату Мальты национальным позором и требовал смыть его, как можно скорее.
Любое действие противника можно предугадать и просчитать, если ты обладаешь нужной информацией и являешься грамотным специалистом в своем деле.
Главный маршал авиации Александр Голованов был не только хорошим летчиком, но и грамотным командиром и хорошим организатором, а что касалось информации, то противник не особенно скрывал своих намерений. Все указывало на то, что англичане попытаются отбить Мальту и весь вопрос заключался, когда это произойдет.
Опытный стратег и политик, давая добро на проведение десантной операции на Мальте, Сталин не мог не предвидеть всех последствий такого шага. Предоставив возможность одним творить ратный подвиг, Верховный Главнокомандующий одновременно с этим развертывал уже второй эшелон, командование над которым он поручил маршалу Голованову.
— Не знаю, чем завершиться операция на Мальте. Генерал Глаголев ручается и ему вторит маршал Малиновский. Если все закончиться благополучно и Мальта будет наша, то нет сомнения, что англичане попытаются восстановить статус-кво и возможности у них для этого есть. Ни силами армии, ни флота мы не сможем помешать противнику, сделать это — честно признался Сталин маршалу. — Поэтому вся надежда на авиацию. Поезжайте в Грецию и сделайте все возможное, чтобы если британский Левиафан рискнет вылезти на сушу, то силы его были бы максимально ослаблены. Решением Ставки, вам предоставлены широкие полномочия. Если возникнут какие-либо затруднения, немедленно свяжитесь со мной, и мы постараемся вам помочь.
Сталин легко дотронулся до плеча маршала, что означало большую степень доверие и расположение к собеседнику. Голованов моментально вытянулся в струнку и уверенно произнес: — Сделаем все, чтобы оправдать ваше доверие, товарищ Сталин.
За этими, казалось бы, сухими протокольными и в чем-то банальными словами, скрывался большой смысл. Выпестованные Сталиным военные, старались перед своим Верховным не за страх, а за совесть, ибо для них благо Родины и воля Сталина были неразделимым понятием.
Десантники только готовились атаковать Мальту, а прибывший в Грецию маршал Голованов, уже начал энергичную переброску на Крит всю штурмовую и бомбардировочную авиацию. Не обращая внимания на громкие крики командующих воздушных армий в составе Балканского фронта, Голованов безжалостно опустошал их ряды, создавая ударную Критскую группировку, личного подчинения. Имея за спиной поддержку Верховного Главнокомандующего, он уверенно ковал меч, с помощью которого намеривался отбить удар британской эскадры.
Остров Крит, ставший на время проведения оборонительной Мальтийской операции главным плацдармом советской авиации, занимал стратегически выгодное положение в Средиземном море. Даже если эскадра Фрога попыталась бы пройти вдоль побережья Ливии, поднятые в воздух морские разведчики по приказу Голованова, обязательно бы заметили их.
Вариант, что англичане предпримут подобный прорыв ночью, конечно, был, но маршал отдал ему всего 10 процентов, верно ставя на национальную гордость британцев. Для любого адмирала королевского флота, было откровенным унижением пасовать перед сухопутными дикарями, не одержавших ни одной громкой победы на море за последние сто лет.
«Британия — владычица морей!» таким был девиз британских моряков, Александр Евгеньевич сделал ставку на него и не ошибся. Курс эскадры адмирала Фрога пролегал всего в девяносто километров от южного побережья Крита. Первым шел тяжелый крейсер «Сассекс», за ним «Энсон», вслед за которым шли три легких крейсера «Каллиопа», «Кассандра» и «Глостер», под прикрытием четырех эсминцев. Ещё один тяжелый крейсер «Уэссекс» вместе с пятью эсминцами сопровождал три транспорта с солдатами из Восточной Африки. Они были перегружены на них в Александрии, по приказу адмирала Фрога. Предстояла битва за Мальту и командующий эскадрой не желал, чтобы всякие сухопутные, в трудный час мешались под ногами его моряков.
Появление в небе над эскадрой воздушного разведчика русских вызвало презрительную усмешку на лице адмирала.
— Пусть смотрит, — гордо молвил Фрог на запрос с «Кассандры» о запуске самолета, — пусть видят и трепещут, какую мощь двинула против них Великая Британия. Все равно им нечего нам противопоставить.
— Но русские захватили итальянские корабли; крейсера и линкоры — напомнил Фрогу кэптан Тибс, но его слова только развеселили адмирала.
— Я очень сомневаюсь в том, что советские адмиралы успели заменить экипажи захваченных ими кораблей. Старших офицеров и командира — это ещё возможно, но остальные все равно итальянцы, а итальянцев мы всегда били.
— В отношении итальянцев все верно, но встречу с русскими кораблями вы полностью исключаете? Я имею в виду их подлодки, которые наделали много шума в Северном море.
— Там у русских были базы, чего у них нет здесь в Средиземном море. Нет, я, конечно, не исключаю возможности встретиться с одним или двумя их рейдерами, но наши эсминцы прошли хорошую школу в борьбе с японскими субмаринами. Не имею ничего против того, если они покажут свое искусство на русских подлодках.
Говоря эти слова, контр-адмирал Фрог был абсолютно прав. Часть Черноморского флота ставшей Средиземноморской эскадрой не могла тягаться по силе с британской эскадрой, имея в своем распоряжении лишь лидеров и миноносцев. Итальянские корабли находились в процессе осваивания и ознакомления, и процесс этот занимал не один месяц. Что же касалось подлодок, то две субмарины уже находились в гавани Ла-Валлеты, но противостоять британской эскадре они не могли.
Совершенно иного мнения придерживался Хокинс в отношении советского разведчика, буквально прилипшего к эскадре. Будь его воля, он бы при помощи катапульты запустил свой самолет и если бы не сбил бы русского, то заставил бы его ретироваться.
— Нельзя давать врагу ни единой поблажки, иначе у него появиться шанс одержать над тобой победу. Не удивлюсь, что этот наблюдатель наведет на нас русские бомбардировщики. Прикажите объявить воздушную тревогу! — раздраженно бросил Хокинс старшему офицеру и его опасения оказались ненапрасны. Не прошло десяти минут как сигнальщики заметили приближение советских самолетов.
